Караул под «ёлочкой»

– На кого?!
– лицо агента окаменело от удивления.

– На военную разведку Антавии, - глядя прямо в глаза Шестюку, повторил Стрельников.
– Знаете, есть такое небольшое исламское государство, расположенное не слишком далеко от наших южных границ?

– Нет... Не может быть...
– Шестюк нервно дернул шеей и часто задышал.
– Значит, все, что они говорили о деньгах... Нет, я вам не верю! Вы лжете!

– Увы, это правда, - Вадим Алексеевич иронично улыбнулся и покачал головой.
– Могу сказать почти наверняка, что вас купили очень щедрыми обещаниями перечислить деньги на тайный личный счет в банке где-нибудь в центре Европы и оказать содействие в бегстве из страны. Так ведь?

– Сволочи!
– Шестюк злобно оскалился и заскрежетал зубами.
– Суки проклятые!

– Может быть, ЦРУ или западногерманская БНД и поступают как благородные джентльмены в отношении своих агентов, - невозмутимо продолжал Стрельников.
– Но только не антавийские спецслужбы. Вы для них были и останетесь всего лишь продажным иноверцем. Дешевым расходным материалом. Вы где-нибудь встречали чудаков, трогательно заботящихся о сохранности дешевых расходных материалов? Нет? Я тоже не встречал. Ни разу за более чем двадцать лет работы в контрразведке. Поэтому вас, Шестюк, в итоге ждали бы вовсе не вожделенные деньги и выезд за границу, а такой же, как и ваш, нож в горло или под левую лопатку. Такое иногда случается даже с лучшими шпионами. Как говорится, идут за шерстью, а возвращаются стриженными...

Полковник замолчал, оценивая, какое впечатление произвели на агента его слова, видимо, остался доволен сделанной оценкой и продолжил назидательным тоном:

– Героя из вас не получится. У вас, к моему искреннему сожалению, несколько иное амплуа. Мелкий предатель, о котором хозяева забудут на следующий же день после провала.

– Хорошо, - Шестюк закашлялся и густо покраснел. По лицу его по-прежнему стекали тонкие струйки пота.
– Если я действительно расскажу вам все... Явки, адреса, подробности операций. Вы можете дать мне хоть какие-то гарантии?

– Гарантии сохранить вашу жизнь может дать только суд, - ответ Стрельникова прозвучал достаточно резко.
– Конечно, я мог бы обмануть вас пустыми обещаниями, но я хочу играть нашу с вами партию честно и открыто. Со своей стороны я могу гарантировать максимальное содействие в будущем рассмотрении судом вашего дела. В положительном для вас ключе, разумеется. Но это только в том случае, если вы согласитесь сотрудничать с нами. Причем согласитесь немедленно. Прямо сейчас. Потому, что время и в самом деле не терпит. Возможно, что от вашего решения рассказать правду, зависят жизни наших космонавтов на «Союзе». Итак, ваш выбор, Шестюк?

– Гарантии слишком зыбкие, - дыхание Шестюка сделалось прерывистым и тяжелым.
– И уж слишком ни к чему вас не обязывающие!

– Зато честные и открытые, - спокойно и веско парировал Стрельников.
– Давайте ближе к делу, Шестюк. Еще раз спрашиваю: вы согласны сотрудничать с нами?

– Согласен, - рот агента приоткрылся в косой ухмылке. Тонкая струйка слюны потекла из угла рта к подбородку.

– Вам что, плохо?
– Стрельников приблизил лицо к собеседнику и заглянул ему в глаза. Зрачки у агента были мутновато-болотного цвета, словно их начала застилать пелена зеленоватого тумана.
– Я бы не советовал вам заниматься симуляциями в любой форме, Шестюк. Это бессмысленно.

– Какая может быть симуляция, полковник?
– Шестюк ухмыльнулся подрагивающими губами и зажмурился, потряхивая головой, так, будто хотел прогнать какое-то видение, появившееся перед его глазами.

– Зачем мне это теперь? Я все вам скажу... Все... Только душно здесь что-то... Это все мои нервы... Нервы, понимаете?

– Кирилл, - Стрельников стремительно повернулся к одному из сопровождавших его парней, - ну-ка, давай быстро за врачом! И передай капитану Чекмаеву, чтобы немедленно шел сюда.

– Что-то мне совсем плохо, - едва слышно пробормотал Шестюк. Он сидел, скорчившись на стуле, и на его скулах постепенно расплывались серо-белые пятна.
– Мало воздуха... И темнеет почему-то... Это все мои нервы... И жара...

– Сейчас придет врач, - Стрельников по-прежнему не спускал глаз с агента.
– Ну-ка, откиньтесь на спинку стула и расслабьтесь. Это облегчает дыхание.

– Спасибо, полковник, - язык Шестюка заплетался как у пьяного.
– Я вам все скажу... Там, на «Союзе»... Микросхема в контуре управления... Под центральным пультом... Чуть левее... Искажение команд...

Он вдруг захрипел, дернулся всем телом и рывком вытянул ноги.

– Да что же это с ним?
– Стрельников снова встревожено склонился над агентом. Шестюк развалился на стуле и закатил глаза. Голова его безвольно запрокинулась влево, рот был приоткрыт.
– Черт, сердечный приступ у него что ли?

– Может ему дать воды?
– Макарьев наполнил стакан из-под чая уже успевшей остыть водой из чайника и протянул его Стрельникову.

– Шестюк, вы меня слышите?
– Полковник взял стакан и поднес к губам агента.
– Выпейте!

Стрельников приподнял подбородок Шестюка левой рукой и попытался влить немного воды в его искривленный застывшей ухмылкой рот, но голова агента вдруг судорожно дернулась в сторону, расплескивая воду из стакана. Тело Шестюка упруго изогнулось дугой над сиденьем и спинкой стула, но уже в следующее мгновение обмякло, и он боком начал сползать на пол.

Огибая стол, Макарьев рванулся к заваливавшемуся на бок Шестюку. Ему удалось подхватить соскальзывавшего вниз агента под мышки и удержать на стуле.

– По-моему, он без сознания, - Стрельников несколько раз легко шлепнул Шестюка ладонями по щекам. Агент был смертельно бледен, голова его безжизненно моталась из стороны в сторону.
– Черт, я не знал, что он сердечник...

– Никакой он не сердечник!
– возразил Виталий Кузин, который, наконец-то, уже совладал со своими эмоциями.
– Никогда на сердце не жаловался...

Минут через пять в сопровождении капитана Чекмаева и еще нескольких контрразведчиков появился врач - круглолицый пожилой подполковник из управления дивизии. Коротко поприветствовав присутствующих кивком головы, он склонился над полулежащим на стуле Шестюком. Приоткрыл пальцами веки, пощупал пульс.

– Что с ним?
– нетерпеливо спросил Стрельников.
– Сердечный приступ? Он без сознания?

– Он мертв, - врач выпрямился и осторожно отпустил руку Шестюка.

– Мертв?!

– Скончался несколько минут назад, -бесстрастным голосом констатировал врач.
– И, скорее всего, не от сердечного приступа, а от удушья. Подробнее я смогу сказать только после вскрытия.

44.

6 сентября 1988 года.

Космодром Байконур, вторая площадка.