Караул под «ёлочкой»

У ворот комендатуры их встретил невысокого роста стройный подполковник:

– Здравия желаю, Вадим Алексеевич!

– Привет, Николай Владимирович, - Стрельников по приятельски хлопнул встречающего по плечу.
– Что твои гвардейцы?

– Полностью блокировали общежитие по периметру, - с готовностью сообщил подполковник.
– Муха в шапке-невидимке - и та незамеченной оттуда не вылетит. Группа захвата готова.

– Так... А как там наш объект?

– Свет в его комнате горит. Такое впечатление, что объект кого-то ждет.

– Еще в комнате кто-нибудь есть?

– Пока это не удалось установить, товарищ полковник. Шторы на окне достаточно плотные и сквозь них ничего не видно. А внутрь здания я своих парней пока не пустил.

– Вот и хорошо, что не пустил. Резидент сейчас явно настороже и было бы очень некстати, если бы он до начала операции заметил твоих ребят, - Стрельников поискал глазами Макарьева:

– Что же, Антон, наверное, придется и в самом деле действовать по предложенной тобой схеме...

– Я готов, Вадим Алексеевич, - Макарьев сделал шаг вперед.

– Готов!
– проворчал Стрельников.
– Тоже мне пионер-герой! Ну-ка, пойдем, обсудим общий план твоих действий, юный ленинец!

Он неторопливо двинулся в сторону плаца комендатуры, увлекая за собой Антона.

– Значит, договоримся вот как, - контрразведчик скосил глаза в сторону Макарьева.
– Ты стучишь в дверь и заходишь внутрь комнаты. Делаешь пару шагов вперед. Если резидент в комнате один, ты громко и отчетливо говоришь «Привет!». Если же там есть еще кто-нибудь, ты произносишь «Здравствуй!». Это и будет то самое кодовое слово, после которого группа захвата выберет тот или иной способ своих дальнейших действий.

– Понятно, - нетерпеливо тряхнул головой Антон.
– А после этого...

– Макарьев, ну когда ты научишься не перебивать старших по званию?
– недовольно поморщился полковник и продолжил:

– Если резидент в комнате один, ты, когда скажешь кодовую фразу, ни секунды не медля падаешь на пол и больше ни во что не вмешиваешься. Понял?

– Падаю на пол? А если просто выйти?

– Антон, - Стрельников остановился и внимательно посмотрел ему в глаза, - я не хочу тебя подставлять под пулю, понимаешь? Резидент далеко не простак. Расшифровать наш с тобой план для него может оказаться парой пустяков. Секундным делом. И если он вооружен, - а этого нельзя не допускать, - за то время, пока ты будешь поворачиваться и двигаться назад к двери, он вполне успеет всадить в твою спину парочку -троечку пуль. Поэтому давай договоримся: после того, как ты произнесешь кодовую фразу, ты сразу же валишься на пол. Быстро приседаешь и мягко заваливаешься на левый бок. Лицо закрываешь коленями. Понял?

– Так точно, Вадим Алексеевич!

– И запомни, орел: никакой самодеятельности!

48.

7 сентября 1988 года.

Околоземная орбита,

космический корабль «СоюзТМ - 5»

Время в корабле тянулось очень медленно. Секундная стрелка на часах в правом углу пульта управления лениво перепрыгивала с деления на деление, отсчитывая минуты до очередного сеанса связи.

– Поспать еще, что ли?
– сказал вслух Лахов и зевнул.

– Я уже выспался, Володя, - откликнулся Абдул, на мгновение оторвавшись от созерцания земной поверхности, проплывавшей под кораблем за круглым окошком иллюминатора.
– Ты поспи, если хочешь, командир. Если с Земли будет срочное сообщение, я тебя разбужу.

Лахов поерзал, устраиваясь поудобнее в кресле -ложементе, и закрыл глаза.

На глухих витках, когда не было прямой связи с Центром управления полетом в подмосковных Подлипках, они с Абдулом проспали больше семи часов. Лахов и не думал, что после всех тревог и волнений предыдущих суток так легко сможет заснуть. Но общая усталость, несмотря на строгий режим работы и отдыха все-таки накопившаяся за неделю космического полета, в конце концов, дала о себе знать, и уже часа через полтора-два после переноса посадки на следующие сутки и Лахов, и Моуманд расслабленно посапывали в своих креслах.

– Может, давай чего-нибудь перекусим?
– предложил Лахов, не открывая глаз.
– Достанем из аварийного запаса упаковку консервов и позавтракаем? Ты как насчет поесть, Абдул?

– Я бы, конечно, не отказался позавтракать, Володя, - Моуманд вздохнул и сглотнул слюну.
– Но давай лучше потерпим. Неизвестно, сколько нам еще придется лететь по орбите.

«Экономь продукты или не экономь - разницы, по сути, никакой. Все равно система очистки воздуха вырубится через пару суток», - подумал про себя Лахов, а вслух бодрым голосом сказал:

– И то верно. Кстати, если садиться будем все-таки в нерасчетном районе, аварийный запас может ой как пригодиться!

– Угу, - поддакнул Моуманд.
– А если не есть, то и туалетом, наверное, реже придется пользоваться. Туалетом, которого нет.

– Это ты тоже прав, - Лахов невесело рассмеялся.

Ему очень хотелось хоть как-то подбодрить афганца. И если афганский коллега считает, что для поддержания духа нужно немного поголодать, - что же, поголодаем за компанию.

– Значит, едой после посадки мы на первое время будем обеспечены?
– спросил Абдул.

– Ну, да... На пару дней еды хватит, а потом, если поисковые группы еще не прибудут, можно будет поохотиться или рыбу половить...

– Кстати, о рыбе, - Моуманд приподнялся в кресле и протянул руку к мешку из плотного полиэтилена, приклеенному скотчем под светильником.
– Надо бы проверить, как тут поживают наши подопечные?

Сегодня утром, как только они вошли в зону радиовидимости подмосковного Центра управления полетом, на связь вышли биологи и попросили достать из контейнера приготовленных к возвращению на Землю живых рыбок. Оказалось, что рыбки не могут долго существовать без света. Лахов и Моуманд вскрыли оранжевый посадочный контейнер, вытащили упакованных в полиэтилен вместе с водой рыбок и приторочили всю эту конструкцию прямо под светильник на потолке.

Моуманд осторожно постучал пальцем по заполненному жидкостью пакету. Рыбки обеспокоено задвигались, лениво пошевеливая плавниками.

– Живы, - с удовлетворением констатировал Абдул и снова опустился в кресло.
– Интересно, как часто их нужно кормить. И чем.

– Тебе не кажется, что в корабле похолодало?
– Лахов поежился.
– У меня такое ощущение, что температура понизилась на несколько градусов. Ну-ка, посмотри, что там на термометре?

– Восемнадцать градусов по Цельсию, - Моуманд бросил короткий взгляд на шкалу термометра.

– О, вот видишь! А вечером было двадцать три. Я точно помню!

– Думаешь, что система терморегулирования забарахлила?

– Кто его знает, - неопределенно пожал плечами Лахов.
– Может, и да. А может, и нет. Пока мы с тобой спали, Центр управления радиокомандой через «Невель» вполне мог изменить температурный режим в корабле. А нам сообщить забыли. Или просто будить не захотели.

– Зачем нужно было менять режим?

– Ну, например, чтобы влага в корабле не накапливалась. Или чтобы стекла наших гермошлемов не запотели. Вот сейчас войдем в зону радиосвязи и спросим.