Кардонийская рулетка

Стараясь удержаться на плаву, Винчер вычерпал до дна семейные фонды, избавился от ряда активов и даже продал недвижимость, переселившись в один из принадлежащих ему отелей. Он пытался удержать хотя бы базовые предприятия империи, но получалось плохо. Через год после смерти родителей состояние Дагомаро уменьшилось в два раза. Большая часть его предприятий простаивала из-за отсутствия средств, на половине оставшихся бастовали подкупленные рабочие, банки отказывали в кредитах, и ушерцы заключали пари на то, когда именно Винчер уйдет со сиены.

Банкротство казалось неизбежным, а потом…

А потом скоропостижно скончался Руперт Онигеро — пятидесятилетний, полный сил мужчина, бывший одним из главных гонителей Дагомаро. Власть в концерне перешла к двадцатитрехлетнему наследнику — Питеру, и ситуация молниеносно повернулась на сто восемьдесят градусов. Онигеро подставил потрепанному холдингу «Дагомаро» могучее плечо: прекратил атаки сам, пригрозил остальным, что вступится за друга в случае продолжения войны и предоставил Винчеру колоссальный кредит на льготных условиях. Питер Онигеро вернул Дагомаро на вершину, с которой тот покатился, и с тех пор их с Винчером дружба стала на Ушере синонимом настоящей крепости…

— А вдруг катастрофа? — угрюмо предположил Дагомаро, пиная ногой покрытую сажей железяку. Испачкать туфель консул не боялся — получасовая прогулка по разрушенному вокзалу лишила обувь привычного блеска. — Может, у него тормоза отказали?

И именно их неисправность привела к тому, что уже назвали самой страшной катастрофой в истории Кардонии. Не по числу жизней — нет, погибло всего шесть человек, но по разрушениям. Грузовой вокзал Унигарта перестал существовать, превратившись в памятник хаосу. Кругом вагоны и паровозы: разбитые, помятые и сравнительно целые, стоящие и перевернутые, сгоревшие и слегка обугленные… Между ними — рельсы, порой торчащие вверх; валяющиеся в самых неожиданных местах шпалы; остатки пакгаузов. Где-то, несмотря на усилия пожарных, еще горит. Где-то шипит и потрескивает. Электричество отключено, ремонтники пытаются восстановить упавшие мачты. Полицейские пытаются понять, как все случилось, и не пропустить внутрь зевак и репортеров. А диспетчеры пытаются сообразить, куда направлять грузовики.

— Что скажешь?

— О чем?

— О тормозах.

— Ты сам в свои слова веришь? — печально осведомился Онигеро.

— Нет, не верю, — буркнул Дагомаро. — Но хочу услышать мнение профессионала. Аргументируй.

— Тебе известно мое мнение.

Корпорация «Онигеро» была исторически связана с транспортом: верфи, морские и воздушные перевозки, железные дороги, производство паровингов, локомотивов, паротягов и бронетягов… Сенатор любил повторять, что его семья обожает все, что движется, и все, что к движущемуся прилагается. И грузовой вокзал Унигарта, к примеру, на тридцать процентов принадлежал расстроенному Питеру.

— Неисправные тормоза ни при чем, — продолжил Онигеро. — Эшелоны сбрасывают скорость в пяти лигах отсюда, на специальном стоп-разъезде. Там машинист должен был понять, что машина неисправна и поднять Философский Кристалл.

Мера простая и действенная: извлеченный из уксуса Кристалл перестает выделять тепло, котел остывает, паровая машина останавливается — элементарная физика, с которой даже сломанные тормоза неспособны справиться.

— Эшелон разогнали? — негромко спросил Дагомаро.

— Эшелон разогнали, — подтвердил Онигеро.

Они не походили друг на друга не только внешне, но и внутренне. Полный Питер — сибарит, буквально источающий запах роскоши и чувственных наслаждений. Одна фраза… Нет — одно лишь слово из его уст, один только звук мурлыкающего голоса, и становилось понятно, что Онигеро не привык отказывать себе в удовольствиях. Чего нельзя было сказать о подчеркнуто аскетичном Дагомаро. Они не походили ни в чем, но дружили уже пятьдесят лет и понимали друг друга с полуслова.

— Свидетели в один голос твердят, что вагоны пылали, а этого не может быть, поскольку в хопперах совсем не используется дерево. И еще все слышали взрывы. Вагоны взрывались до того, как стали врезаться в локомотивы.

— Ты уже доказал, что это диверсия, — вздохнул Дагомаро. — К чему продолжать?

— Уточняю: вагоны обработали горючим алхимическим составом и заложили в них взрывчатку.

— Возможно. — Консул кивнул на группу криминалистов. — Поэтому я и притащил сюда своих экспертов.

— Можно подумать, они тебе нужны.

Дагомаро усмехнулся, признавая правоту друга, и уверенно сообщил:

— Вагоны обработали фоговой смесью «Алдар 2», производной от «Алдара», разработанной Гатовым для новых огнеметов. Она активизируется алхимическим путем и дает долгое, ровное пламя.

— Были взрывы, — тихо напомнил Питер.

— Полагаю, в каждом вагоне преступники разместили взрывное устройство на основе нитробола. Только он может привести к таким разрушениям.

Консул обвел рукой унылый пейзаж.

— Твои эксперты приехали, потому что на твоих заводах делают лучшие боевые смеси, — выделив голосом «твои» и «твоих», произнес сенатор. — И у тебя лучшие специалисты по взрывчатым веществам.

— К чему ты клонишь?

— Канонерки тоже сожгли, — хмуро произнес Онигеро. — Понимаешь? Канонерки тоже сожгли.

И Винчер догадался, о чем говорит старый друг:

— Нас подставляют?

— Тебя, — уточнил Онигеро.

— Нас, — не согласился Дагомаро. — Весь Ушер.

— Нас, через тебя. Ты сейчас консул, тебе первый удар. — Сенатор зло оглядел развороченный вокзал и продолжил: — Компания приказала землеройкам сорвать переговоры. Махим нанял террористов и снабдил их твоим оружием. А обвинять в преступлениях будут нас.

— Кто?

— Газеты. — Онигеро покачал головой. — Винчер, иногда я удивляюсь твоей наивности. Все газеты Унигарта и Приоты воют под дудку прогрессистов и завтра скажут, что это мы разнесли вокзал.

— Разнесли собственный вокзал, чтобы сорвать переговоры, которые сами предложили? — Дагомаро качнул головой. — Это слишком даже для прогрессистов.

— Как раз для них — не слишком, — отрезал сенатор. — Ты постоянно повторяешь, что Приота неспособна с нами воевать, но молчишь о том, что Ушер полностью зависит от приотского продовольствия. Землеройкам не нужно сражаться — достаточно прекратить поставки.

— И они разнесли вокзал, чтобы напомнить об этом?

— Вполне возможно, — развел руками Питер.

Мужчины посмотрели друг на друга и вдруг одновременно, как это принято на Ушере — и среди бедняков, и среди богачей, — прикоснулись к бородам. Жесты были разные: Винчер погладил свою длинную бороду, проведя ладонью почти до живота, Питер же просто ухватился за подбородок. Жесты были разные, но их смысл был ясен любому островитянину: мужчины в затруднении. Сибарит и аскет, сенатор и консул, миллионер и миллионер, они стояли среди груд расплавленного, перекрученного железа и смотрели друг на друга, поглаживая бороды. Они знали, что нужно принимать решение.