КАРЕ

пахнутся двери, и он после этого заскочит в лифт. Лифта

не было. Решил спускаться пешком. Градский, перепрыги-

вая сразу через две-три ступеньки, можно сказать, слетел

с четвертого этажа на первый и выскочил на улицу. А на

улице было хорошо! На улице был май, тот самый салю-

тующий май, с его благоухающей природой, когда повсю-

ду зелено и уже тепло, почти как летом. Градский шел

быстрым шагом в сторону шоссе, не обращая при этом

никакого внимания на благоухающую природу. Он был сосредоточен и лихорадочно подсчитывал в уме то коли- чество времени, которое у него было в запасе на все про все. А времени у него было не так уж и много, ему сегодня катастрофически не хватало времени на то, чтобы успеть обернуться в казино и отыграться там, еще до того, как он купит и подарит жене цветы. «Пять минут на то, что- бы поймать тачку, семь минут ехать до офиса, три минуты на то, чтобы зайти в офис и взять из сейфа деньги, пят- надцать минут ехать до Арбата. Итого полчаса. Час на то, чтобы отбиться, обратно ехать еще пятнадцать минут. На все про все около двух часов. Гости начнут собираться к пяти, успеваю». К тому времени, когда Герман подошел к дороге, он уже рассчитал все до мелочей и вытянул попе- рек нее руку. Он не только все рассчитал до мелочей, но и забыл обо всем на свете. Вернее, не забыл обо всем на све- те, но отодвинул все на второй план. Все померкло в его сознании, стоило ему лишь представить в своем вообра- жении карты, рулетку и фишки. Напротив Градского при- тормозила красная обветшавшая четверка.

– Вам куда?

– До офиса и на Арбат.

– А где офис находится?

– На Красных Зорях.

– Сколько платите?

– Пятьсот.

– Хорошо, поехали…

Герман Градский сел в машину и прихлопнул за собой

дверку. Машина тронулась с места, Градский бросил

взгляд в сторону дома, в котором жил, и у него защемило

под сердцем. Он с сожалением вспомнил о жене и о детях,

которых так и не увидел сегодня утром. Герман совершен-

но точно не давал в этот момент отчет своим действиям.

Он точно обезумел в это утро. Обезумел, но не замечал

этого за собой. Случись такая возможность и будь у него

на то право выбора, то он бы и жизнь свою в то утро точ-

но на кон поставил! Лишь бы хоть одним глазком взгля-

нуть на рулетку и на шарик, лишь бы потеребить в руках

фишки, лишь бы тронуть рукой карты, лишь бы ощутить

на себе дыхание игры и отыграться к своей же радости.

И к этому у Градского были как все основания, так и все предпосылки. С того момента, как он оказался в машине, он был заряжен на успех. Он ни на секунду, ни на мгно- вение одно не сомневался в том, что отобьется в ближай- ший час. Ему в это утро было как не до хлеба, так и не до цветов. Машина остановилась напротив дома, в кото- ром находился офис. Градский решительно выскочил из машины, хлопнул дверкой и, ни слова не говоря водите- лю, скрылся от него в подъезде. При взгляде на Германа со стороны вполне могло показаться, что у него сегод- ня утром случилась какая-то беда. То ли у него сегодня утром кто-то умер, то ли в его доме случился пожар. За это говорила как мимика его лица, так и само его пове- дение. Он спешил в казино, как на пожар, точно на чьи- то похороны боялся опоздать. При этом его лицо было смертельно бледным, сосредоточенным и отрешенным. Войдя в офис Герман без промедления кинулся к сейфу, в котором в это утро лежало четверть миллиона долларов. Вернее, уже не четверть, а чуть меньше, то, что осталось после вчерашнего проигрыша, а именно двести сорок две тысячи долларов. То есть за спиной у Градского в это утро было почти четверть ляма баксов! В его понимании это были вполне что себе надежные тылы. C таким наликом можно было смело идти на баррикады. Герман открыл сейф и увидел прямо перед глазами аккуратно сложен- ные в стопочки пачки из стодолларовых банкнот. Его гла- за заблестели, в них появился огонек. Германа смотрел на пачки, как на золотые слитки, пожирал их взглядом и прикидывал в уме ту сумму, которую ему надлежа- ло взять с собой в «Метелицу». Это был важный момент принятия решения! По своему опыту Гера знал, что мно- го брать нельзя, это опасно и можно без штанов остать- ся. Но и мало брать тоже не следует, так как в этом случае можно быстро проиграться, и тогда опять придется ехать в офис за деньгами, а времени-то нет. Градский колебал- ся. Десять, двадцать или же тридцать тысяч с собой взять на игру? Каждая из этих цифр была по-своему хороша и имела свои предпочтения перед другой. В любой другой день, когда нет спешки, и будь Градский не в проигрыше, он бы, не задумываясь, предпочел всему остальному сум- му, равную десяти тысячам долларов. Это была удобная и комфортная сумма для игры. Эту сумму можно было сме-

ло разбивать на несколько частей и неспешно, вдумчиво, рассудительно погружаться после этого в сам игровой процесс. Растянув его на многие и многие часы, превра- тив тем самым в одно сплошное удовольствие. Но сегодня Гере было не до удовольствия! Он сегодня ехал в казино не наслаждаться игрой, а отбиваться! Сражаться не на жизнь, а насмерть за проигранные им накануне восемь тысяч долларов. Плюс времени было в обрез. «Либо двадцать, либо тридцать возьму…» Градский все так же колебался. И если вчерашний проигрыш в восемь тысяч он хоть и с трудом, но все же мог как-то пережить, и по прошествии двух трех дней с ним свыкнуться, то вот что касательно проигрыша, предположим, в сорок тысяч?.. Герман сдвинул губы и задумался над этим обстоятель- ством: «Да?» Он все также смотрел на пачки с банкнотами и все также пребывал в нерешительности, пока здравый расчет не возобладал над прочим. «Возьму двадцатку, так нормально будет». Герман сунул две пачки в боковой кар- ман пиджака и захлопнул сейф. Вышел из офиса, закрыл на три замка входную дверь, выскочил на улицу и запры- гнул в проржавевшую четверку, которая, словно подан- ная карета, все это время поджидала его у подъезда дома. Машина выехала на Можайское шоссе и набрала скорость. Была суббота, машин на дороге было мало. Уже через три минуты за спиной Градского осталось Давыдково, а через две и Поклонная гора вместе с триумфальной аркой. Еще через пять минут четверка въехала на Новый Арбат и притормозила напротив казино «Метелица». И половины часа не прошло с той минуты, как Стелла отправила мужа за хлебом. Градский, минуя охрану, вошел в зал. Ни одного игрока в этот час в казино не было. Герман от души пора- довался этому обстоятельству, рассудив так: «Зашибись. Здорово, что в казино никого нет. Один за столиком буду играть, никто не будет мне мешать. Неплохо для начала». Теперь Герману Градскому осталось только определить- ся с тем, во что играть и к какому столику, как следствие, подойти. В казино было прохладно и тихо, примерно так, как это бывает, когда на море полный штиль. Герман решил играть в блек-джек и подошел к столику, предна- значенному для этой игры…

Второй час подряд Градский в прямом смысле этого слова маялся дурью за одним и тем же игровым столом,

играя за ним строго по одной, равной двадцати баксам, ставке. Два часа назад он разменял десять тысяч баксов на фишки и все это время безуспешно пытался поймать волну на блек-джек. Но вместо волны у него получались качели. Одна раздача сменяла другую, один шафл сме- нял другой, но толку от этого для Геры не было никакого. Фишки, выложенные им в несколько стройных и разных по размерам столбиков, плавно перетекали из одного столбика в другой и из одних рук в другие. Но при этом их общее количество оставалось примерно одним и тем же, прежним. Все это время Гера играл, вовсе не варьи- руя кушем. Он никак не мог уловить подходящий момент для того, чтобы увеличить свою ставку. Он никак не мог нащупать нить игры и улучить тот момент, когда соб- ственный внутренний настрой позволит ему преодо- леть состояние страха и тревоги, в котором он все еще прибывал после вчерашнего проигрыша. Крупье пере- тасовал восемь карточных колод, убрал в левую от себя сторону пять первых карт и выложил Герману туза пик, а себе пятерку треф. В следующее мгновение перед Гер- маном лег на стол еще один туз, теперь уже бубен. Гер- ман, не задумываясь, сделал сплит на двух тузах, удвоив тем самым свою ставку. Крупье выдал к тузу треф девять крестей, а к тузу бубен восемь червей. После чего поло- жил к своей пятерке одну за одной две картинки, а имен- но даму и вольта разных мастей. Увидев это, Градский просиял до ушей. Все, у крупье перебор, а стало быть, он ушел. Крупье оплатил Градскому его выигрыш и убрал со стола вышедшие из игры карты. Сам же Герман увеличил свою ставку в два раза. Градскому послышался шум мор- ского бриза, и он ощутил на своих губах соленый прив- кус морской воды. Настал подходящий момент для того, чтобы поднять ставку и сделать игру. Градский седьмым чувством почувствовал приближение столь ожидаемой им волны. Он приподнялся со стула, облокотился руками о стол, склонился над ним и со скоростью пулемета отда- вал крупье команды одну за одной, не забывая при этом успевать подсчитывать в уме вышедшие из игры карты. Градский нащупал нить игры и поймал волну. Карты в

восьми колодах таяли прямо на глазах, их оставалось все меньше и меньше. Герман постоянно варьировал ставку, то увеличивая ее от двух до четырех раз, то опуская до минимальной. Он уже играл одновременно на двух-трех полях, сразу на двух-трех ante. Он вошел в раж! Он, мож- но сказать, оседлал волну. «Мне, себе, мне, мне, мне, себе, мне, мне, мне, себе…» – доносилось из уст Градского до ушей крупье. «Он ушел, я ушел, он ушел, он ушел, ушел, ушел, ушел…» – произносил про себя Гера. За то время, пока длился этот шафл, количество фишек в столбиках, сложенных подле себя Герой, зримо увеличилось. Нужен был завершающий удар, и Градский его сделал! Он, к изумлению крупье, загрузил фишками сразу пять ante, поставив на каждое из них максимально возможную для этого столика ставку. Он поставил на каждое ante фиш- ку белого цвета, достоинством в двести долларов. Расчет Градского был простым! Никакого расчета в этот раз! Он отдал все во власть своей интуиции. Гера, словно на сер- финге, скользил по волне и уже не считал вышедшие из игры карты. Его целиком и полностью поглотил азарт! При удачном стечении обстоятельств и при такой став- ке он мог отбиться за пять раздач в течение двух-трех минут уже в этом шафле. Риски были велики, но Градский сорвался с тормозов. Он взобрался на самый гребень вол- ны, и можно сказать, что безрассудно пошел ва-банк! А в это время и холодный отрезвляющий душ для него подо- спел. К столику, за которым он играл, протянулась чья-то рука с зажатой в ней фишкой достоинством в десять бак- сов. В следующее мгновение вовсе не знакомый Герману мужчина положил эту фишку на одно из двух свободных от ставок ante. Крупье и приготовился к тому, чтобы сра- зу же метать на стол карты. Герман остановил его резким возгласом.

– Подожди, не сдавай…

После чего обратился к мужчине, столь бесцеремонно

ворвавшимся в его игру.

– Послушай, друг, ты мне своими десятью баксами

всю игру ломаешь. Подожди с чуток, дай мне хотя бы этот

шафл одному доиграть. Видишь, два столика рядом сво-

бодны, поиграй пока там, убери свою ставку, прошу тебя… Гера посмотрел в сторону двух свободных для игры

в блек-джек столиков и только тут заметил, что в кази- но он был уже не один. Помимо него в казино находилось еще порядка двух-трех десятков человек, большая часть из которых толпилась вокруг единственной открытой к этому часу рулетки. Гера посмотрел на часы, часы показы- вали без четверти три.

– Почему я там должен играть?.. – задался вопросом мужчина. – Я за этим столиком хочу играть, мне здесь больше нравится…

Услышав это, Герман плотно сжал губы, проскрипел зубами и сказал крупье, еле сдерживая себя от гнева:

– Сдавай! Хрен с ним, пусть играет…

Крупье тут же отчеканил тринадцать карт на стол.

Десять для Градского с его пятью ante, две для мужчи-

ны с его одним ante и одну себе. Гера посмотрел на выло-

женные на стол карты и чуть было не пришел от этого

в бешенство. Недоразвитому имбецилу, который стоял

по правую от него руку, первой легла на стол шестерка.

Та самая, сука, шестерка, которая по идее (если бы толь-

ко этот кретин не сделал свою ставку и не влез в игру)

должна была неминуемо лечь к крупье. Теперь же перед

крупье вместо слабой шестерки лежала сильная картин-

ка, а именно король пик. У самого же Градского напротив

пяти его ante, с максимально возможной на них ставкой,

лежало черт знает что! Все, начиная от троек и двоек и

заканчивая восьмерками и девятками. Начало раздачи

было хуже некуда и не предвещало Герману ничего хоро-

шего. Худшего и придумать было нельзя, и это при таких-

то ставках? Гера добрал карты на каждом из своих ante и

замер в ожидании того момента, когда крупье выложит

себе вторую карту. Но перед этим должен был сделать

свой добор и мужчина, которого словно парализовало.

Увидев его нерешительность, Гера обратился к нему с

мольбой как в голосе, так и в глазах:

– Слышишь, браток? Только без обиды! На тебе сто

баксов, и вали отсюда, не бери сейчас вообще никакой

карты…

Мужчина словно не заметил этих слов Градского и обратился напрямую к крупье:

– Еще карту… – После чего решительно стукнул рукой о стол, потребовав тем самым себе карту.

Крупье мгновенно выложил перед ним пятерку, теперь у недоразвитого имбецила было уже двадцать одно очко. Увидев это, имбецил засиял от радости. Град- ский же смертельно побледнел сразу после того, как крупье выложил перед собой еще одного короля. Все! Все карты Градского были биты одним ударом, биты двумя королями, биты двадцатью очками крупье. Крупье выдал фишку в десять баксов мужчине, после чего сгреб к себе все фишки со всех остальных ante. Как вы уже, наверное, догадались, это были фишки Германа. Градский негодо- вал! Ему захотелось просто-напросто высморкаться, как об носовой платок, об этого урода, об этого имбецила, об эту, по сути дела, тварь. Прибить одним ударом кулака к столу этого навозного жука! «Если бы эта тварь не взяла карту, то у крупье был бы перебор! Ну и тварь», – с возму- щением подумал Градский и сгреб в одну кучу сложенные им из фишек столбики. «Все старания насмарку. Сколько времени потрачено на то, чтобы поймать волну? Сколь- ко трудов?! И вот из-за какого-то ничтожного подонка…» Словарный запас Германа Градского явно не позволял ему в этот момент выразить в полной мере все свои эмоции, выразить все то, что накипело у него внутри. «Убивать таких сук надо. Ну и скот! Ну не падла ли?» – подытожил свои размышления Герман и поставил после этого фиш- ку лишь на одно ante, понизив при этом свою ставку до минимальной. Решив тем самым просто доиграть шафл. Через пять раздач шафл, обещавший по началу стать для Градского победоносным, закончился. Подонок, лишив- ший Германа энного количества фишек, сразу же отвалил от столика, а сам Герман между тем с досадой посмотрел еще раз на часы. На часах было ровно пятнадцать ноль- ноль. К этому времени он так ничего и не отыграл из вче- рашнего проигрыша, но при этом и не проиграл ничего в довесок же к нему. Он был сегодня при своих. Герман подозвал к себе рукой официанта, который тут же и подо-