Карельский блицкриг

– Значит, будем сидеть, и ждать?
– продолжал задавать вопросы Илья, чья ладонь незаметно опустилась в карман полушубка.

– Да, будем сидеть, и ждать пока командование не отдаст новый приказ. У тебя все? Если все, тогда ты свободен - Кривцов сделал неопределенный жест рукой.

– Нет, капитан, это ты свободен - усмехнулся ему в ответ Илья. Сказано это было без всякого зла, с усталой усмешкой, приведшей Кривцова в полное замешательство.

– Не понял - он удивленно вскинул глаза на Рогова и в этот момент получил сильный удар в лицо.

Прежние навыки дворовых драк не подвели Илью. Получив свинчаткой по лбу, несговорчивый Кривцов отлетел к стене и упал на пол, а из рассеченной брови обильно хлынула кровь.

– Я тебе чистоплюю угробить батальон не позволю! Это для тебя они подчиненные, а для меня боевые товарищи и просто так смотреть, как они перемрут от холода и голода я не стану!
– выпалил Илья, наклонившись над поджавшим от испуга ноги капитаном.

– По причине полученного в схватке с финнами ранения, ты выбываешь с должности комбата. Сейчас вызову к тебе доктора, он наложит тебе повязку, а я, согласно уставу, став, временно исполняющим должность комбата буду готовить прорыв. И не дай тебе бог попытаться мне мешать. Пристрелю. Можешь не сомневаться. Ясно!?

Для большей аргументации своих слов Рогов потряс перед лицом испуганного капитана наганом и это, произвело на того должное впечатление. Испугавшись, что Илья чего доброго действительно пустит вход оружие, Кривцов посчитал за лучшее не спорить с ним и подчиниться, но только на время.

– Ты за это ответишь!
– зло предупредил теперь уже бывший комбат, отчаянно пытаясь остановить бегущую из раны кровь. От полученного удара у него сильно кружилась голова, и он с большим трудом сначала приподнялся на локтях, а затем сел, опершись спиной о стену.

– Не волнуйся, отвечу, но потом. А пока лечись - презрительно бросил Кривцову Илья.

Решение нового комбата прорываться на соединение с полком, все встретили с радостью. Полные энтузиазма от одержанной над врагом победы и верой в собственные силы, люди были готовы вступить в смертельную схватку с врагом.

Готовясь к прорыву, капитан Рогов сделал главную ставку на солдат, бывших в прошлом промысловиками охотниками. В отличие от остальных, для них лес был не хаотическое нагромождение деревьев, в котором можно было легко заблудиться, а родным домом. Движение по лесным дебрям было для них привычной задачей, даже в ночное время.

Именно они встали во главе небольшого отряда, который повел за собой батальон в обход финских позиций. Взяв с собой только самое необходимое, взвода один за другим растворялись в темной чащобе леса.

Каждому красноармейцу было горько и обидно оставлять свои окопы и траншеи, за которые всего несколько часов назад они бились с врагом не на жизнь, а на смерть. Будь у них провиант, они бы никогда не отступили, но все запасы были уничтожены и трагическая судьба соседей, им была прекрасно известна.

Решение Роговым прорываться на соединение с основными силами полка застало финнов врасплох. Полностью уверенный в то, что русские никогда не оставят свои окопы, за которые они так упорно сражались майор Аскелилла допустил непростительный промах. Зализывая раны после неудачной атаки, он не приказал вести наблюдение за противника, и отход батальона остался незамеченным противником.

В аналогичном ключе рассуждал и лейтенант Харман, чьи солдаты блокировали дорогу, устроив на ней прочный лесной завал под прикрытием нескольких пулеметов. Привыкнув к тому, что противник наступает только по дороге, он ограничился тем, что выставил на второстепенных направлениях лишь одиночные посты.

За все время боевых действий, у финнов возникло твердое убеждение, что русские боятся их лесов и в определенном моменте они были правы. Для жителей южной России и Украины карельские леса были действительно гибельными, но для сибиряков и уроженцев Севера они таковыми не являлись.

Опыт прежней жизни, позволил Бармину и Сухову незаметно подобраться к мерзнувшим на морозе финским дозорным, а затем в два ножа бесшумно снять их.

Когда прибывшая смена обнаружила окоченевшие трупы дозорных и выстрелами подняла тревогу, было уже поздно. Основные силы батальона уже ушли далеко вперед и поднятая им вслед финнами хаотическая стрельба, не причинила никакого урона.

Напуганные бойцов Суоми неистово палили в окружавшую их темноту как в копеечку, но от других активных действий воздержались. Надевать лыжи и идти в тревожную неизвестность для преследования противника, никто не решился.

Стоит ли говорить, сколько радости было у бойцов Ильи Рогова от благополучного соединения с главными силами полка, но самого командира ждало жестокое разочарование. И дело было не в капитане Кривцове, который до поры до времени решил помалкивать о самоуправстве Рогова. Главное заключалось в том, что вопреки надеждам Ильи комполка Попцов также был настроен на то, чтобы дожидаться, когда главные силы дивизии пробьют кольцо вражеской блокады.

На все телеграммы с описанием плачевного положения остатков полка, штаб дивизии неизменно твердил одно и то же: - держаться, держаться, держаться. Держаться, несмотря на то, что запасы продовольствия были на исходе, а количество больных и обмороженных увеличивалось с каждым днем в геометрической прогрессии.

От всего происходящего у Ильи сводило скулы, но он ничего не мог поделать. Вступать в пререкание со штабом дивизии ему не позволяло звание и должность, а посягать на авторитет Попцова, Рогов не хотел. Оставалось только продолжать убеждать комполка в необходимости прорыва и тут, госпожа Судьба подарила ему шанс.

К огромной радости Ильи вышел из строя генератор, питавший полковую рацию, что давало в сложившихся условиях остаткам полка свободу действий.

Едва это стало известно, Рогов с удвоенной силой стал наседать на Попцова, который после двух дней бесед вынес решение вопроса о прорыве на общее собрание. Из одиннадцати оставшихся в строю офицеров, восемь человек высказались за немедленный прорыв и только трое против.

Главным аргументом было отсутствие продуктов у осажденных. НЗ оставалось только на один день, после чего люди должны были перейти на кору и коренья.

Сразу после принятия решения, начались жаркие споры о том, как пробиваться. Многие командиры предлагали ударить объединенным кулаком по финской пробке на дороге.

– Заслышав звуки боя, наши обязательно придут на помощь и ударят по финнам с другой стороны - убеждал собрание капитан Бунькин, но Илья был с ним категорически не согласен.

– Во-первых, могут и не услышать, а во-вторых, у них может не быть сил для встречного удара. До сегодняшнего дня, к сожалению это так и было. Я предлагаю совершить обходной маневр и попытаться вывести остатки полка в квадрате 16-42. Даже если там есть заслоны противника, то они наверняка слабее тех сил, что блокировали дорогу - предложил Рогов, но тут же получил весомый контраргумент от Попцова.