Карибский брак

Я хотела поговорить с Аароном, но он крикнул, что не желает видеть меня. Но я настаивала, и тогда он в ярости выскочил в прихожую. Он был нетрезв и плохо владел собой.

– Ты знаешь, что собирается сделать твоя жена? – спросила я.

– Обеспечить моей дочери лучшую жизнь.

– Лучшую, чем с собственной матерью?

– Рахиль, ты никогда не понимала, каков этот мир! Ты всегда считала, что я могу поступать так, как мне хочется, но это было не так.

– Просто у тебя не хватало смелости.

Тут он ударил меня по лицу. Я была потрясена, он и сам испугался.

– Это вышло ненамеренно, – сказал он. – Ты знаешь, что я не специально.

Я развернулась и убежала. Говорить с Аароном было бесполезно. Мы хотели, чтобы он приехал, но не думали, к чему это может привести. Он был пропащий человек, он заплакал там, в прихожей, а самое печальное, что он, несомненно, любил Жестину, но не собирался сделать ничего ради своей любви.

С бьющимся сердцем я пошла в дом на сваях. Я вспомнила слова Розалии о том, что слишком большая любовь может быть опасной и что она была наказана за свою гордыню. Подойдя к дому, я обратила внимание на прорехи в кровельной дранке и на то, что дом много лет не красили. После того как Адель умерла, все стало разваливаться. То же самое можно было сказать и о моем родном доме после смерти отца.

Жестина ждала меня на крыльце. По ее лицу было видно, что она не спала. Она ждала сообщения от моего кузена, но совсем не такого, какое я принесла. Она хотела, чтобы он признал, что женился зря и возвращается к ней. Я вспомнила о лаванде, которую Адель подсунула ему перед его отъездом, и пожалела, что нашла сверток с лавандой после того, как Аарон выбросил его. Зачем я снова положила лаванду в его чемодан? Лучше бы он не возвращался.

Я передала Жестине предложение Элизы. Жестина ничего не сказала, но словно окаменела.

– Они выкрадут ее, – сказала она.

Жестина была свободной женщиной, но права ее были ограничены. Она публично заявляла, что Аарон отец ребенка. Это слышали все в нашем доме, включая мою мать, которая при первой возможности охотно выступила бы против Жестины.

Лидди готовилась к урокам в доме. Жестина сидела на крыльце и плакала.

– Бесполезно бороться с ними. Вы, белые, всегда добиваетесь своего.

Мне было обидно слышать это, но я знала, что это так и есть. Люди нашей веры имели меньше прав, чем европейцы, но, в отличие от Жестины и Адель, мы были все-таки частью общества.

– Он приходил ко мне каждую ночь после приезда, – сказала Жестина. – На это я годилась, но не гожусь на то, чтобы быть матерью собственной дочери.

Возможно, Элиза догадывалась об этом и ее замысел был местью.

Не говоря больше ни слова, Жестина вошла в дом. Через окно я видела, как она собрала кое-какие пожитки в корзину и схватила Лидди за руку. Выйдя из дома, они поспешно спустились по лестнице.

Конец ознакомительного фрагмента.