Каркуша или Красная кепка для Волка

Вот же сволочь мохнатая!

— Слушай, ладно, я не туда забрела по глупости. Ладно, я виновата, что они за мной рванули, сказался охотничий инстинкт, — медленно проговорила, опустив плечи и сцепив пальцы в замок на коленях. — Я даже принимаю и осознаю свою вину в столкновении с деревом, хотя его не произошло бы, если бы вы меня так не напугали! Одно только никак понять не могу… — снова вдохнув, я жалобно протянула, ткнув пальцем в заинтересованно смотревшего на нас хаски. — Кепка-то моя за что пострадала?!

Хозяин дома на этот вопль души только вздохнул, погрозив кулаком питомцу. А

хаски…

А что хаски? Этот обаятельный зараза только хвостом вильнул и звонко тявкнул, продолжая жевать многострадальный козырек. И глядя то на него, то на требовательно тыкающегося носом в мою ладонь его собрата, то на смущенно-виноватого кудрявого лиса, я в который раз уже задалась вопросом…

Где, когда и как я себе счастья столько отхватила, что бы череда неприятностей была такой насыщенной и беспросветной-то?!

Глава 4

Что не убивает, делает нас сильнее.

Ой, лучше бы убило…

— Эй, Каркуша! — вопль неприятно резанул по ушам, отдаваясь болью в голове и прочих частях тела. Коротко вздохнув, я продолжила с мрачным видом прокладывать себе путь к главному корпусу. Только буркнула не оборачиваясь:

— В баню.

Студенты, завидев мою скромную, явно не настроенную на конструктивный диалог персону, расходились в сторону, дабы не нарваться на неприятности. Но по закону подлости, срабатывающему со мной куда чаще, чем мне хотелось бы, среди всей студенческой массы нашлась-таки одна паршивая овца. Та самая, которой край как надо до меня докопаться и гнева моего она ни капельки не боится.

И пофиг мне, что не овца, а самый натуральный баран. Положение дел от этого нисколько не меняется!

— Эй, не смей меня игнорить! Каркуша, блин!

— Да хоть оладушек, — скосив глаза, я с трудом, но опознала в слегка расплывающемся пятне своего бывшего соперника, с факультета физ-мата. Он когда-то страсть как хотел стать главой студсовета и не гнушался никаких методов борьбы за эту должность. Вот только с тех пор я с ним не общалась, и начинать общаться совершенно точно не собиралась.

О чем и сообщила, указав конкретный адрес, куда эта дылда может идти:

— В баню, говорю, иди, Весельников, а? Не порть мне карму своим присутствием.

— Эй, а ты не оборзела ли часом, Воронова? Забыла, с кем разговариваешь, что ли?!

— Тьфу ты, да откуда ж вы беретесь, на мою-то голову… — обернувшись, я остановилась возле крыльца и уперла руки в бока, недовольно уставившись на эту двухметровую вышку.

Рыжий как таракан, худой, как моя зарплата в придорожном кафе и такой же красивый, как мое отражение после трех бессонных ночей в объятиях двух курсовиков и одного диплома, Илюха Весельников, собственной неповторимой персоной. Несостоявшееся светило ядерной физики пыхтело, сопело и явно пыталось запугать меня своим грозным видом.

Веснушки во, глазища во, ресницы во… А в голове-то ничего. Так, барахтаются знания о законе всемирного тяготения, да уважение к Гагарину с Ньютоном. Потому как один попытался смыться с этой планеты, а второй доказал, что ничего у него не получится. И я бы обязательно испугалась всего такого грозного студента Весельникова…

Но не сегодня, не сегодня.

— Весельников, краса ты моя ненаглядная, звезда ядерной физики не восходящая… Я не оборзела. Я не выспалась, пострадала морально, материально и физически, а еще обзавелась такими проблемами, которые тебе и не снились. Так что будь лаской, не нервируй меня… — глубоко вздохнув, я мило улыбнулась, громким шепотом рявкнув на опешившего от такой отповеди парня. — И иди ты уже в баню! Или тебе карту нарисовать, да денег на экскурсовода выдать?!

И не дожидаясь ответа, развернулась, продолжив путь через терния к знаниям. В смысле, пробираться через бесконечный поток студентов, спешивших на первые пары. На растерянное выражение лица физика я внимания не обратила, пропустив мимо ушей его беспомощное восклицание:

— Я ж только это… Помочь с выступлением хотел…

— Тю, Весельников, нашел, кому помогать! Это ж Каркуша!..

Желание поинтересоваться, как связаны эти два явления, пришлось давить в себе усилием воли. Уж больно не хотелось попасть под раздачу сурового преподавателя по менеджменту, уважаемой Анжелики Рудольфовны Волковой. Мадам среднего возраста, крепкого телосложения, с лицом, похожим на морду английского бульдога имела точно такую же хватку и не менее противный характер. За опоздание на ее предмет вполне можно огрести внеочередной реферат, курсовик или еще какую-то крайне интересную работу.

И зная нашу Великолепную Анжелику, тема будет такой, в которой даже кандидат экономических наук не сразу разберется!

— Воронова, вот ты где! — Олег Евгеньевич появился прямо как немцы в сорок первом, вдруг, откуда ни возьмись. И руку протянул, намереваясь схватить меня за ухо, но замер и как-то недоверчиво протянул. — Воронова… Ты, куда опять вляпалась?!

— Никуда, — мрачно откликнулась, засунув руки в карманы толстовки и нахохлившись как воробей. Без любимой кепки было неуютно, а в старых очках мир был расплывчатым, потеряв свои четкие очертания. Толку от них было ноль, новых линз не оказалось, а идти без очков…

Без кепки и без очков я ощущала себя уже не просто неуютно, я чувствовала себя голой!

— А синяк на лбу откуда? И лицо исцарапано… Где была драка, а я не в курсе? — взгляд у куратора был пристальный, цепкий. И если положить руку на сердце, то хотелось выложить все как на духу! Пореветь в голос, поплакаться на крепком мужском плече и спросить, что же делать дальше? Но…

— С косяком дверным дорогу не поделила, — я пожала плечами, нахохлившись сильнее и уставившись на свои потрепанные жизнью и временем кеды. — Он отказался уступить.

— Косяк выжил? — иронично вкинул брови мужчина. По нему было видно, что ответ его не устроил. Но настаивать Олег Евгеньевич не собирался, не навязывая свою заботу и внимания.

— Ну я же тут, — пожала плечами и протиснулась мимо него, направляясь к лестнице на второй этаж. Где-то там потерялась та самая аудитория, в которой уже минут так пять как началась первая пара по менеджменту.

— Воронова, ты же знаешь…

Фраза осталась незаконченной и без ответа. Нет, я благодарна куратору за участие, за то, что переживает там, волнуется. Но как показала практика, спасение утопающих, это дело рук самих утопающих. А если я не хочу заработать очередные бессонные ночи за ноутбуком, то стоит все-таки поторопиться!

Впрочем, торопилась я напрасно. Анжелика Рудольфовна пребывала в мечтательном настроении и на мое опоздание, вместе с невнятными объяснениями, даже внимания не обратила, продолжая вещать что-то о рынке ценных бумаг. И судя по тому, с каким воодушевлением она рассказывала про индекс Доу Джонса, явно не имевший к теме предмета никакого особого отношения, Великолепная снова вляпалась в какую-то финансовую аферу. Мавроди на нее нет, ей богу.

Прошмыгнув на последнюю парту крайнего к двери ряда, я заняла свободный стул и рухнула головой на парту, предварительно положив туда тряпичную сумку, противного ярко-зеленого цвета. Рюкзак после вчерашних приключений требовал ремонта и стирки, а времени на это у меня не было. Пришлось искать альтернативный вариант, зарывшись по самые уши в кладовку.