Кармелита. Наследники: игры на вылет

– Исключено.

– Почему же? – Бероев засунул руку в карман, но деньги пока не достал. – Давайте договоримся.

– Нет! – резко отрезал Лапин. – Я обязан буду подать рапорт о происшествии.

– Да о каком происшествии? – мэр хихикнул. – Подумаешь, пацаны поцапались. Бывает.

– Вы сами поняли, что сказали? – Лапин с ужасом распахнул глаза. – Поцапались?!

– А вы себя в молодости вспомните. Неужели никогда не дрались?

– Мы говорим совершенно о другом! Ваш сын принес в университет оружие. Это статья.

– Да, а вы его обыскали? Вы нашли у него это самое оружие? У вас есть свидетели или понятые?!

Профессор понял, к чему гнет мэр.

– Я не сказал самого главного, – декан посмотрел на кавказца снизу вверх. – Ваш сын не только принес оружие, но и применил его далеко не по назначению! Это ещё одна статья под названием покушение! А свидетелей целый зал!

– Это ваши домыслы! Вы ничего не докажете!

– А я и не стану. Всё и так как на ладони.

– Что же вы хотите этим сказать? – сквозь зубы процедил Бероев, понимая, насколько просчитался, думая, что мужик идиот. Лапин тоже смекнул, что открыто давить на этого человека не получится. Слишком много у него полномочий на данный момент. Да и опасно это.

– Если вы не хотите иметь дело с правоохранительными органами, то немедленно приведите сюда этого фехтовальщика. Я лично прослежу, чтобы он сегодня же написал заявление по собственному желанию, иначе…

– Что?! – задохнулся Бероев.

– Криминала в университете нет, не было и не будет!

– Аскольд Прокофьевич, вы же умный человек. Неужели вы думаете, что мой сын – съехавший с катушек убийца? Да это же смешно! Тот парень сам напоролся!

– Напоролся? – Лапин подловил старика на слове. – То есть вы знаете, что именно было на уме у вашего отпрыска?!

– Сколько вы хотите за молчание? – без предварительных речей спросил Бероев.

– По-моему, наш дальнейший разговор не имеет смысла, Рамзан Каримович. Я вам всё сказал. А ваш сын вылетит и это в лучшем случае! Надеюсь, на этом вопросы исчерпаны?

– Зачем вы так категоричны?

– Я вовсе не категоричен, я всегда действую по справедливости! – Лапин обошел мэра и открыл дверь, давая понять, что беседа окончена.

– А кто же это оценит? – надменно усмехнулся Бероев, чувствуя, что задеть профессора будет сложнее, чем предполагалось.

– Мы не в школе, чтобы ждать чьих-то оценок.

– Да, конечно, но ваши стремления неоправданны…

– С чего вы это взяли? – Лапин удивился.

– Да с того, что специалист такого уровня должен доработать как минимум до пенсии, а тут…

– Моя закончившаяся здесь карьера вас не касается! – декан филологического поправил галстук и выпрямился, выходя из подсобки.

– Может быть и нет, но я могу сделать так, что она не только закончится, но и никогда больше не начнется! – Бероеву надоело играть в кошки-мышки. Он любил говорить по делу. – Подумайте, стоит ли терять такой стаж ради какого-то мальчишки и своих дешевых принципов?

– Поверить не могу, что нас отчислят! – Глеб продолжал убиваться. – Вот что я отцу скажу?! Три курса универа коту под хвост! Как так?! Даже сессию ещё не завалили, а уже в пролете!

– Да уж, весело будет, если из-за этих тупых разборок нас турнут! – Макар поддакивал. – Вот до чего довел вас Жданов!

– Нас?! А я-то что вообще с вами делаю?! Уже три года! Господи! – цыганка схватилась за голову. Ей так всё осточертело, что отчисление пришлось бы как нельзя кстати.

– Да мы тебя тоже любим, Крылова! – Макар, как профком, высказал точку зрения большинства.

– Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь! – сыронизировала Зора, нахмурившись.

– Тебе и терять нечего! – Макар ткнул девушку пальцем. – Нафиг тебе образование? Я слышал, что у цыганских женщин вообще по два класса только! И живут!

– Пошел ты, ботаник чертов! – разозлилась Зора.

– Вы ещё подеритесь опять! – усмехнулся Хабаров. – Ставлю на Зору, прости, Макрон! Тебе ловить нечего!

– Ну и по какому поводу столь бурное общение? – рядом с ними как из-под земли вырос Даня, естественно с Кирой. – Успокойтесь уже!

– Легко тебе говорить! Ты уже столько раз был на волосок от отчисления, что, поди, иммунитет заработал! – Бобровский насупился.

– Вот бы ещё от тебя отвязаться…

– Ничего, скоро вы никогда не увидите друг друга! – Глеб утешил парней. – В понедельник мы будем бывшими студентами и нынешними призывниками!

– Да не может этого быть! – Жданов едва перекрикивал музыку. – Хотел бы я видеть ректора, который сможет отчислить сразу семерых, причем, не имея для этого оснований!

– Ты нам это сказать приперся?!

– Нет, просто обезболивающее подействовало! – улыбнулся Жданов.

– Ну и чего вы стоите у стенки как проститутки на Тверской? – перекрикивая музыку и энергично подергиваясь ей в такт, к филологам обратился Диск. – На дискотеках надо делать что?

– Бухать! – тут же высказал свою точку зрения Жданов. Для него сейчас это было бы идеальным выходом из ситуации.

– Не могу не согласиться! – Кекс, засунув руки в карманы пиджака, прислонился к стене. Настроения абсолютно не было.

– На дискотеках надо танцевать! А бухают в баре, только там дэнсить нельзя… хотя, нет, вру – можно, например, на барной стойке! Только это уже за отдельную плату! Ха-ха-а-а!

– Смешно, – Даня криво усмехнулся. Ему все ещё было больно шевелиться.

– Тогда поплачь! – Диску было не понять страданий горе-артистов. Тем временем музыка набирала темп.

Мне не нужны нежные поцелуи,

Не подходи, плач, детка, я не ревную.

Слезы твои для меня – лучшая награда,

Плач, детка, плач от любви –

Большего не надо…

Ничего не нужно,

Только плачь,

Слезами напиши

Мелодию дождя своей любви

Ничего не нужно,

Только жди – я тебя спасу,

Не дам тебе опять с ума сойти!

Диск умел двигаться. Так он сам считал. Его слишком активные движения не могли не привлечь внимания, но судя по всему, он только этого и добивался.

– По-моему, он родился раньше, чем появились батарейки «Энерджайзер»! – Даниил наблюдал за другом детства, который изгалялся как только мог.