Кармелита. Наследники: игры на вылет
Шрифт:
Взятки берут везде. Это закон или даже аксиома, не требующая никаких доказательств. Насчет того, не подкуплен ли ректор уже, оставалось только догадываться. У Лапина был один-единственный шанс дать денег первым, опередив Бероева. Опять же цена. Сколько сможет при острой необходимости дать Лапин? А сколько сможет дать Бероев? Большая разница. Если у старика проснется аппетит, то торги вообще могут стать открытыми, как уже было однажды.
Ректорат тоже праздновал, пусть не победу, но поражение. Сабантуй организовали прямо в кабинете. Большой стол ломился от алкоголя и закусок. Методисты и секретари, первые люди из других университетов и простые
– Чего тебе? – в голосе начальника слышались нотки раздражения.
– Надо поговорить.
– Говори.
– Ты серьезно собираешься отчислить всех моих студентов?
– Прости? – ректор повернул голову и посмотрел на Лапина снизу вверх. – Что значит – всех? Не всех, а лишь тех семерых!
– Я именно о них! – декан старался не дышать на Малькова. – Только из-за провала спектакля?
– А тебе этого мало, друг мой ситный?!
– Это был саботаж одного из студентов! – настаивал Лапин, зная, что и ректор уже в курсе. – Мои здесь не замешаны…
– Твои? Это Жданов-то этот? Которого ты сам хотел турнуть пару месяцев назад за грубое нарушение дисциплины и устава университета?! Лапин, какое тебе вообще до него дело? По пареньку давно армия-матушка плачет!
– Неважно. Он не виноват в том, что случилось на сцене. Да и остальные тоже…
– А кто тогда виноват? – Мальков поднялся и с усмешкой добавил:
– Уж не хочешь ли ты назвать себя виновником?
– Хочу. Если тебе так угодно. Ты же сам видел.
– Что я видел?
– Кто на кого полез!
– И кто же? – ректор корчил из себя дурачка.
– Бероев!
– Слушай, ты что, следователь? Ты хочешь муру с ментами завести? Тебе есть дело до этого зажравшегося имбицила?
– Сейчас да.
– Не ты, не я не сможем его перевоспитать! Поздно!
– Никто об этом и не говорит, – Лапин стоял на своем.
– Аскольд, по-твоему, я должен похвалить твоих щенков и выгнать Бероева?
– Ты обязан разобраться.
– Мне не в чем разбираться. Я уже все решил.
– А тебе не кажется, что однозначного решения здесь не может быть в принципе?
– Дорогой, я тебя много раз предупреждал, что этот гранд нужен нам как воздух! Ты помнишь, что нам заявили в министерстве образования на прошлой аккредитации?! Помнишь?
Конечно, Аскольд Прокофьевич помнил. Факультет иностранного языка давно враждовал с филфаком за кафедру. Предполагалось, что их объединят и тогда люди, поступающие на язык, будут обучаться сразу двум специальностям. Но это же бред! Лапин устроил сбор подписей в защиту независимости филологического факультета, но в неравном бою его сторонники быстро переметнулись на сторону иностранцев. Кафедру русского и литературы хотели закрыть, так как она перестала доказывать свою эффективность, но благодаря резонансу среди литераторов и учителей, Лапин смог добиться разрешения участвовать в межрегиональных и Всероссийских конкурсах, дабы поднять планку достижений филфака. Денежные призы, получаемые в награду, могли бы пойти на благое дело – восстановление одного из закрытых по причине ветхости корпусов.
Театральный фестиваль значимое событие. И не менее значимая победа сейчас досталась бизнесменам! Профессор
проклял тот миг, когда согласился на организацию и взял на себя ответственность за успешное проведение спектакля…– Аскольд, я всё понимаю, но и ты меня пойми. Я не могу иначе. Твоя ставка сокращена, если повезет, то мы найдем на время тебе замену, ну а оставшихся студентов пораспихаем куда-нибудь.
– Что? Куда-нибудь?!
– Филфак закрывает двери, прости.
Вот это новость. Да что же они – ума лишились?!
– Ты не можешь так поступить! Вспомни, какой факультет ты сам заканчивал!!!
– Да, я филолог по образованию, но это не значит, что при отсутствии средств я начну спасать тонущий корабль, вытягивая его на своем горбу! У вас был шанс исправить ситуацию, но кое-кто всё подпортил! Вот теперь спрашивай с них!
– Дай им закончить! Остался всего год!
– Ради бога пусть заканчивают! – улыбнулся Мальков. – Только в другом учебном заведении! В ПТУ, к примеру!
– Не ожидал я от тебя такого безразличия, ректор высшего учебного заведения!
– Вот только не надо меня стыдить! – ректор повысил голос. – У самого морда в пушку!
Лапин промолчал. Он и сам знал, что далеко не идеален. Да и где сейчас идеальных найдешь?
– Ты сможешь ни за что выгнать пятерых человек?! – Лапин не заикался о Камоловой и Бероеве. Он был уверен, что этим двоим всё сойдет с рук. Да и они не с филфака, к тому же.
– Я найду, за что выгнать!
– Знай, что один из них – круглый отличник…
– Круглый? – переспросил Мальков. – Пожалуй, круглого оставим! Остальных – к черту! Особенно, Жданова твоего!
– А другой – сын олигарха, – продолжал профессор. – Потерять свое место не боишься?
– Не пугай, Аскольдик! – нарочно применил уменьшительно-ласкательную форму ректор. – Пока ещё не потерял и дальше как-нибудь справлюсь!
– Я за свой факультет буду стоять до победного. Учти.
– Вот как? – удивился ректор. – Каким образом?
– Тебя не касается.
– Предупреди своих, что я церемониться не стану. Вылетят как миленькие! В понедельник личные дела мне на стол! Свободен!
Когда нам будет сильно за двадцать,
Наверное, будем мы тише смеяться.
С улыбкой альбомы детства листая,
Какими были и какими стали…
Всё быстрее оно наступало –
Наше завтра начнется с утра,
А сегодня нам кажется мало,
Того, о чем лишь мечтали вчера.
А жизнь не кончится завтра –
Она у нас будет длинной,
Но ты успей всё сказать мне,
Пока мы молоды, пока мы любимы…
И ты не бойся быть слабой,
А я с тобой буду сильным,
Ведь жизнь не кончится завтра,
Пока мы молоды, пока мы любимы!
Надо признать, что Зора не любила дискотеки. Она не понимала их. Всем современным людям давно известно, что туда ходят за двумя вещами: нажраться и потрахаться, крайне редко – подвигать телом в такт песням какой-нибудь там Бритни Спирс. Крыловой никогда не казались заманчивыми подобные предложения. Но она же цыганка. Её душа настроена на танец и музыку с рождения. После ухода из табора, со своей родной музыкальной культурой Зора утратила почти всякую связь, о чем порой очень сожалела. Что ей оставалось? Только ходить на дискотеки вроде этой. Танцевать под попсу Зора не умела да и не стремилась научиться. Зачем? Её все равно здесь не поймут. Она любила только слушать музыку. За три года в университете дискотек было немало, но эта оказалась особенной.