Кармелита. Наследники: игры на вылет

Стало жутко больно – кулак нашел самое слабое место. Даня оказался подмят под Муравьева. Тот сбил его с ног. Холодный пол и что-то горячее, растекающееся под рубашкой, не оставили сомнений – два, наложенных чуть больше трех часов назад, шва разошлись.

– Что тут у вас за трактиръ на крышке унитаза?! – Ива почти сорвал дверь с петель.

Муравьев сразу вскочил на ноги. Туалет превратился в очень плохой бар. Кругом битая посуда и пьяные полусонные хлюпики. Жданов продолжал лежать на спине посреди погрома. Его глаза были зажмурены.

– Что с ним?

– Товарищ преподаватель! – баскетболист попытался изобразить крайнюю степень волнения. – Этот козел мне навешать хотел! Я защищался!

– Не трынди! – физрук посмотрел на своего воспитанника уж очень выразительно. Подействовало.

– Алкаш! – Иванов склонился над блондином. Он не понял, что тому плохо. – Поднимай задницу! Молись, чтоб я в деканат не донес!

– Даже и не подумаю, – голос у Жданова был чуть тише и сдавленнее обычного. Он открыл глаза. – Меня всё равно уже отчислили…

– Что здесь твориться?! – на этот раз голос вошедшего принадлежал Лапину.

– Жданов! Ты хоть знаешь, что я с тобой за этот балаган сделаю?! – Ива первым схватил блондина за грудки, едва тот поднялся с пола.

– Ничего вы с ним не сделаете, Иван Иванович, – процедил Лапин. – Жданов больше не студент нашего заведения, а значит, и головная боль, доставляемая им, теперь не наша забота!

– Да мне плевать! Сначала он отработает свои долги! – физруку было совершенно плевать на мнение литератора. «Там, где есть сила, не нужны мозги», – считал он. – Завтра жду на тренировку! Сопляк! У тебя только два выхода: либо ты играешь за нашу сборную на универсиаде, либо я тебя загноблю до гробовой доски!

– Это что, угроза?

– Это факт! – ответил Иванов, сверкнув глазами. – Завтра. Ты. Всё. Отыграешь. Понял?

– Завтра же выходной, – Дане показалось, что с Лапиным этот трюк может прокатить. – Верно, Аскольд Прокофьевич?

– А ты идешь не к нему, а ко мне! – Ивушка ещё ни разу не поддавался на подобные уловки. – Твоя отработка выходных не признает! Или мне напомнить, почему ты сумел продержаться здесь целых три года?!

Муравьев стоял за спиной преподавателя и шевелил губами, передразнивая его. Даня не выдержал и показал брюнету средний палец. Ива принял этот жест на свой счет.

– Сукин сын! Ещё раз увижу – поломаю! Усек?!

– Не советую вам, Иван Иванович, разговаривать в подобном тоне. – Лапин на правах декана, пусть и бывшего, заступился за студента своего факультета, потому что он прекрасно знал, что Ива выделывает наедине со своими. – Все здесь взрослые люди. Повторять никому ничего не нужно.

– Да что вы говорите, Аскольд Прокофьевич! – начал кривляться физрук. Что они-то не могли поделить? – Вас забыл спросить, кому и что мне повторять!

– Полагаю, что тут мы больше не нужны? – профессор пихнул Даню, кивая на выход. – Разберитесь с этой шайкой самостоятельно…

Откуда в уборной нарисовался Лапин, было нетрудно догадаться – возле туалета терся Макар. Даня даже начал забывать, с чего он стал считать рыжего отбросом. Одно, другое, третье… Каждый раз, когда он влипал в историю, рядом был Бобровский! С чего всё началось? С драки в аудитории Сонковой. Гребаная философия! Жаль, что приходится уходить – Дане не хотелось так просто сдавать позиции Эллочке. И снова виноват Макар! Везде он! Даже спектакль провалился, наверняка, не без его помощи!

Лапин привел блондина к деканату, где уже дожидался их рыжий. Жданов больше не сомневался, что сила его ненависти прямо пропорциональна всем тем гадостям, которые подстроил отличник.

– Живой? – голос звучал настолько противно, что Даню чуть не вырвало.

– Захлопнись! – наигранно-пофигистично бросил Жданов. Почему-то ему вспомнилась сцена в туалете, когда Клей грудью готов был защищать паренька. А у них есть что-то… общее. Странно, но факт.

– Где остальные? – Лапин выглядел измотанным.

– В зале. Позвать? – Даня надеялся, что удастся отделаться от Макара.

– Оставайтесь здесь, – профессор решил сходить за студентами сам. Как только он исчез из виду, словесная баталия продолжилась.

– Проиграл ты сегодня на всех фронтах, Жданов. Мне тебя жаль, правда…

– Себя пожалей, ошмёток!

– Ты был первым, но больше не будешь. Ты больше не звезда здешних аудиторий! Трудно проигрывать, признайся. – Макару будто даже нравилось то положение, в котором он сейчас находился. Или это такая самоирония?

– Ты тоже, – Даня посмотрел на рыжего с ещё большим сожалением, чем тот на него. – Больше не спаситель неучей здешних аудиторий! Тебя так же отчислят!

– Ты забыл одну деталь, Жданов.

– Интересно, какую?

– У нас будут разные характеристики. Моя меня спасет, а вот твоя тебя – вряд ли…

– Ты думаешь, что я за характеристику переживаю? – рассмеялся Жданов, хотя внутри он был готов придушить наглого уродца.

– А за что же переживаешь?

– За тебя, Макарушка. За тебя.

– В смысле? – рыжий растерялся.

– Ты хоть представляешь, что можно будет с тобой сделать? Когда нас отчислят я наконец-то смогу свернуть тебе шею! – повысил голос блондин, подходя вплотную к отличнику, порядком напугав его. – Свернуть шею и не опасаться какого-то там Лапина! Вот он – кайф!

– Злой ты. – Бобровский отошел на всякий случай. – Я же всего-навсего попросил у тебя телефон… а потом, увидев, что у тебя неприятности, просто позвал на помощь…

– А-а-а! – протянул Даня, не меняя издевательской интонации. – Так мне тебе надо спасибо сказать?

– Нет, мне твоих благодарностей сто лет не надо, – фыркнул Макар. – А вот один звонок будет кстати…

Загорелся, заискрился

Самой яркой звездой,

Словно заново родился,

Хоть еще молодой.

И душа не заржавела,

Сердце бьется в груди,

Значит, делай свое дело –

Все еще впереди.

Это не забава,

Это не игра,

Ты имеешь право,

И тебе пора…

Зажигай, чтоб горело ясно,

Зажигай, чтобы не погасло,

Зажигай звезды в небе синем,

Зажигай – сделано в России!

Почему именно эта песня была выбрана для финальной части дискотеки? Ответ прост – салют, обещанный всем присутствующим, был уже не за горами.

Глебу не нравилась толпа. Он в какой-то степени был социопатом. Если и приходилось бывать на подобных сборищах, то рядом всегда был Жданов. Когда есть с кем поболтать, время летит незаметно. А сейчас парень просто не мог дождаться окончания танцулек для того, чтобы выйти на свежий воздух и посмотреть, как в ночное небо взлетят фейерверки. Даже с этим судьба решила его обломать. За что, спрашивается?