Кармоправ

Кестрель тут же метнулся к указанной служкой ячейке, в два счёта вскрыл замок и вытащил ящик. Под обычной погребальной маской и впрямь обнаружилась вторая! Но на гладкой белой поверхности темнели три рисунка: птица, корона и обелиск.

Кэйто хотел было попробовать стереть один из них, но сработала интуиция, и он отдёрнул руку за секунду до того, как услышал:

— Круг замкнуть должен тот, кто его нарушил.

Аруна поднялся со скамьи, подошёл к замершей в нерешительности госпоже Лянь и подтолкнул её вперёд.

Та потянулась к маске, осторожно взяла её в руки и едва подавила вскрик. Глаза женщины расширились от изумления, она вытянулась во весь рост и прижала маску к груди. Негромко звякнули бубенцы накидки, и рисунок лотоса на затылке под волосами налился светом и засиял, отразившись под ногами круглой световой печатью, разорванной с одного краю. По краям печати проявилось тринадцать кружков, в трёх из которых светились силуэты птицы, обелиска и короны.

Сначала закрылась трещина в круге. Затем начал выцветать, пропадая, контур птицы на световой печати. А вслед за ним исчезало и тёмное пятно с поверхности маски.

Но госпожа Лянь всё же не выдержала напряжения. И рухнула в обморок прямо на руки Кэйто, продолжая крепко сжимать маску.

Аруна осторожно потянул накидку с плеч женщин, обернул ей свою руку, точно перчаткой, и осторожно высвободил маску из хватки госпожи Лянь. В несколько слоёв, как в кокон, замотал добычу и сунул себя за пазуху, расправив складки пышного шейного платка.

Кэйто, переложив госпожу Лянь на скамью, едва успел вернуть погребальный ящичек обратно на своё место в ячейку.

Служка, устало утирая пот со лба, спустился вниз, по пути жалуясь:

— Ну как назло, ни одного кабуса! Всю площадь оббегал, даже на соседние улицы заглянул. Еле нашёл!

При виде лежавшей на скамье госпожи Лянь всплеснул руками:

— Что, опять?! А я предупреждал! Покойники, они такие! Господин, вы поможете мне перенести даму? Я один не справлюсь.

Кэйто кивнул, легко подхватил госпожу Лянь на руки и понёс к выходу.

Аруна, задержавшись, взглянул наверх. На светлом потолке, среди золотых завитков Индры змейкой мелькнула серебряная тень. Извиваясь, она скользнула к дальней стене, где пару мгновений назад скрывалась маска, и пропала.

— Вот же неугомонная леди, — вздохнул Хранитель при виде змейки, — Такую бы энергию на мирные цели.

Он поправил шейный платок, убедился, что тот надёжно прикрывает бугорок с маской, вышел из храма и направился к обелиску часов. Пересекая залитую солнечным светом площадь, задумчиво бормотал себе под нос:

— Так, раз Тэмурф ещё не вернулся, в лечебницу идти смысла нет. Впрочем, даже даже если события пойдут по второй ветке, ничего страшного. Ки Рей Лянь в любом случае под надёжным крылом нашего имперского сокола. Весьма толковый малый, и к тому же превосходно чувствует степень допустимой формы вмешательства.

У обелиска он ненадолго остановился, дотронулся до бронзовой стрелки циферблата и склонил голову, прислушиваясь.

— Да, всё верно. Вероятности положительного исхода равноценны, ключевая развилка не ранее, чем завтра днём. Можно спокойно отправляться домой, Эмили как раз вытаскивает из духовки её коронный пирог из осенних яблок.

В лечебнице пожилой сухопарый лекарь быстро привёл госпожу Лянь в чувство, пустив кровь, и посетовал:

— Что же вы себя не бережёте? О своих подопечных заботитесь, а сама? Хоть вы за ней присмотрите, господин.

Кэйто согласно мотнул головой. Он присмотрит. После того, что произошло, упустить эту женщину будет самым настоящим преступлением.

Собирая инструмент, лекарь продолжал ворчать, сетуя на больных, которые совсем не желают лечиться.

— Вот взять хотя бы того господина. Еле смогли успокоить. Сначала кричал, что он не тот, за кого его принимают. Потом жаловался, что его хотят задушить, а вокруг одни сплошные змеи. Ну какие у нас змеи? Сетки же на всех окнах стоят. Насекомым и всяким ползающим тварям в лечебнице не место.

Кэйто навострил уши, а госпожа Лянь выразила беспокойство:

— Мне бы совсем не хотелось с ним столкнуться.

— О, можете не переживать, он надёжно заперт в отдельном крыле. Присмирел после благословения жрецов и теперь ведёт себя вполне мирно. Вашей подопечной ничего не угрожает.

— Рада слышать. Кстати, как сама поживает сама Тьярви?

— Прекрасно, просто прекрасно, — оживился лекарь, — Знаете, я даже подумываю о том, чтобы направить её на обучение целительскому делу в Эстериус. Жаль, что в Сантерре ей остаться нельзя, из неё вышла бы хорошая помощница. Но всю жизнь под маской не проживёшь, рано или поздно снять придётся. Разве что произойдёт чудо, и господин Рицхе сменит гнев на милость.

— А можно ли проведать того буйного господина, — поинтересовался Кэйто, — Убедиться, что он и впрямь безопасен.

Лекарь замялся.

— Вообще-то мы не разрешаем посещения без веских на то оснований, но госпожа Лянь очень сильно помогла нам средствами. Пожалуй, можно, но недолго.

Он лично проводил госпожу Лянь и Кэйто в отделение для душевнобольных и открыл ключом дверь.

— Вот. Совершенно безобидный и тихий. Можете пройти и убедиться сами.

Кэйто сразу понял: что-то изменилось. Из уголка губ сидящего на постели молодого человека текла слюна, бессмысленный взгляд направлен в пустоту. Оставив госпожу Лянь на пороге, он шагнул вперёд и подошёл вплотную к пациенту. Тот даже не пошевелился. Кестрель приметил на щеке пациента странный след, которого там ранее не было. Две красные точки, как от уколов. Или от укуса змеи. Но колоть в щёку никто бы не стал. А вот кусать…

В коридоре послышался шум, и лекарь заторопился выпроводить беспокойных посетителей на выход. Но там его поджидала новая неприятность.

У входа в лечебницу с привратником вовсю скандалил младший господин Рицхе, требуя срочно арестовать "злокозненного гада". Лекарь попытался его утихомирить, но пышущий негодованием Бартоломео не сдавался.

— Казнить его надо, а не лечить! Этот рутров прихвостень пытался меня убить! А перед этим украл тело! А ещё, а ещё отравил!

Кэйто усадил свою спутницу, которую вёл под руку, на ближайший стул, и тут же вмешался в разговор. Поддакивая в нужных местах, возмущаясь, качая головой и сетуя на нерадивость лекарей, он искусно снимал с юноши гнев и раздражение.

Привратник с лекарем, спихнув скандалиста на неожиданного помощника, откровенно обрадовались. Душевная болезнь сына самого градоначальника — совсем не то, что бредни одинокого библиотекаря. А тут, глядишь, обойдётся. Может, парень просто перепил.

Кэйто, тем временем, слово за словом, ухитрился убедить Бартоломео отправиться вместе с ним и госпожой Мейдж Сирил, которая по счастливой случайности оказалась тоже здесь, в "Затейницу Джеймисин".

Дескать, чем принимать решения на жаре под горячую руку, лучше сначала отдохнуть, расслабиться, выпить прохладительных напитков. А "этот подлец" всё равно никуда отсюда не денется, охрана в лечебнице не хуже, чем в тюрьме, а условия ничуть не лучше. Да ведь господин Рицхе и сам это знает совсем не понаслышке.