Кармоправ

— Бартоломео!

— Сын градоначальника Рицхе.

Госпожа Лянь и Кэйто озвучали ответ одновременно, даже не сомневаясь в правильности догадки.

— Именно, — подтвердил Аруна, — А что, вполне себе подходящая цель. Богатый, знатный, пользуется успехом у дам и, вдобавок, красивый. А умственные способности в расчёт можно не принимать, всё равно будут затёрты новым сознанием.

— Так вот почему он выбрал Тьярви! Она не знала старых привычек Барти и не могла ничего заподозрить, — ахнула госпожа Лянь.

— А попытка отравления — неплохой повод скрыть разницу в поведении и провалы в памяти, — подхватил Кэйто, — И заодно подставить владелицу, отвлекая её внимание от поиска украденного.

— Кстати, ещё одно, — дополнил он, — в лечебнице, куда я отвёз пострадавшую, сегодня появился новый пациент. Его привезли прямиком от дома градоначальника, где он пытался прорваться внутрь, утверждая, что является Бартоломео Рицхе. Вероятнее всего, тело принадлежит библиотекарю Леону Ирму. Но убедиться лично я не успел, так как больного сразу увели в отделение для душевнобольных и заперли в отдельной комнате до установления личности.

Повисшее молчание прервал Аруна, поинтересовавшийся, что за странный свёрток держит в руках госпожа Лянь. Та послушно развернула пёструю ткань, хоть и знала, что Аруна и без того всё прекрасно видит.

Внутри лежали красно-жёлтые одежды из невесомой, но гладкой и прочной на ощупь материи. Просторные широкие штаны, туника с длинными рукавами, треугольный платок, который можно было повязать вокруг бёдер или накинуть на плечи. И всё по краям расшито бубенчиками, которые не звенели.

У Кэйто загорелись глаза:

— Безмолвная песнь! Наряд гитнаш, который позволяет им свободно бродить по пескам времени! Никогда не видел его так близко. Можно пощупать?

Кестрель потянулся было рукой к одеянию, но Аруна выхватил свёрток прямо у него из-под носа и ловким движением отправил в недра одного из многочисленных ящиков своего письменного стола. Из целого вороха ярких одежд лишь треугольный платок-накидка остался в ладонях хранителя. Несмотря на тряску, бубенчики безголосо молчали.

— Не всем секретам время пока быть раскрытыми. Эта часть платы предназначена не вам, уважаемый дознаватель, — с укоризной заметил Аруна, и протянул платок госпоже Лянь.

— Как думаете, не пора ли окончательно разорвать нити вины и оставить прошлое в прошлом?

Госпожа Лянь взяла платок, шалью накинула его на плечи, ласково проведя ладонью по кромке ткани, и ответила:

— Пожалуй, теперь я готова.

Бубенчики под рукой госпожи согласно звякнули.

2.5 Маска белого Феникса

На площади Всех Святых в такую жару было немноголюдно.

Храм Индры выделялся среди прочих не только размером и белыми стенами, но и тем, что к нему вплотную с задней стены примыкало здание городской лечебницы Сантерры. Целители часто пользовались благословением жрецов Индры, которое в разы усиливало воздействие лекарственных снадобий. А жрецы получали благодарную паству в виде исцелённых и страждущих.

Пятнадцать лет назад по обоюдному согласию гильдии лекарей и совета жрецов было решено вместо починки старого обветшавшего здания лечебницы выстроить новое по соседству с храмами. К всеобщему удивлению, сроки строительства не затянулись, дело сразу пошло на лад, без сучка, без задоринки, словно богиня удачи Шули, да и все остальные боги храмовой площади тоже одобрили начинание. Вот только вход в лечебницу пришлось сделать отдельный, с другой стороны. Всё ж не храм божий.

Госпожа Лянь только сейчас ощутила, как тесно переплелись на этом небольшом участке различные энергии, пронизывая пространство и время невидимыми токами силы. Обелиск солнечных часов Сантерры, сияющий храм Индры, будто поглощающие свет стены обители Рутры, чертоги Таф, Орноя, Шули и остальных четырёх богов королевства Аридит.

Четырёх.

Пять монет у Аруны, четыре — утрачено. Девять храмов на площади. Белая маска Феникса и обелиск солнечных часов.

Совпадение?

Если нет, то что делать с оставшимися утраченными Звёздами? И где храмы для них? Или она настолько сильно вросла в жизнь королевства, что окончательно перестала быть подданной империи?

Впрочем, это не те вопросы. Аруна прав. Ки Рей Лянь никогда не хотела быть Хранителем времени. Она бы и не смогла. Всё, что ей нужно, это отыскать свою маску, которая спрятана где-то здесь.

Она звала, она была близко. Но все эти чужие энергии путали восприятие, мешали видеть и слышать.

Кэйто осторожно потряс за плечо замершую прямо посреди храмовой площади госпожу Лянь. Бубенчики на накидке звякнули, и время снова потекло, как обычно.

Вторя звону бубенчиков, брякнула монета, стукнувшись о дно чаши попрошайки, сидевшего у входа в храм седовласой богини забвения Бризо.

— Иногда наполнить чашу проще, чем кажется, — мимоходом заметил Аруна, подкидывая и ловя прямо в воздухе ещё одну, на этот раз не медяк, а серебряный руур.

Попрошайка с жадностью следил за движениями руки, играющей с содержимым всей его выручки: чаша для подаяния выглядела едва ли на треть заполненной медяками.

— Главное, чтобы та была без трещин, — завершил мысль Хранитель времени и ловким движением запустил монету в чашу. Та хрустнула и раскололась на две равные половинки; медяки раскатились по мостовой, а серебряный руур так и вовсе упрыгал к стене храма и юркнул в щель между серыми плитами.

Госпожа Лянь вздрогнула и зябко обхватила себя руками:

— Но что, если этих трещин слишком много? Не все ошибки можно стереть.

— А зачем? — недоумённо взглянул на женщину Аруна — Стирать неправильные линии вероятностей означает подпитывать их вниманием. И тогда они крепнут, становятся всё сильнее и сильнее, и в конечном итоге поглощают тебя целиком. Вместо этого достаточно выбрать нужную, и следовать за её звездой, и тогда все остальные отвалятся сами. Всё просто.

Госпожа Лянь вздохнула и расправила плечи. Кэйто показалось, что груз, давящий на плечи женщины, стал чуточку меньше.

У стен лечебницы они разошлись: госпожа Лянь в сопровождении Аруны направилась дальше в храм, а кестрель направился проведать "библиотекаря", собираясь, как закончит, присоединиться к спутникам в санктуарии. Интуиция, обострившаяся за последнее время до предела, не давала имперскому дознавателю покоя.

Размышляя, под каким предлогом лучше навестить больного, Кэйто осмотрелся в поисках привратника, но входной зал пустовал.

Из коридора, ведущего в отделение для душевнобольных вышел худощавый подтянутый человек, который слегка прихрамывал. Он торопливо прошёл мимо Кэйто к выходу из лечебницы.