Карнавал Флетча

И все фишки стекались к Флетчу. В какой-то момент Тонинью не выдержал.

– Конечно, ты не сможешь понять Бразилию, Флетч. Трое из нас, все, кроме Норивала, учились в Соединенных Штатах. И не можем сказать, что поняли твою страну. Все там такие озабоченные.

– Очень нервные, – вставил Орланду.

– Обеспокоенные, – добавил Титу. – Не слишком ли много я пью, или курю, или сплю с женщинами? Не слишком ли мало? В порядке ли у меня прическа? Не скажут ли, что у меня слишком жирные ноги?

– Все ли меня любят? – проорал Орланду.

– Я такая красивая! – заверещал Тонинью. – Не прикасайтесь ко мне!

Флетч забарабанил пальцами по столу.

Бум, бум, патикум бум, пругурундум.

Дождь лил все сильнее.

Из двери вышла Ева и остановилась, оглядывая их.

Подошла поближе, встала за спиной Норивала, подождала, пока его последние фишки перекочевали к более удачливым игрокам.

Обхватила его голову руками, повернула, прижала щекой к своему голому животу.

– Ах, Норивал, – говорила она по-португальски. – Ты чересчур много пьешь.

– Настоящий мужчина, – Тонинью надеялся получить карту-картинку, но играл так, словно она уже пришла к нему.

Ева продолжала поворачивать голову Норивала, и ему пришлось соскользнуть со стула. Теперь он прижимался к ее животу носом.

А мгновение спустя Ева увела Норивала в дом. Титу, Орланду, Флетч и Тонинью продолжили игру. Никто не произносил ни одного лишнего слова. Иногда губы Тонинью шевелились, словно он хотел что-то сказать, но с них не слетало ни звука.

Когда Орланду что-то выигрывал, несмотря на то что в сумме был в глубоком проигрыше, его лицо озарялось широкой улыбкой. Он мог проигрывать и дальше.

Фишки скапливались и скапливались у Флетча.

– Тебе помогает вселившаяся в тебя душа, – пробормотал Титу.

– Жаниу Баррету говорит тебе, какие у нас карты? – спросил Тонинью.

– Мне не нужны его подсказки, – ответил Флетч. – Я играю с тем, что у меня есть, против того, что, как я вижу, есть у вас.

Из дома донесся короткий вскрик.

Тонинью хохотнул.

– Похоже, Норивал еще не исчерпал своих возможностей.

– Мы знаем, он не сможет причинить вреда Еве, – добавил Титу. – Он – лишь полено в ее костре.

Еще один ужасный, долгий крик. Перекрывший шум дождя.

– Они играют, – прокомментировал Орланду.

– Норивал! – громко крикнул Тонинью по-португальски. – Веди себе достойно.

Из двери вывалилась обнаженная Ева.

– Норивал!

Спутанные волосы. Дикие глаза. Тяжелое дыхание. Слова, наползающие друг на друга.

– Она говорит, что Норивал перестал двигаться, – перевел Тонинью. – Потом он перестал дышать.

Крики Евы заставили забыть про дождь.

– Он отключился, – предположил Титу.

– Нет, – Тонинью поднялся, на его лице отразилась тревога. – Она говорит, что он перестал дышать.

Они все бросились в дом.

Флетч не спеша последовал за ними, подозревая очередной подвох.

В маленькой комнатке на первом этаже Норивал лежал на смятых грязных простынях. Флетч сразу обратил внимание на необычно длинную кровать. Норивал лежал на боку. Голый, с опавшим животом. На его ноге запеклась полоска грязи.

Норивал улыбался.

Его глаза светились счастьем.

Улыбка застыла на его лице.

Глаза не мигали.

Флетч подошел к чечеточникам, сгрудившимся у кровати. Попытался прощупать пульс на шее Норивала. Пульса не было. Радостные глаза Норивала не мигали.

Постепенно улыбка исчезла с лица Норивала. Губы выпрямились.

Но глаза сохранили радостный блеск.

В нескольких дюймах от члена Норивала на простыне виднелось мокрое пятно.

– Он мертв! – воскликнул Орланду по-португальски.

Титу присвистнул.

– Норивал. Ты умер мужчиной, – подвел черту Тонинью.

– Что же нам делать? – спросил Орланду. – Норивал мертв!

– Как он мог умереть? – не мог осознать случившегося Титу. – Не в первый же раз он лег в кровать с женщиной. Это же не смертельно.

– Он не может умереть, – вторил ему Орланду. – Проснись, Норивал! Ты пропустишь Карнавальный парад!

– Он умер, – поник головой Тонинью. – Норивал умер.

Ева заполняла собой весь дверной проем. Что-то говорила, перемежая слова тяжелыми вздохами, имитацией отрыжки, хватала свою огромную левую грудь обеими руками.

– Полагаю, он умер от сердечного приступа во время полового акта, – выставил диагноз Флетч.

– Ты вытащил козырного туза, Норивал! – прокомментировал Орланду. – Если уж доведется умирать, то только так!

– Не зря же он улыбался, – вставил Титу.

– Ты видел, что он улыбался? – повернулся к нему Тонинью.

– Улыбался, можешь не сомневаться.

Орланду кивнул.

– Он улыбался, когда мы вошли в комнату.

– Сейчас он не улыбается, – заметил Титу.

– Но посмотри ему в глаза, – предложил Тонинью.

– Его глаза все еще счастливы, – ответил Титу.

– А почему бы и нет? – спросил Орланду. – Почему им не быть счастливыми?

Ева уже начала понимать, что стала героиней дня.

– Но он мертв! – воскликнул Титу.

– Зато как он умер! – Орланду, похоже, с удовольствием пожал бы руку Норивалу, поздравляя того с отличным достижением. – Молодец, Норивал!

– Такая смерть выпадает одному на десять миллионов, – заключил Тонинью. – Мужская смерть!

ГЛАВА 14

Высокий, стройный, голый мужчина стоял в саду. Дождь струился по его телу, широко расставленные ноги утопали в грязи. Он запрокинул голову, поднял руки, словно хотел дотянуться до неба.

– С богом он лежит, с богом он встанет, Благославленный богом и святым духом. Пусть Твои глаза оберегают его, пока он спит. В смерти Ты укажешь ему путь. К дворцу вечности Сиянием святой Троицы?

Флетч подошел к Тонинью.

– Молитва, – тот опустил руки, наклонил голову. Плечи его поникли.

Потом Тонинью оглядел кусты, прячущиеся в пелене дождя горы.