Карнавал в День Всех Неживых

– Эднар, вернись к себе!

– Нет, матушка, - холодно сказал он, спускаясь.
– Я выгоню из нашего дома этот нелепый эксперимент безумного некроманта. 

– Ишь как заговорил, - оскал скелета окончательно перестал вписываться в хоть какие-то границы возможного.
– У тебя знакомое лицо, мальчик... ты очень похож на прадедушку. Или сколько там пра? Сложно сказать, в могиле время идёт совсем по-другому. И твоя мать, если присмотреться, похожа тоже... знакомая кровь. Я её пробовал. Дом, говоришь? Нет, это не ваш дом. Вы убили хозяина этого дома, и я пришёл за справедливостью. Неудачный эксперимент? Ну-ну. Ты даже не представляешь, чья сила поднимает меня из могилы. Тебе не уничтожить меня. Уж поверь, люди куда сильнее тебя пытались. 

– Но я могу тебя развеять, - Эднар не отступал.
– Развоплотить на время. И, если ты не уберёшься отсюда...

– Развеять?
– мерзко захихикал мертвец.
– Ну-ну... а что ты будешь делать с ними?

С этими словами он медленно поднял руку и указал на окно. Будто повинуясь его жесту, туман начал рассеиваться, показывая застывшие вокруг особняка фигуры. Неверные огни, летающие прямо в воздухе, выхватывали из темноты жуткие подробности - истлевшие лохмотья одежд, разложившиеся лица, серая кожа, чёрные провалы глаз...

– Болотная армия, - прошептала домоправительница.
– Боже, спаси наши души... 

Донна Кайрини сжала кулаки. 

– Чего вы хотите?
– спросила она. 

– Я пришёл за убийцами... 

– Значит, вы пришли не по адресу, - Эднар был раздражён и не собирался это скрывать.
– Здесь нет никаких убийц!

От хохота мертвеца задрожал потолок. 

– Интересно, - проговорил он.
– А ведь ты, похоже, действительно не знаешь... Так вот. Тот, кого ты привык называть отцом, убил ради денег своего брата. Кстати, твоего настоящего отца. Ох, как же мне нравится светлая знать с этими их милыми тайнами! А да, кстати. Твоя мать спит с колдуном, который оплачивает всю эту вечеринку. Ну разве не забавно?

Глава 15

– Это любопытно, - сказала Мадина.
– Даже лучше, чем сельские пьесы!

Я мрачно покосилась на неё, но промолчала, продолжая наблюдать за развернувшейся в зеркале семейной драмой. 

– Это абсурд!
– рявкнул не то мой кузен, не то всё же брат. 

– Ты готов побиться об заклад? Готов поставить свою печень, что это ложь?
– тут же уточнил предприимчивый скелет, который, очевидно, с большой нежностью относился к светлому ливеру. Честно говоря, меня ситуация слегка смутила, потому что на лице юноши отразилось упрямство обречённого. Это было бы некстати - как известно даже детям, сделки с большинством потусторонних сущностей нерушимы. 

– Помолчи же!
– слава Богу, додумалась вмешаться тётушка.
– Не вздумай...

– Согласен.

Ой дурак...

– Хорошо, - потёр руки скелет, - Так пусть твои родственники поклянутся, что это - ложь! И тогда я уйду... Но если нет...

Тётушка побелела, как мел. И, подозреваю, я - тоже.

– Мама?..
– мой... судя по всему, всё же братец повернулся к родительнице и, кажется, наконец понял, какую глупость совершил. Впрочем, Эднара, кажется, больше всего шокировало даже не то, что он проиграл собственную печень высшей нечисти, а некоторые аспекты семейных тайн.

Да что уж там, я тоже была в шоке.

– Я же говорю - натуральная пьеса, - усмехнулась Мадина.

– Никаких сладких коржиков не надо. И самое лучшее: паренёк проспорил свою печень, и теперь тебе не надо переживать: никаких сложностей касаемо наследства не возникнет.

– Их и так не возникло бы, - отозвалась я мрачно, с некоторой тоской наблюдая за разворачивающейся семейной драмой. Там накалялись страсти, и наш скелетообразный любитель каннибализма уже радостно вещал на весь дом:

– Внемлите же все! У злодеев есть час, чтобы самим прийти к закону мирскому и покаяться в грехах. Если этого не случится, закон мёртвых настигнет всех и каждого в этом доме!!! А ты, мальчик, пойдёшь со мной...

– Нет, - тётушка сделала несколько шагов вперёд.
– Забери меня, не его!

– Тебя и так повесят, - отмахнулся скелет.
– И у тебя мясо старое, жёсткое.

– Пожалуйста, - она всхлипнула, подходя вплотную к нежити.
– Умоляю тебя...

– Сказал же тебе...

И тут почтенная донна удивила нас в который раз за вечер: серебрянный кинжал, скользнув змеёй, упёрся скелету в шею. И, уж не знаю почему, но наш мёртвый приятель застыл столбом, ошеломлённо глядя на клинок.

– Ты ведь знаешь, что это, верно?
– прошипела змеёй тётка.
– Узнал, проклятое тёмное отродье, я вижу... Кинжал из пера ангела, всё верно. Одно твоё движение - и я упокою тебя. Навсегда. 

Я икнула.

– Нет, она мне нравится, - сказала Мадина.
– Вот правда нравится. Какая бы ведьма получилась!

– Она - светлая, причём фанатично настроенная, - напомнила я осторожно.

– И что?
– хмыкнула Мадина.
– Зато у неё есть стиль. И - уж на что угодно готова спорить - тёмное призвание.

На это я промолчала. Концепция того, что у светлых может быть врождённое тёмное призвание (равно как и наоборот), крайне тяжко и со скрипом принималась в светлом обществе. Передовые учёные умы уже говорили об этом, но официальный Храм пока ещё полагал подобную концепцию ересью.

–

Пока мы обсуждали чужие таланты, скелет и почтенная донна вовсю торговались.

– Убьёшь меня - и вся моя армия обрушится на этот дом, уничтожая всех на своём пути, - прошипел скелет.

– Уберёшь свою армию, откажешься от договора с моим сыном - и уйдёшь отсюда живым!
– не отставала от него женщина. 

На это скелет только расхохотался.

– Я уже мёртв, идиотка, - сказал он.
– Упокоишь меня? Ладно, так тому и быть. Но без возмездия я вас не отпущу! Максимум, что могу тебе предложить - я откажусь от печени твоего сыночка... и от мяса всех остальных в этом доме, если в течение часа вы признаетесь в том, что сделали с предыдущим хозяином поместья. 

Донна застыла.

Я зябко поёжилась. Честно признаюсь, именно тогда дала себе зарок - не пытаться устраивать свои дела с помощью нечисти. Всё же нам, светлым, такие игры не по душе, как ни крути. Вот что, спрашивается, я буду делать, если всё сорвётся и это существо действительно убьёт моего брата? Да, любой тёмный на моём месте сказал бы нечто вроде: "Сам виноват, идиот - надо думать, что говоришь". И это даже было бы правдой, но... я знаю, что всё равно буду винить себя. И мне всё равно придётся как-то с этим жить.