Карпов. Вера, Надежда, Любовь

– Нет, я положу этому конец! – возмущённо сказал он, вышел в прихожую.

Люба опять постаралась незаметно смахнуть слёзы, а Маргарита Ксенофонтовна стояла напротив неё, руки в боки, с торжествующим видом.

Карпов, молча, подал ей в руки с тумбочки сумку, ухватил за шиворот и, словно нашкодившую собачонку, выволок за дверь, в коридор.

Ошарашенная баба Рита выпучила глаза, и только хотела открыть рот, чтобы возмутиться, Карпов поднёс к её носу кулак:

– Слушай меня, мать! Вот это видела? Ещё будешь Любе нервы мотать - не поздоровится! А вздумаешь соседям гадости про Любу говорить, или Надюшку против неё настраивать, вообще, можешь забыть сюда дорогу, понятно?!

– он смотрел угрожающе, и говорил тихо, но таким зловещим голосом, что бедную бабу Риту заколотило от страха. Она, с вытаращенными глазами, вынужденно кивнула.

Стас отпустил её воротник, наигранно - медово улыбнулся, громко сказал:

– До свидания, Маргарита Ксенофонтовна! Всего хорошего!- легонько оттолкнул её, захлопнул дверь у неё перед носом.

Она обескураженно молчала, приходя в себя. Некоторое время стояла на площадке перед закрытой дверью, потом разразилась громкой руганью. Выдав всё, что она хотела сказать, недобрым словом поминая Карпова и всю его родню, она подошла вплотную к двери, и крикнула:

– Ох, Люба, попомнишь ты мою доброту! Ну, и оставайся со своим душегубцем! А прижмёт - с Наденькой посидеть, так к нему обращайся! Ноги моей здесь не будет с сегодняшнего дня! Тьфу на вас! – она в сердцах демонстративно плюнула, сердито махнула сумкой и стала спускаться по ступенькам, ворча на «неблагодарную невестку»…

Люба изумлённо смотрела на Карпова :

– Стас, ты чего?

– А пусть больше нервы тебе не мотает! Хватит уже! – он шагнул к ней, обнял.

Повисла пауза, потом Люба благодарно, со слезами на глазах, взглянула на него, улыбнулась. Обняла его за шею, прижалась лбом к его щеке:

– Спасибо, Стасик, что за меня заступился! – она грустно вздохнула, утёрла мокрые глаза.

– А вздыхаешь почему? Что-то не так?– улыбнулся он.

– Так! Только она ведь, действительно, нам с дочкой не чужая. Когда у меня работа, выручает - частенько с Наденькой сидит, нянчится.

– Я не маленькая, чтобы со мной нянчиться! –неожиданно запротестовала Надя. Она совсем бесшумно подошла к ним, стояла рядом. Люба прижала девочку к себе. Наденька обхватила ручками маму и Стаса.

– Да, ты у меня замечательная дочка: умница, самостоятельная, много знаешь, много умеешь. Но, тебе ещё всего пять лет, ты не должна оставаться дома одна, понимаешь? – женщина с любовью смотрела на малышку.

– Понимаю, - кивнула она, - Мама, ты тоже пойми, что мне одной скучно не бывает. Я всегда найду себе занятие. А в садике мне скучно! Можно я не буду туда ходить?– заявила малышка.

Стас вступил в их диалог:

– Надюш, вот мы же с мамой, как все взрослые люди, нравится - не нравится, ходим на работу, так?

– Так! – согласилась Надя.

– А пока ты растёшь, садик и есть твоя работа, понимаешь? Потом в школу пойдёшь, потом дальше учиться.

– Да, мама мне говорила: детский сад, школа, университет – это всё нужно для хорошей работы в будущем.

– Всё правильно! – подтвердил Карпов, - Мама всегда желает только добра и плохому не научит.

– Вы когда жениться-то будете? – вдруг спросила девочка.

Они немного смутились, каждый по-своему. Стас ответил:

– Как только мама твоя согласится! – Карпов выжидающе посмотрел на Любу.

– А я ещё думаю! – ответила она.

– А чего тут думать? Если хороший человек встретился, не надо долго думать! Надо соглашаться, а то будешь потом локти кусать, - дочка многозначительно посмотрела на маму.

И таким серьёзным был её взгляд и тон, каким она это сказала, что Люба и Стас не выдержали, весело рассмеялись. Наденька пожала плечиками: мол, чего я такого смешного сказала? Но, тоже улыбнулась, заметив, как мама Люба и Стас обнялись и почти вплотную прижались друг к другу. Карпов , немного погодя, попрощался и отправился домой…

========== Часть 21 ==========

Была суббота. Карпов вышел на сутки. Он принял смену у Тёркина, проставился ему. Тот спрятал его бутылку, а его уговорил с ним выпить: типа, начальства нет, чего бояться? Зачем-то суетился, масляно блестел своими белёсыми глазками. Стас выпил подвинутую стопку, опять поморщился от неприятного привкуса.

– Володя, зачем «палёнку» глушишь? Себя не жалко?

– Да я нутром крепкий. Ничего меня не берёт!

– Ой, допьёшся! Как я в своё время, - невесело предупредил Карпов.

– Не боись, не допьюсь! – усмехнулся он, попрощался и ушёл….

А вечером появился снова. Пришёл за спрятанной бутылкой, в расстроенных чувствах.

– Лидка , стерва, нычку мою нашла, вылила! – он распечатал бутылку, достал стопки.

Выпей со мной, Стас. Хреново мне, сил нет, трубы горят!

Карпов вздохнул, его начинало это напрягать.

Тёркин сделал умоляющие глаза:

– Стас! Поддержи товарища!- Теркин налил водку в стопки.

– Ладно, если только глоток и последний раз! Больше не пью, понятно?- тон Карпова не терпел возражений.

– Ладно! Бог с тобой! Буду потом другого собутыльника искать. Слышь, у тебя из закуси есть чего-нибудь? Жрать охота!

Стас брал с утра на обед хлеба и кральку копчёной колбасы, половинка осталась. Была ещё упаковка «быстрой лапши». Стас шагнул к кулеру, залил лапшу кипятком, подал Тёркину. Тот даже не стал дожидаться, когда заварится, схватил ложку и жадно стал есть.

Карпов присел за стол, порезал на тарелку колбасу и хлеб.

Володя перестал поглощать лапшу, ухватил стопку, поднял:

– Ну, Стасян, давай! Бог даст, не последнюю! – он мгновенно опрокинул стопку себе в рот.

Стас с неохотой поднял неполную стопку, проглотил обжигающее пойло, зажевал ломтиком колбасы. День , не смотря, что выходной, был суматошный : грузилось несколько машин с другой торговой сети. Карпов немного притомился. Усталость дала о себе знать, он начал зевать. Присел на диванчик, глаза стали слипаться.

– Володя, я вздремну немного, - сказал он Тёркину.

– Ага, Стасян, я уже заканчиваю! – он показал почти пустую бутылку.

Карпов прилег на диван, отвернулся к стенке и крепко уснул.

Проснулся он от звонка, глянул на время.

Ого, проспал три часа! Тёркина уже не было. На столе прибрано. На тарелке - остатки колбасы, пара кусков хлеба. Мобильник разрывался. Он ответил:

– Карпов, слушаю! – и тут же услышал отчаянный голос Любы.

– Стас! Ты где?! Я звоню, а ты не отвечаешь! Я уже не знала, что подумать.

– Любушка, я на работе, на сутках. Уснул крепко, звонка не слышал.

– А, извини, потревожила. Так рано ведь ещё: четверть одиннадцатого!