Карта костей

— Не он один торговал запрещенными вещами или уклонялся от выплаты подати. Почему же его убили? Почему пытали несколько дней?

При слове «пытали» Эльза вздрогнула, словно ее ударили.

Я поднажала:

— Ты никогда не видела вещи, которыми он торговал?

Она покачала головой:

— Он ничего здесь не держал, тут же были дети. Хранил товар на складе на рынке и сам частенько оставался там на ночь. Я не подпускала его к детям, когда он напивался.

— Склад, — пробормотала я. — Он еще сохранился?

— Не глупи. На следующий день после ареста Джо склад сгорел, захватив заднюю стену пекарни. Естественно, это не случайность. Грег видел, как солдаты Синедриона до рассвета выгребали оттуда весь хлам. Я все ждала, что после этого придут за мной. Но здесь в кои-то веки помогло то, что альфы официально не признают наши браки. Они знали, что Джо сюда приходил, иногда чем-то помогал, потому и перевернули приют вверх дном. Но так как у него был склад на рынке, они решили, что он там и жил. Нас же считают чуть ли не животными, никто и не предположил, что мы женаты.

Она снова замолчала.

— Расскажи мне, что они искали. Пожалуйста.

— Я уже говорила, — отрезала Эльза. — Он никогда не вдавался в подробности.

— Это не значит, что ты не знаешь.

Я не видела такой Эльзы раньше. Я привыкла, что она вышагивает по дому, отдает Нине распоряжения о покупках, одновременно заплетая волосы ребенку. Сейчас она словно сдулась, плечи поникли. Расфокусированный взгляд, прикушенные губы.

— Я молчала об этом четыре года. — Она шептала, хотя на кухне мы были одни. — Я видела, что они сделали c Джо. Теперь я видела, что они сделали с детьми.

— Я не стану уговаривать тебя не бояться. Ты правильно делаешь, что боишься. Я видела то же самое, я помогала доставать детей из баков. Мы обе знаем, на что способен Синедрион. Именно поэтому ты должна мне рассказать. — Я взяла ее за руку. — Если мы не найдем того, что они ищут, то не сможем их остановить. Будет больше резервуаров, больше убийств. До тех пор, пока нас всех не поместят в баки. — И не станет ни детей в приютской спальне, ни криков во дворе. Лишь тишина баков и плавающие малыши.

Эльзы замерла, словно за ней уже пришли.

— Ты знаешь, что прятал Джо? — спросила я.

— Не знаю, что, — отозвалась она, расправила плечи и вытерла руки о передник. — Но подозреваю, где.

Глава 24

Эльза тяжело опустилась на скамью.

— Перед тем, как за ним пришли, Джо пребывал в дурном настроении, но такое с ним частенько случалось. На тайник он наткнулся за неделю до этого. Купил ли, нашел или стащил, не знаю: он не говорил, а я не спрашивала. Поначалу ему показалось, что там годные вещи, которые можно продать или обменять, но позже выяснилось, что там только бумаги. Их трудно продать, по крайней мере, омегам. Как и большинство из нас, Джо не умел читать. Я пыталась его обучить — хоть чуть-чуть, — но у него никогда не хватало терпения. Однажды Джо попытался продать бумаги альфам — тех времена До занимают, как и нас. Когда-то он торговал кое с кем из альф время от времени, но уже давно не имел с ними дел. Из-за засушливых лет и новых реформ альфы запросто могли выдать его Синедриону и обвинить в нарушении табу. Поэтому сбыть бумаги с рук было нелегко. Больше я ничего не знаю.

— И ты их не видела?

— Я уже сказала. Я никогда не позволила бы принести что-то подобное сюда. Сначала я решила, что бумаги были у него на складе. Предположила, что Синедрион наверняка их забрал, прежде чем устроить поджог. Но потом узнала, что мужа пытали, вспомнила, как они перевернули тут все вверх дном, и подумала о целовальном дубе.

Я непонимающе на нее посмотрела.

— Джо нашел его еще подростком, — продолжила Эльза. — Мы ходили туда, когда только начали встречаться. Я жила в приюте, у Джо был склад, но там постоянно околачивался Грег — никакой личной жизни. Поэтому Джо водил меня к целовальному дубу. Это такое огромное дерево, полое внутри. Уединенное место, укрывающее не только от непогоды. — Она не смутилась, и впервые после возвращения в Нью-Хобарт я даже заметила на ее лице улыбку. — Джо даже прибил там полочку для свечей, спичек, одеяла. Даже когда мы поженились и я стала работать в приюте, мы иногда туда захаживали, чтоб устроить пикник и уединиться подальше от детей. — Она медленно выдохнула, вспоминая ушедшие годы. — Когда его забрали, мы давно уже там не были. Годы и годы. Но целовальный дуб оставался нашим секретным местом, никто кроме нас о нем не знал. Джо держал там то, что хотел утаить от патрулей Синедриона, а иногда товар, которым не хотел делиться с Грегом.

— И где же этот дуб?

— В лесу, к югу отсюда.

Я села рядом с ней и опустила голову, представляя почерневшие обугленные пни.

— Не кори себя, — сказала Эльза. — Вы спалили не весь лес. И даже если дерево сгорело, я даже не знаю, было ли там что-то спрятано.

— Ты никогда не проверяла? — спросила я.

— Ты меня не слушаешь? Я видела, как мужа забрали, а потом узнала, что с ним сотворили. — Эльза медленно покачала головой. — Если бы я туда пошла, то только чтобы самой сжечь дерево и его содержимое.

Зои, ждавшая снаружи, отправилась вместе с нами в контору мытарей, чтобы рассказать о целовальном дубе Дудочнику и остальным. Они настояли, чтобы в лес нас проводил небольшой караул солдат Сопротивления. Не похоже, что вокруг города сновали отряды Синедриона, но не стоило рисковать. Инспектор приказал, чтобы солдаты у южных ворот выдали нам лошадей. Я прижала сломанную руку к ребрам и постаралась не дрогнуть, когда Зои пришлось помочь мне забраться в седло. Эльза никогда в жизни не ездила верхом, поэтому села за мной, плотно обхватив меня за пояс.

Прошло три дня после сражения, наши войска собрали тела павших, но мерзлая земля отказалась принимать мертвецов, да и времени на погребение не было. Обогнув холм, за которым мы укрывались во время атаки, я увидела груду тел: людей, лошадей. На снегу, как на карте смерти, красные линии показывали, как волокли трупы. Наши солдаты пытались их сжечь, но снег и мокрые дрова мешали кострам разгореться, и большинство тел лежали еще целыми. Снег не давал им разлагаться — как и гореть, — и в воздухе не чувствовалось прогорклого запаха гниения. Разливался лишь металлический аромат крови, перебиваемый смрадом обгорелой плоти. У кургана тел буквально в пяти метрах от нас замерла ободренная пиршеством лисица. Я старалась не смотреть на ее красную пасть.

— Саймон приказал сложить трупы здесь, — пояснила Зои. — Лучше ничего не придумали. А так и Синедрион не сможет использовать холм как прикрытие, если вздумает напасть на город.

В голове рефреном крутились слова Зака: «А что ты предлагаешь им в качестве альтернативы? Ты предлагаешь войну. Тысячи умрут».

Я не заметила тел, которые мы с Эльзой заворачивали в саваны.

— А где дети?

— Их кремируют. Инспектор хотел, чтобы их принесли сюда же, мол, сжигать их — пустая трата времени и горючего. Но Дудочник не согласился. Сейчас его солдаты собирают погребальные костры, но внутри — у северной стены.

Дудочник не раз спасал мне жизнь, но никогда я не чувствовала такой благодарности, как сейчас.

Следуя дальше, я старалась не оглядываться на непогребенных, однако снег в округе продолжал рассказывать о том, что произошло. Брызги крови рядом со сломанным мечом. Одинокий ботинок. Эльза сильнее вцепилась мне в талию, когда под копытами лошади хрустнул красный лед.

Наконец с облегчением я заметила первые обгоревшие стволы, пронзающие снег.

— Долго еще никто не придет сюда на пикник, — заметила Эльза, когда мы перешли опушку бывшего леса. — Вы двое действительно хорошо потрудились.