Картограф

О как! Или он это так прикалывается? А сейчас узнаем:

– И во сколько бы Вы, господин офицер, не имею чести знать Вашего имени, оценили бы такую карту, ежели бы она вдруг сыскалась?

– Чё мелешь, дурак?! – снова проявился Данилыч. – Нет таких карт!

Я посмотрел на него, потом снова на младшего офицера:

– Ну, а всё же?

– Сказано же тебе: нет таких карт! – зло сказал он.

– А тебе-то откуда знать? – в моём голосе тоже добротой и не пахло.

– Оттуда, что как раз мы рисовать сей чертёж и едем! А допреж нас, никто, слышишь ты, никто их не делал! – гневно выкрикнула младшая тривиальность.

Ну, тут он, конечно, врёт, Ремезов делал, ну, да бог с ними обоими. А вот карту пора разыгрывать:

– А если я всё-таки смогу вам в этом предприятии помочь? На какую награду могу рассчитывать?

– Помочь?! – воскликнул младший офицер. – Да ты ещё скажи, что и мензульной съёмке обучен!

– Мензульной – нет, а теодолитной – да, – не стал врать я.

– Да на что ж нам сдалась твоя тидалитная съёмка?! – возмутился младший. – Сказано тебе карту составлять едем, а карты посредством мензульной съёмки чертят. Понял?

Про мензульную съёмку я слышал: она на пару порядков проще теодолитной и, сдаётся мне, при большой нужде я смог бы ей легко обучиться, вот только надо ли? Ладно, пора разыграть карту Самарской области.

– Вы насчёт имени-отчества ничего не сказали, – напомнил я младшему.

– Алексей Николаевич, – нехотя ответил он.

– Так вот, Алексей Николаевич, тидалит, как Вы изволили выразиться, это прибор, предназначенный для измерения углов на местности, но при этом куда как более сложный, чем Ваша мензула. И, полагаю, в Вашем арсенале таковой не просто отсутствует, Вы про него и слыхом не слыхивали. Верно?

– Верно! – ответил за него командир. – И что с того?

– Вы… ну, не Вы, а он, – поправился я и указал на младшего, который Алексей Николаевич. – Так вот он говорил, что карта Самарской области настолько нужна, что аж цены не имеет. Это так?

– Не области, дурак, а уезда! – «поправил» Данилыч.

– Так нужна или нет? – резко выкрикнул я.

– А у тебя есть? – насторожился командир. – Или ты здесь трепаться вздумал?

– Есть! – твёрдо ответил я.

– Показывай! – приказал командир.

– А Вас, как по имени-отчеству?

– Поручик Старинов Роман Елизарыч, – отрекомендовался тот.

Опа-на! Поручик! Поручики – они же к младшим офицерам относились. Или у них здесь как-то не так?

– Так вот, Роман Елизарыч, – начал я. – Вы вот инструментик-то мой тоже полюбопытствовать попросили, да так и заиграть изволили. А он хоть и выигран, но денег, однако же, стоит. Сейчас вот карту просите, тоже, поди, забесплатно хотите? Да?

– Вы, Андрей Иванович, забываетесь! Перед Вами офицер! – гордо вскинул голову командир.

Ну, вот! Офицер! Почему тогда, интересно мне, сержант к нему не «ваше благородие» обращается? Ладно, потом узнаем.

– А перед Вами – прапорщик! – и я тоже гордо вскинул голову, про старшего, правда, решил не добавлять – не поймут азияты.

Ну, не ожидал я от них такой реакции: все сразу в лицах переменились, а Данилыч, тот даже и выправку поменял.

– Отчего же сразу не представились, Андрей Иванович? – спросил поручик. – Для чего такая комедия про слесаря понадобилась?

– А оттого, господин поручик, что служба моя закончилась, и на счёт слесаря никакая это не комедия, а самая что ни наесть суровая правда жизни.

– Послушайте, но отчего же сразу слесарем? – удивился Старинов.

– А кем? – почти перебил его я.

– Разве не найдётся других применений Вашим талантам?

– Например?

– Вы давеча говорили, будто бы съёмку вести умеете.

– Доводилось, – нисколько не привирая, ответил я.

– Так почему бы Вам не присоединиться к нашей экспедиции? Нам как раз опытный человек пригодился бы. Весьма и весьма пригодился.

Предложение поручика было не лишено смысла, но… Пока я скрипел мозгами, вмешался младший:

– А карта, про которую Вы говорили, она, правда, при Вас?

– Да? – оживился поручик. – Позволите взглянуть?

Я ещё не успел ничего ответить, а он спохватился:

– И вот, инструмент Ваш, возвращаю, – поспешно произнёс он, протягивая мне мой мультитул.

Я, не торопясь принял из его рук инструмент, также, не говоря ни слова и никуда не спеша, сложил его и убрал в поясной чехол. Офицеры терпеливо ждали.

– Что ж, – произнёс я, наконец. – Карту показать, конечно же, можно. Только сразу предупреждаю, с ней не всё просто.

– Да что же может быть простого, с картой, которой ни у кого ещё нет? – вопросил младший, словно ребёнок, радуясь самолично составленному каламбуру.

– Вы, Алексей Николаевич, даже не представляете всей глубины своих заблуждений, – мрачно сказал я, и решительно добавил: – Только не вздумайте, господа, спрашивать, откуда она у меня!

– Её Вы тоже выиграли? – засмеялся поручик, но было видно, как ему не терпится увидеть карту.

– Ага. В шахматы, – невесело пошутил я, снимая рюкзак. – В шестицветные.

– А что бывают и такие? – удивился младший.

– Бывают, – заверил его я.

– А это у Вас что? – воскликнул он, когда я извлёк из рюкзака лопату.

– Лопата, – констатировал я, продолжая искать карту.

– Изумительно! – восхитился поручик. – Мало того, что вся из железа, так ещё и блестит! Смею Вас заверить, Андрей Иванович, не у всех офицеров присяжные шпаги столь заботливо начищены. Даже стесняюсь спрашивать, во что Вы её выиграли.

– Не угадали, Роман Елизарыч. Это – подарок.

– Надо же! – подался вперёд подпоручик. – И кто же преподносит такие подарки, хотел бы я знать?

– Может быть, как-нибудь однажды и расскажу, а сейчас, уж простите, не досуг, – постарался потактичнее отмахнуться я.

– Хороша лопата. От ток как же ж ей копать?! – недоумённо почесал затылок Данилыч. – На карачках, что ли?

Я молча раздвинул телескопический черенок и воткнул полотно на четверть штыка в землю.

– Ишь ты! – восхитился сверхсрочник. Остальной народ за его спиной тоже пошушукался, одобрительно цокая языками.