Каслфор. Город тайн

Когда они закончили, преподаватель по физкультуре отправил их пробежку по парку вокруг кампуса. Для начала сентября погода стояла слишком холодная и промозглая. Ивейн пожалела, что надела такой тонкий свитер. Но пока она бежала по осеннему парку, то постепенно согревалась. Ее мысли блуждали с одной незначительной мелочи к другой. До тех пор, пока она не заметила что-то темное за густым кустарником, растущим возле дорожки.

Ивейн неуверенно остановилась и, пытаясь восстановить дыхание после бега, огляделась с недобрым предчувствием. Никого. Наверняка ей не стоило этого делать, но Ивейн не смогла побороть некстати проснувшееся любопытство. Она осторожно приблизилась к кустарнику, и нечто темное шевельнулось под его ветками. Девушка отпрянула в испуге, но после пригляделась и нервно хохотнула. Это была всего лишь черная кошка.

– Какая красавица, – с облегчением воскликнула Ивейн и отодвинула ветки, чтобы погладить ее. – Иди сюда.

Но кошка была с характером и, громко зашипев, бросилась наутек. Ивейн вздохнула и, посмотрев ей вслед, продолжила бег. Она и так задержалась. Когда она прибежала к стадиону, весь класс уже был в сборе. И все уставились на нее так, словно обвиняли ее по меньшей мере в государственной измене. Мистер Донован, преподаватель физкультуры, вышел из толпы возмущенных студенток и почему-то показал ей кулон в виде цветка розы на золотой цепочке.

– Мисс Ридли, вам знакома эта вещь?

Ивейн в непонимании покосилась в сторону надменной Эллисон, которая стояла, сложив руки на груди, и смотрела на нее свысока.

– Да… – пролепетала Ивейн. – Это… Кажется, этот кулон принадлежит Эллисон.

– Тогда почему его нашли в вашем шкафчике? После того, как Эллисон заявила о пропаже кулона, нам пришлось проверить все шкафы в раздевалке. Ведь вещь весьма дорогая.

В испуге округлив глаза, Ивейн даже не знала, что на это ответить. Ученицы наблюдали за ее позором как жадные до зрелищ средневековые люди, которые приходили на плаху, чтобы насладиться чужой казнью. Только что она была зажегшейся звездой, а теперь – изгой и объект насмешек.

– Нет, я не… Я не знаю, как он там оказался.

– Да неужели? – вознегодовала Эллисон. – Ты была в раздевалке, когда я сняла кулон и убрала его в свой шкафчик. И ты осталась там последней. А когда я вернулась после пробежки, то мой шкафчик был открыт, а кулон пропал. Думаешь, он сам мистическим образом переместился в твой шкафчик?

– Мистер Донован, я его не крала! – с тихим отчаянием сказала Ивейн.

Но он поджал губы и всучил кулон Эллисон, сказав только:

– Вас ждет разговор с директрисой «Мелвилла».

Преподаватель ушел, а Эллисон с тонкой улыбкой подошла к Ивейн, которая затравленно подняла на нее глаза.

– Это было просто, – шепотом проговорила Беннет. – И даже немного скучно. Я люблю более захватывающие игры.

– Я ведь не сделала тебе ничего плохого, – с искренним недоумением сказала Ивейн. В глазах у нее стояли слезы, и она изо всех сил старалась не расплакаться прямо здесь. – Зачем все это?

Но Эллисон это ничуть не тронуло. Наслаждаясь своей победой, она уже во всеуслышание заявила:

– Ивейн Ридли – красавица, умница и… воровка? Что же, нам открылось ее истинное лицо. Теперь будьте бдительны, девочки. Если, конечно, не хотите лишиться чего-то ценного. Нашей новенькой нравится брать то, что ей не принадлежит.

Не выдержав более, Ивейн поспешила укрыться от любопытных взглядов и злостных перешептываний, в слезах убежав в раздевалку. У нее в душе было такое мерзкое и скользкое чувство, что ей хотелось поскорее принять душ, переодеться и спрятаться в своей комнате в общежитии. И никогда больше не выходить оттуда.

Теперь ее репутация безнадежно испорчена. Она станет всеобщим посмешищем. Все от нее отвернутся, обвиняя в том, чего она не делала. Возможно, даже Габриэль ей не поверит. Они ведь едва знакомы. Откуда ей знать, какая она на самом деле?

Когда Ивейн в одном полотенце вошла в душевую, здесь еще никого не было. Это к лучшему. Она не хотела показываться кому-то на глаза. Повесив полотенце на крючок и включив кран, она подставила лицо под струи горячей воды, и та смыла соленые дорожки слез с ее щек.

Вскоре стали появляться другие девушки. Они косились на нее, как на прокаженную, но не говорили ни слова и высокомерно отворачивались, стоило Ивейн взглянуть на них. Прекрасно, ей еще и бойкот объявили.

Стараясь не думать обо всем этом, Ивейн выключила воду и направилась было к тому крючку, на который повесила свое полотенце. Но оно исчезло. Потерянно оглядевшись, Ивейн обхватила себя руками, не зная, как еще скрыть свою наготу. Она стояла посреди душевой совсем без одежды – незащищенная, открытая для злобных взглядов и насмешек.

– Не это ищешь?

Кэрри Лайерс держала в руке ее полотенце и издевательски улыбалась. Ее длинные светлые волосы влажными прядями лежали на плечах, усыпанных родинками.

– Отдай, пожалуйста, – тихим голосом попросила уже замерзающая Ивейн.

– Может, хоть это отучит тебя брать чужое? – и с этими словами Кэрри вышла из душевой с ее полотенцем в руках.

Сжавшись и едва не плача, Ивейн беспомощно смотрела на то, как ее одноклассницы, хихикая, одна за другой выходят из душевой. Никто даже не пытался помочь ей – вот, что происходит, когда школьная королева объявляет кому-то войну. Чтобы не оказаться на ее месте, девушки готовы были закрыть глаза на любую подлость и даже не стеснялись принять в ней прямое участие.

Прошло, наверное, минут десять, прежде чем Ивейн настолько отчаялась, что нагой вошла в раздевалку. К счастью, там уже никого не было. Но ее облегчение не продлилось долго. Заметив, что дверца ее шкафчика приоткрыта, Ивейн с упавшим сердцем ринулась к нему и в недоверии отступила. Он был совершенно пуст.

Лишь на зеркале, прикрепленном к внутренней стороне дверцы шкафа, алой помадой была выведена надпись: «Что-то потеряла?» Не зная, что ей теперь делать, Ивейн с бушующими внутри нее обидой, болью и страхом осела на деревянную скамью и, обхватив руками холодные коленки, громко зарыдала. Зарыдала, как это делают маленькие дети, упавшие и разбившие об асфальт коленку.

Никогда за всю свою жизнь Ивейн не сталкивалась с подлостью и коварством. Как-то так получалось, что в прежней школе все ее любили. Не так, как здесь боязно превозносят Эллисон. Скорее, она была одной из лучших учениц, которые не вызывали зависти и злобы, а были примером для подражания. Ее мнением живо интересовались, всем нравилось крутиться вокруг нее, как планетам вокруг Солнца. Она притягивала к себе людей своими добротой, живостью и умом.

Но не здесь. В Мелвилле тот, кто готов на любую подлость, был впереди всех. Среди избалованных вседозволенностью и богатством аристократок доброта и искренность были не в чести. Им нравилось, как выразилась Эллисон, играть в игры. Пустить грязный слух, опозорить, устроить ловушку, разлучить с парнем? Пожалуйста. А уж если вы настолько осмелели, чтобы затмить саму королеву, она обратит против вас весь свой гнев.