Касси

Долго, очень долго, Касси не могла как-то сопротивляться, не могла кричать или даже просто стонать, и, тем более, защищаться, потому, что огромный стремительный оборотень был везде.

Его жадные вездесущие руки летали по её телу и там, где они побывали, на ней уже на оставалось одежды. Властные могучие ладони сжимали, мяли, тискали и делали с хрупким маленьким телом девушки всё, что яростно хотел их хозяин. Одновременно альфа жадно хозяйничал у Касси во рту, исследуя языком её нежную внутренность, кусая и втягивая мягкие губы и маленький язычок, лишая Касси голоса и дыхания, в то самое время, как огромный член уже с силой долбился в узкое неподготовленное лоно.

Замерев от первой разрядки, оборотень на миг остановился, откинув назад голову и закатив глаза от удовольствия. Касси, пользуясь случаем, жадно хватала ртом воздух. Возможность дышать неожиданно оказалась самой насущной, хотя хрупкое тело дрожало от напряжения и боли. Оборотень оставался внутри, и Касси не успела прийти в себя и отдышаться, когда почувствовала, что член внутри снова наливается, опять становится огромным, начиная распирать её маленькое влагалище.

– Неееет! – в отчаянии захныкала девушка. Но оборотень уже неистово облизывал и покусывал её всю, жадно сосал и грыз её вкусные соски, время от времени очень больно прикусывая, явно ненароком, но на сахарной груди Касси уже показалась алая кровь. Альфа быстро и жадно зализывал эти раны на нежной коже, чтобы тут же сделать новые. А член жил своей жизнью он яростно долбился, выстреливал, недолго отдыхал и снова долбился.

Попытки Касси вырваться выглядели жалкими, слёзы слизывались, едва показывались на глазах, крики заглушались вездесущим языком и жесткими губами альфы. Тяжёлое громкое дыхание оборотня было единственным постоянным звуком, которое только изредка разбавлялось прорывающимся жалобным криком или громким стоном девушки. Её промежность горела огнём, казалось, между ног не осталось живого места, искусанная грудь немилосердно болела.

Касси наивно думала, что невозможно живому человеку выдержать больше, когда ненасытный оборотень поставил её на колени, схватил огромной пятернёй за волосы и огромный член ворвался в нежный маленький рот, легко достав до тесного горла.

Это последнее действие милосердно забрало у Касси сознание, но оборотень даже не заметил этого. Когда он кончил ей в рот, девушка уже обмякла. Альфа сразу понял, что человечка больше не дышит и в досаде с силой отшвырнул от себя безжизненное тело и вышел из её комнаты.

Шагая в свою комнату Чингар почему-то вспомнил про жемчуг. Поднял, сброшенный второпях в коридоре, свой заплечный мешок и достал ожерелье.

Подозвал охранника.

– Фарэс! Человечка мертва. Заверни и вынеси её тело аккуратно, чтобы Асия не видела, прикопай в степи поглубже, чтобы кошки не вывернули, и ожерелье это ей одень.

Глава 13.

Чингар отрешённо натянул одежду и, скорее, потому, что должен, чем осознанно, отправился встречать караван с товаром, который он, всего пару часов тому назад, позволил себе оставить, едва на горизонте показалось Речное селение.

Несмотря на хмурый вид и тяжесть на сердце, ступал альфа легко и пружинисто. После потрясающей жаркой близости с человечкой, его тело наполнилось невиданной бодростью, стало словно невесомым, вроде бы и не вернулся он только что из тяжелейшего похода на морские торги.

А на душе у волка было паршиво.

Чингар расстроенно пытался осознать и принять то, что сладкой ароматной малышки, к которой так сильно стремился последние полтора месяца, из-за которой нормально не спал ночами, о нежном розовом теле которой впервые в жизни мечтал, больше нет. Когда почти довёл караван, на самом подходе к дому, он уже так безумно жаждал её, что даже не смог контролировать свой оборот. Двуликий тяжело вздохнул. Человеческий век всё же невероятно короткий! Он не успел спросить у девочки её имя…

Караван перегородил и заполнил всю базарную площадь и прилегающую улицу. С ведущего верблюда погонщик неожиданно стал подавать альфе его дочь.

– Откуда ты? Как ты на нём оказалась? – изумлению отца не было предела.

– Прибежала! А тебя нет! Фарэс сказал, сидеть с дядей на первом верблюде и ждать пока появится папа, а сам помчался проверить, чтобы нянечка благополучно дошла до дома, - возбуждённо и звонко тарахтела девочка.
– Ему пришлось оставить её одну на дороге, потому, что не мог разодраться надвое, и няня ему сказала, что я важнее.

Асия, наконец, оказалась на руках отца и ласково обняла его за шею.

– Папочка, я так скучала за тобой! А мы с няней делаем разные плетёнки и сами продаём их на базаре! Папа я заработала свои деньги! Я тебе покажу, когда мы придём домой. Пап! А лозу мы с няней нарезали у реки возле озера, там, где я раньше часто с мамой гуляла. Няня мне говорит, что мама сейчас летает с Богиней на облаках, следит за мной оттуда и радуется, когда мне хорошо. Папа, я думаю, мама теперь часто радуется, потому, что мне с нянечкой очень хорошо! Я всегда хочу с ней жить папа! Она же не уйдёт жить на облака, как мама?

Каждое слово ребёнка било по больному.

«Сломал я твою няньку, доченька, прости», - мысленно повинился перед Асси оборотень. – «Мне и самому досадно, что так получилось. Не выдержала твоя человечка моей ласки. Умерла от того, за что волчицы Степного клана глотки друг другу перегрызают, борясь за место в моей постели. Не следовало твоему папке её трогать, но не смог удержаться».

Но долго предаваться сожалениям Чингару было некогда. Нужно было организовать разгрузку и определение прибывшего товара, ночлег для той части каравана, которая уже обозом, на телегах, пойдёт в столицу, для торговли в лавках Гостиного двора.

Когда тело Касси с силой спиной ударилось о стену, сгусток слизи вылетел из дыхательного горла и она, рефлекторно, судорожно вдохнула. Дыхание вернулось к ней, но истерзанное тело болело невыносимо и в голове клубился непроглядный туман, поэтому пошевельнуться девушка по-прежнему не могла.

Она едва слышно дышала, когда Фарэс вошёл с тонким, чёрным с яркими красными цветами, ковром, споро расстелил его на полу. Потом оборотень, очень тихо, на грани слышимости, подвывая, аккуратно перенёс на него её несчастное голое тельце, что-то быстро положил ей на искусанную грудь, ближе к шее. Касси хотела и не могла произнести хоть слово. Все оставшиеся силы уходили на то, чтобы дышать. Фарэс, тем временем, нежно поправил тонкие ручки, прижав их вдоль тела, и сразу стал ловко заворачивать Касси в рулон, словно мягкий ковёр был тестом, а она начинкой.

От того, что её истерзанное тело в который раз двигали, переворачивая, боль особенно яркой вспышкой отозвалась внизу живота Касси, и туман в голове снова превратился в беспросветную ночь, унося сознание.

Очнулась она всё в том же рулоне. До слуха девушки опять донеслось тоненькое, едва слышное вытьё. Тугой кокон немного расслабился, но всё же Касси не могла развернуться или переместить к лицу руки, расположенные по бокам от тела. Она запрокинула голову, и в овальном отверстии рулона увидела лишь пожухлую сухую степную поросль.