Катарсис

Наружка уже знала кабаки, где отмечают удачный улов. Троих грабителей вычислили. К ним подошел очень вежливый господин и попросил вернуть изъятое. И больше так не делать. Естественно, был послан в недоступные литературному языку дали.

Через пятнадцать минут в кабак влетела десятка. Без лишних слов огребли все, чей вид не отличался благонадежностью. А те трое потеряли способность ходить и думать на весь вечер.

На следующий день к управляющему заявились пять веселых развязных типов, которые стращали всех встречных и искали обидчиков. Несколько оплеух пришлось стерпеть. Все-таки для четверых это было последнее в жизни наслаждение унижением беззащитных. Пятого без правой руки по локоть отпустили с посланием обществу.

Еще одного постояльца ограбили. Взяли немного, но отдачи получили сполна. Явочный кабак разворочен до основания.

Вот и дождались мы вызова на переговоры. Пошел Петя за старшего. Как и планировали, сказал, что нас много. Целых тридцать человек. И если желаете драки, то давайте за городом на поле. Иваны хмыкнули и согласились.

Место мы осмотрели в тот же вечер. По окрестным деревням полетели гонцы с указаниями. А мы взяли в руки лопаты. У меня куплены задешево двадцать трофейных французских пушек без лафетов. На переплавку готовили. Их установили почти на земле, на земляных брустверах не выше колена, чтобы трава закрывала. И зарядили картечью. Вырыли окопы, где надо.

Перед назначеннымвременем в роще скрылась конная сотня из бывших казаков и солдат. Сотня с ружьями и пистолетами спряталась в окопах. Мы с Игнатом и Петьшей во главе трех десятков стоим у костров, ждем. Все подходы и отходы просчитаны. Мои стоят курят, дым пускают. Каждый у своей пушки. А мы трое чуть впереди.

Точное время тут не соблюдают. Стали подтягиваться жулики. Где мы и рассчитывали, в удобном для разворота экипажей месте, собирается сотня за сотней. Коляски подвозят расфуфыренных бандитов и встают неподалече. Больше пятисот человек насчитал. Вот и главные.

Собрали толпу, речи толкают, смеются, в нашу сторону ножами и пистолетами мажут. Метров двести до них. Смотрю, разговаривать с нами не собираются. Вся толпа ринулась вперед.

Подпустили метров на сорок. «Пошли» — ору. И делаю шаг вперед. В окоп. Как только мы нырнули в укрытие, ухнула с фланга пушка, за ней остальные. Дробно и не стройно. Затем треск ружей. У каждого бойца по три. Отстрелялись залпами. Уже после второго раздался условный сигнал горна. Я выглянул. Над головой грянул залп. Конная сотня развернулась в лаву и заходит справа. Противники бегут. Их не больше половины осталось. Всадники проносятся с гиканьем по телам живым и мертвым.

Вылезаю из окопа и кричу Петьке: «Командуй!». «Вперед», — машет он пистолетами. Пешая сотня бегом обгоняет нас. Хлопают выстрелы. Кровь, дым, крики и стоны. Не щадят никого. Убегающим пуля, упавшим нож. Если и ушли, то единицы. Из наших пятеро убито. Десять ранено. В окопы покидали трупы и зарыли. Петр отдал команду разойтись по явкам. Домой не отпустил, осторожный.

Ко мне в квартиры нашего доходного дома просится воспитанный господин. Тонкие усики, монокль, английский фрак в мелкую клетку.

— Валет, — представился он.

— Граф. Очень приятно, граф, — усмехнулся я.

— Много наслышан о вашей персоне.

— Очень польщен.

— И имею приватный разговор.

— Вот как? А что со всей колодой не пожаловали?

— Понимаю иронию, но питал надежды на родственность душевных порывов.

— Уважаемый Валет, давайте сначала. Здесь, кроме нас никого нет.

— Что не отказали прямо у ворот, уже рад. А мы с вами схожи, Андрей Георгиевич, признайтесь в том хоть наедине.

— В чем это?

— Да уж в том. Если изволите, в средствах для достижения жизненных мечтаний.

— А эти мечтания у нас одинаковые?

— У меня проще будут. Мне много не надо. Саквояж денег, свой выезд, домишко в Москве да заведение на старости лет.

— Ближе к делу, как говорил Эдди Таккер.

— То, что вы положили бродяг на поле, так сила солому ломит. А она сейчас за вами. Только другие придут. Свято место пусто не бывает.

— Валет, — набычился я, — ты чего мне тут песни поешь? От кого пришел?

— Общество послало.

— Ты старший остался за босотой присматривать?

— Я.

— Так с этого и начни. Чем занимаешься?

— Всем. То там, то тут.

— Сейчас обратно пойдешь.

— Имею дело с документами, векселями, доверенностями. Как и ваши подопечные. Этого скрывать не будете, что многие из ваших, хм, знакомых паспорта получают на чужие имена?

— Как говорил один олигарх, «трудно отрицать очевидные вещи, поэтому я этого не отрицаю. Но и не подтверждаю». Впрочем, занятие ваше нужное, умственное. От меня что хотите?

— Договариваться. Вы нас не трогаете, мы вас.

— Эти условия были раньше. Сейчас другие. Вы ходите под нами. Долю малую в наш котел закидываете. Если хвостом вильнете, наказание одно. Сам знаешь, какое.

— А вы, правда, граф?

— Да еще какой! В банковских документах разбираешься?

— Превосходно.

— Тогда гляди, — я достаю банковские бумаги и показываю базовую сумму для выплаты процентов.

— Прекрасная работа. Я мало знаю людей, способных так мастерски подделать.

— Это не подделка. Я выпишу тебе чек, а ты его погасишь. И управляющего заодно спросишь обо мне. Через два часа приходи обратно, — я выписал чек на тысячу рублей, — это вам премия за разумное решение.

Через два часа Валет молча сидел у меня. До кофе не дотронулся.

— Но позвольте, — встрепенулся он от мыслей, — как такое возможно? Это крупнейшее состояние в России, размещенное на счете.

— Ваше решение, господин Валет.

— Я иду за вами. Даже если общество против.

— Вход рубль. А выхода нет. Подумайте.

— Я согласен.

— Деньги привлекли?

— Отнюдь. Размах поражает. После того, что мне шепнул управляющий, я чувствую себя в чудовищном спектакле, где все сговорились. И если вам удалось устроить такую аферу, то вы великий человек, кто бы вы не были.

— Только никто не должен знать об этом, — щурюсь я.

Мы договорились с Валетом. Он возглавляет преступный мир от нашего имени. Отчисляет долю и выполняет все указания. А их у меня немало. Кроме разработки мошеннических схем нужен сбор компромата на все ключевые фигуры из чиновников, богатых купцов и полицейских. И, конечно, исполнение неприятных заказов. Авторитет свой надо поддерживать. А в последнее время много случаев, когда люди просят защиту, а предоставить ее не всегда удобно. Нужны чужие люди, которые по голове дадут или припугнут. А уж мы разберемся, защитим или накажем.