Каторжанка

Ну ведь не ради этого ты тащил меня за собой, думала я и отворачивала лицо от вонючих тряпок. Все желания, кроме «поесть», в этих краях тоже пропадали достаточно быстро, и у стражи, возможно, тоже, иначе бы комендант не стал разбрасываться столь ценным призом, как красавица Марго, нет, не стал бы, а я, а что я, да, я довольно отметила, что полковник легко мог дать фору всем, с кем я была близка раньше — в той жизни. Ему удалось почти невозможное. Я тоже хотела получить свою долю — еще бы поза была удобнее и место почище. Не каторга. Но была бы не каторга — я на это бы и не пошла.

По итогу я оказалась зла, и будь это та, моя прежняя, жизнь, полковнику ко мне был бы ход заказан, но условия диктовала не я. Я могла только выпытать у него информацию.

— Марго все знает о деньгах, — заметила я раздраженно, оправляя одежду. Полковник застыл на мгновение в глупом положении, но быстро очнулся, стоило мне прояснить: — О деньгах, что ты оставил на всякий случай.

— Вот и помалкивай, милая, — нежно предложил он и вроде бы без угрозы, чмокнул меня в щеку и пропал за скрипнувшей дверью.

Откуда он меня увидел, подумала я, где был он сам, он не мог прибежать в этот сарай за мной от скал, или?..

Мне пора прятаться, решила я, и в этот момент заметила странный предмет. Тот, которому вообще не должно было здесь, в сарае, быть места.

Глава шестнадцатая

Мужчин, как и женщин, я видела самых разных. Умных и глупых, мудрых житейски и тупых как бревно, добрых до подозрительной приторности и злых без всяких причин. На мое отношение к людям никогда не влиял их пол. Сейчас я не знала, что думать.

Случаи, когда после близости люди вдруг исцелятся или забудут про жизненно необходимое, я могла лицезреть только в фэнтези, если бы увлекалась этим жанром, или в гротескных голливудских комедиях. Каторга к фарсу не располагала, и меня грызла мысль, что связь с клятой не способна кого-нибудь излечить, а факт оставался фактом: полковник Дитрих ушел, не забыв, но оставив — теперь уже свою — трость.

Он сделал это сознательно, думала я, прокручивая в голове все детали, он воспользовался возможностью принести мне трость, а не получить удовольствие, милая Аглая — приятный бонус, но почему он не передал трость в тот день, когда я очнулась после порки? Дитрих пришел один, без стражи, так что мешало? Сомнение, что я в состоянии справиться с магией, он весь был пропитан сомнениями, отчаянием, и именно потому в тот день мне достался лишь нож. Что в этой трости, размышляла я, рассматривая ее в полумраке, она тяжелая, с золотым набалдашником, но полно, точно ли с золотым?..

Я приоткрыла дверь наружу, прислушалась. Темнело, ничего, никого, в сарай никто не идет, всем плевать, что подходит корабль, если он действительно есть, если зрение меня не обмануло, и я подтащила трость ближе к свету. Кажется — и я предпочла бы, чтобы не казалось, а было так — золото не по всему набалдашнику, небольшое отверстие, словно для токена, беленое. Это белое золото, серебро, сплав или платина? Не имеет значения. Отверстие больше, чем мой токен, и думать не стоит, чтобы попробовать соединить то, что усиливало магию, и то, что помогало ей управлять.

Но Дитрих ничего не знал про мой токен. Прикрыв дверь, чтобы не привлекать внимания — кто-то из стражников быстро шел в направлении форта, но вряд ли в сарай — я задумалась. Трость, чтобы я не спалила форт? Стража наверняка растрепала всем про неудачу с Марго, но откуда об этом мог узнать Дитрих?

Кое-какие ответы я получила раньше, чем смела ожидать. Стражник зашел в соседнюю дверь — как раз под окном этого помещения я пробежала, прогибаясь, — и тут же вышел в сопровождении моего мужа. Ларчик просто открывается: Дитрих меня умудрился увидеть и притащил трость. Зачем?

И что он делал, черт побери, здесь, он каторжник, место его на добыче соли?

Пространство перед фортом опять опустело, я вышла, придерживая юбки, отмечая неприятное неудовлетворенное чувство во всем теле и тяжесть трости. Я прокралась вдоль стены, заглянула в окно, на ходу придумав объяснение, полное правды: «Мой муж забыл свою трость». Я убью сразу двух зайцев, если получится — оправдаю свое появление там, где меня быть не должно, и узнаю, насколько Дитриху важно было передать мне трость при первой возможности.

В кабинетике не было никого. Я оглянулась, осмотрела опустевшую площадку, прищурилась на горизонт, сжала руку, которой держала трость, пальцы другой руки до судорог скомкали юбку. Корабль приближался, но даже по контурам, издалека, был никак не похож на «Принцессу». Какого черта, хотелось заорать мне, но произойти со старой баржей могло все что угодно, и, может быть, этот корабль привез то, что удалось подобрать после крушения. Чьи-нибудь сундуки, чьи-то вещи.

Постукивая тростью, я зашла. Конторка напоминала ту, в которой я устроила файер-шоу, была в беспорядке большем и чище. Или ее использовали чаще, или Дитрих навел тут марафет, или тот кабинет принадлежал лично коменданту, а этот — учетчикам, но меня интересовали шансы свидания с одной натруженной, закопченной королевской особой, и если в берлогу коменданта мне проникнуть было легче, то сюда я в ближайшее время могла так легко и не попасть. Я закрыла дверь, сморщилась от кисловатого запаха — какой-то очередной отвар наверняка, — подошла к столу, прислонила трость и начала просматривать бумаги.

Женщины обучены грамоте? Аглая, бесспорно, да, не одним же танцам ее учили в пансионе, а в массе нет, зачем, псалмы можно выучить, повторяя их за священником.

О «Принцессе» мне ничего не попадалось, списки были невыразительными: фамилии, в соседней колонке номера — один, два, три, еще в одной — непонятные цифры: ноль, запятая, три, семь, девять; ноль, запятая, четыре, два, один; в последней, отчеркнутой, сумма и значок процента — ого, господа, мои поздравления, вы знакомы с математикой. Вероятно, норма выработки, и не сказать, чтобы каторжники старались. Процентов тридцать-сорок, негусто, возможно, причиной спада добычи стала осень, больше похожая на холодную зиму.

Ничего. Я с каждым новым списком зверела, и злость заставляла проглядывать каждый лист. Здесь должна быть хоть базовая логистика, они не могут работать совсем наобум, должен быть график прихода барж. Пользуясь тем, что я умею хлопать глазками, и тем, что у меня оказалась трость, я даже не торопилась. Жду мужа, я ведь осталась его женой, мне скучно, какой спрос с барыньки? Скажите спасибо, что не рисую вам тут цветочки на полях. Но ничего, кроме подсчета процентов норм добычи соли — я не поленилась открыть уже сшитые в брошюры листы, убедиться, что и там только соль, но…

Я погрызла нечистый палец. Поправила трость, еще раз открыла брошюры, пересмотрела расчеты, лежавшие на столе, совсем свежие. Что-то в них насторожило, цепляло взгляд, особенно те листы, по которым стоило провести пальцем — и чернила смазывались… Я видела этот почерк, осенило меня, в короткий миг, когда схватила документы в отцовском доме, и Наталья отобрала их, вернув на место, но ошибиться я не могла — написание некоторых букв было таким характерным, и чтобы не заблуждаться, я открыла старые записи, брошюры, одну за другой, сравнила почерк с почерком полковника — да, я все запомнила правильно.