Каторжница

Я начинаю гладить его широкие плечи. Тяну отросшие волосы. Прикусываю кожу на шее.

Меня колотит озноб, но я хочу ещё.

— Тебе может быть больно.

Перекатываюсь наверх и сажусь. Почему ты улыбаешься? Прежде меня сводила с ума власть над мужчинами, но сейчас ты владеешь мной. И я ненавижу тебя за это. Хочу ударить, ужалить, оскорбить. Но вместо этого целую.

— Ты так чертовски хороша! — рычит он в меня. Сильными мощными толчками Дерек помогает моим собственным движениям стать глубже, и в какой-то момент я больше не в силах двигаться, мне так приятно-больно, но он продолжает. И продолжает. И это истинное безумие.

Глава 22. Наказ вождя

— Ты все это спланировал, не так ли?

Дерек не отвечает, словно и не услышал заданный мной вопрос. Впрочем, это не требуется — ответ мне известен. Иначе откуда взялась бы вода и чистая ткань, которой ты лишал меня следов твоей страсти и моей непорочности? С кем ты договорился, чтобы мы могли возлежать под этим цветным куполом?

Мне не нравятся твои манеры, Роггарн. Ты подавил мою волю, когда я пыталась забрать у тебя салфетку, чтобы самой стереть с ног пятна крови, бесцеремонно раздвинул мои, но не подвластные моей же воле ноги. Ментальное насилие мне не по нраву. Впрочем, такова твоя природа, и этим я несколько оправдываю то, что ты делаешь, постоянно принуждая повиноваться. Я старше тебя тем, что ясно отделяю желания собственной стихии от устремлений духа. И время от времени я даже умею с ними бороться. Старше и сильнее тебя, Роггарн. Хочу и буду верить в это.

— Одевайся, — велит он, натягивая собственную рубаху.

Вопросительно поднимаю брови.

— Мы не будем спать?

Да, я специально откидываюсь на покрывала, специально призывное прогибаюсь, и знаю, что моя лукавая улыбка тебя влечёт. Я хочу ещё.

— Нас ждут, — его ноздри трепещут от яростно вдыхаемого воздуха.

Ты тоже хочешь.

Пожимая плечами, поднимаюсь. Я нага — ты уже в одежде. Знакомо. Будоражит. Делаю вид, что иду к тебе, но в последний момент подхватываю собственное платье. Твои руки уже потянулись ко мне, но я увернулась. Смеюсь.

Накидываю одежду и босая выбегаю из шатра. Догоняет. Наши пальцы переплетаются, и от одного этого действия у меня возникает ощущение дома. Вот так странно. Среди чужих людей, ярких шатров и дикой природы я чувствую себя там, где и должна быть. Дерек притягивает меня к себе, руками властно и интимно касается моего тела. Целует.

— Куда мы идём? — спрашиваю легко и игриво.

/Меня ничуть не расстраивает тот факт, что ты предпочёл близости со мной нечто иное./

— Вождь будет говорить.

А это интересно.

Мы возвращаемся к кострам, и там уже пустынно. Нет ни мужчин ни вождя, только несколько молодых пар, да мы. Я и Дерек. Он садится на лавку и тянет меня к себе на колени. Внутри растекается магма. Хорошо.

— Нас не осудят за публичные ласки? — спрашиваю лукаво, делая вид, что пытаюсь подняться.

Ты уверенно удерживаешь, обнимая за талию, и целуешь в висок. Да, теперь мне нравится твоя авторитарность, ведь именно такой реакции я добивалась.

— Кочевники не ханжи, особенно в эту ночь.

Хмыкаю.

— Какая-то особенно ночь? — Да. Звезды выстраиваются определенным образом, образуя священный для них символ вечности, — будничным тоном рассказывает Дерек, а потом с придыханием шепчет мне в шею. — И ты стала моей.

Красиво сказано, мой Лорд. Нежно кокетливо улыбаясь тебе, думаю про себя, что ты подонок. Очаровательный, красивый, слишком уж долго юный, опытный и оттого столь манкий ты влечешь меня. Но в твою ложь о пылких чувствах я ни на секунду не поверила.

Ты спланировал все это: визит к кочевникам нынче вечером, нашу близость, мое желание. Быть может, ты и породил его во мне? Если так, все было сделано совсем не плохо. И мне понравилось это представление, признаю. Песни у костра, танец, твоё напускное равнодушие. О да.

— О чем ты думаешь? — спрашивает он с улыбкой.

Откидываю голову назад и хохочу.

— Величайший менталист действительно спрашивает, о чем я думаю? Это забавно.

Хмуришься. Ты польщен тем, что назвала «величайшим», но ты и недоволен. Угадать почему? Ты бы хотел, чтобы я поверила во всю эту бутафорию с перьями и шатрами, чтобы забыла, кто ты, поверила в мальчика из племени кочевников, а не в великого и ужасного канцлера государства магов, начальника тайной полиции, дознавателя и далее по списку.

И хочется дать понять тебе, что я не слишком проста, вызвать мужской интерес, увлечь, но время игр, увы, закончено. Существует только работа и цель.

Шепчу, касаясь губами его уха:

— Твой дар меня ворожит. Меня заводит, когда ты читаешь мысли, когда управляешь другими людьми. И когда повелеваешь мной.

Главное верить самой. Иногда это приятно, да, приятно подчиняться тебе, стать слабой. Ключевое слово: иногда.

На поляне появляется ещё одна пара — скромно потупившая взор девушка, та, чей танец был первым, и ее мужчина. Их не было дольше других, и я невольно начинаю улыбаться. Такой, наверное, и бывает настоящая любовь.

Что за неясное чувство бередит мою душу? Зависть? Она. Я всегда завидовала тем, чья жизнь проста и спокойна. Им не понять своего беспечного счастья, счастья неведения бед и лишений. И счастья жизни без памяти о других мирах, лучших, красивых, а быть может, суровых и полных опасностей, после жизни в которых становится мало обыкновенного шатра и ласки любимых глаз. Для них это предел, и предел их грёз достижим.

Наконец, под руку с длинноволосой седовласой кочевницей выходит вождь. Она выглядит старше своего спутника, потому как хрупка. Будто былинка, ее стройная обтянутая слоями материи фигурка, трепещет от каждого порыва ветра. Лицо изрезали сотни морщин, руки дрожат, цвет глаз, тот, что был в юности, уже неразличим. Сейчас ее глаза почти белые, и она явно плохо видит, тревожно озираясь на нас. Вождь бережно провожает ее меж брёвен к тому месту, где часами ранее он сам сидел рядом с Дереком.

Отчего ты так напряжен, канцлер? Происходит что-то важное, пока не доступное моему пониманию. Слишком бесстрастно, даже безразлично твоё лицо, слишком нарочито отводишь от них ты свой взгляд. И дрожишь ты, Дерек, слишком сильно, даже не осознавая этого.

Тебя волнует эта старуха?

Рука Роггарна ложится на основание моей шеи, и я ощущаю трепет. Но это не ласка, нет. Это магия.

— Чтобы ты понимала его слова, — вкрадчиво говорит Дерек, теперь уже просто массируя мой затылок, а я, как кошка, изгибаюсь от удовольствия в его тёплых руках. — Этой ночью, ночью пяти больших и трёх малых лун, по традиции нашего древнего народа молодые наиры выбирают себе пару, — начинает торжественно главообще племени, а я не без удивления осознаю, что его слова звучат на чужом языке, но теперь доступном для моего разумения.

Кроме одного слова. «Наиры». И Роггарн обьясняет мне его значение:

— Девственницы, прошедшие ритуал очищения, как и ты.

Ожидаемо.

— Союзы, заключенные в эту ночь, особые. Их благословляет богиня вечного древа жизни…

Ох, этот взгляд. Я его заметила, и скажу откровенно, мне он дико не понравился. Та седая женщина рядом с вождем встретилась глазами с Дереком и несколько бесконечно долгих секунд глядела на него. Слишком многозначительно и красноречиво, так, как смотрят, когда уже не могут отвести глаз.