Каторжница

— Магическая удавка, ты слышал о подобном?

Опускается на пол рядом со мной, касается пальцем шеи девушки и тут же отдергивает руку — острый «нарисованный» шип вонзается и ранит палец вождя.

— Отец рассказывал о чем-то таком. Если ее надел он, — вождь указывается в сторону мертвого короля и продолжает. — Разве девчонка не должна быть мертва?

— Должна, но она ещё дышит, — шепчу, понимая, что последние жизненные силы Селены утекают на наших глазах. — Думаю, твоё присутствие рядом ослабляет магию заклинания и она будет мучиться долго…

Вождь бросает на меня один единственный взгляд, от которого становится ещё страшнее. Наполненный смыслом, угрюмый и решительный. Добить того, кто мучается и смертельно болен — не это ли есть милосердие? Мои руку тянутся к шее Селены. Боль пронзает пальцы, заставляет чувствовать то же, что чувствуешь ты — она роднит нас. Ногтями пытаюсь подцепить край изображения, которое, словно, проникает глубже под кожу.

— Попробуй магически, — советует мне Себастиан.

В теле слишком мало силы — блокиратор совсем близко.

— Может, ты?

Его пальцы опускаются на шею девочки рядом с моими, рисунок перестаёт менять положение — удавка слабнет.

— Нужен всего один прорыв. Пожжжалуйста, — сквозь сцепленные зубы обращаюсь к Создателю я.

Мои ногти царапают шею Селены, вонзаются все глубже. Я должна сделать это, иначе она не жилец. Я почувствовала удавка, как тонкую режущую невероятно прочную нить.

— Закрой глаза, — предложил Александр, и я последовала его совету. — Мы сделаем это на «раз, два, три». Я отбегу в сторону, чтобы не мешать, а ты попробуешь прорвать плетение магией. Сумеешь?

— Я сделаю все, что смогу!

По моим рукам уже давно течёт кровь — моя и Селены.

— Раз, два, — тело Александра в напряжении, в тот же момент, когда он поднимается на ноги и бросается к выходу из зала, я слышу последний счёт. — Три.

Я собираю все свою магию, чтобы порвать эту чёртову нить. Она режет мой палец, который оказался под ней, почти насквозь. Но вождь уже далеко, внутри меня течёт магма, моя кровь — жидкий огонь. И он плавит плетение чёрной магии, словно, металл. Я чувствую этот запах и вижу чёрный дымок. Узор сползает с шеи девушки, пеплом осыпаясь на каменный пол.

А Селена делает глубокий вдох и резко поднимается. Получилось.

Мы стоим на высоком утёсе — том самом, где время от времени появлялись новые каторжники. Нас трое, за нашими спинами — тысячи. Я и не подозревала, что так много людей живут в недрах нашего острова.

Сегодня они не похожи на заключённых, они похожи на тех, в коем есть вера в искупление. И час его настал.

Александр не оставлял нас с Селеной наедине — он не позволил обсудить с ней возможные варианты ухода с острова. На его месте я поступила бы также. Прямо сейчас я думаю о том, что все ещё могу попробовать открыть воронку и прыгнуть в неё одной. Селена проделает то же самое, и все останется по-прежнему за исключением одного: принцесса станет королевой. Мир магов и мир каторжников более никогда не встретятся. Вот только сотни, нет, тысячи глаз, полных надежды, глаз, которые мечтают увидеть солнце, как когда-то мечтала я, глаз преступников, тех, кто прежде и не смел надеяться на спасение…

Я знаю: они не сделают лучше Мир магов, наоборот, привнесут в него много скверны. Но у них будет второй шанс, и кто-то им обязательно воспользуется. Принцесса сейчас далека от меня. С перевязанной шеей в чужой одежде и убранными под платок волосами Селена мало чем похожа на ту девушку, которую я встретила в академии — холеную великосветскую красавицу. Скорее, сейчас она выглядит как одна из нас — каторжников, жизнь которых от начала и до настоящей минуты была наполнена болью и лишениями. Но теперь пришло время все исправить.

— Вы со мной?! Вы готовы вернуться на большую землю?! — кричит Александр, а толпа ревет.

Ему всегда хорошо удавались эти его публичные речи. Но сегодня нет речей — от силы духа вождя уже мало что зависит. Сегодня все решит воля Создателя.

План принадлежал Селене — вместе с ней мы несколько часов обсуждали и просчитывали все возможные варианты создания воронки, пока, наконец, не пришли к единому общему мнению. Александр будет прыгать со скалы, тогда как мы в нескольких десятках метров ниже создадим портал. Летящий, он сможет приблизиться и войти в него гораздо быстрее, нежели как-то иначе. Сможет, если его магия все не разрушит…

Когда Александра не станет, мы перенесём остальных. И место, куда мы их перенесём, будет зависеть от того, покинет вождь остров или этот мир.

Александр взглянул на Селену и очень отчетливо проговорил:

— Я никогда не забываю тех, кто мне помог, сестра.

Принцесса не отвела взгляд под пристальным вниманием вождя, а это под силу единицам. Внутри девчонки-ветра стальной стержень, кто бы знал?

Вождь повернулся ко мне. Он хотел что-то сказать, но передумал. Шаг, другой, третий — он подошёл вплотную. Не позволяю себе отступить, хоть и очень хочется: слишком уж подавляет его тяжелая аура.

— Спасибо, что подарила мне их мир, — выдыхает он в мои пересохшие губы и припадает к ним.

— Один, два, три….

Александр делает мощный разбег, я собираю все силы, внутри себя, концентрирую точку, чтобы спустя несколько секунд, когда мой король оказывается у края утеса, направить туда, вниз, поток энергии, который создаст воронку. И я чувствую, как мне помогает воздушница: силой ветра она ускоряет падение своего брата, и тот исчезает в созданном мной портале. Народ ликует.

Это страшно — отправить Александра во дворец магов.

Один за другим, сперва воины, потом рудокопы, охотники, ремесленники и, наконец, женщины и дети, — все проходят сквозь порталы, которые создаём мы с Селеной. Изможденные часами работы, не ведаем, что творится во дворце. Бойня? Захват власти? Александр обещал не проливать лишней крови. Но он никогда не ведал пощады.

Мы остаёмся вдвоём. Селена уже начинает плести контур портала, когда я ее останавливаю.

— Подожди. Я хотела извиниться, — отвожу взгляд, чувствуя стыд (что за нелепость: я же не допускаю подобный деструктив?!)

— За что? — спрашивает принцесса отстранённо.

— Я обманывала, не говоря, кто я и откуда. Не рассказала о твоём брате, обо всем этом, — обвожу взглядом совершенно пустой остров.

Так странно и одиноко внутри. Ни радости, ни печали. Мертвая тишина, как и в родных пещерах дома.

— Я принимаю твои извинения, — кивает принцесса, и просит меня взглянуть на неё.

Я делаю это, и Селена расплывается в улыбке.

— Нити, мне тоже есть, что сказать тебе. Я благодарю тебя за то, что ты сделала утром. Ты сотворила невозможное — избавила меня от чудовища, при этом сохранив мне жизнь. Я даже не смела надеяться… я… — она плачет, и я вместе обнимаю эту хрупкую девочку.