Каторжник император. Беньовский

Беньовский самолично следил, чтобы ящики со стеклянными изделиями, кубками, графинами, чашами, блюдами, обёрнутыми соломой, грузились в трюм бережно, аккуратно. Дальнейшие операции компании будут зависеть от размеров прибыли, какие дадут первые рейды кораблей. Морис Август посетил консульских представителей Турции и Неаполитанского королевства в Фиуме, выправил у них торговые лицензии и получил рекомендации с именами известных тамошних купцов.

Незадолго до выхода в море Здравко Ристич наведался к Беньовскому.

— Я недоволен Грибелем, — коротко бросил он, насупившись.

— Что вам плохого сделал Грибель?

— Мне ничего плохого не сделал. Он слишком доверился итальянцу. А итальянец мне не нравится.

— Вы говорите об Альберти?

— О ком же ещё!

— Поясните, пожалуйста, чем плох этот Альберти?

— Не могу вам точно этого объяснить. Я не судебный следователь, а только моряк. Но мне кажется, Никколо Альберти не тот, за кого он себя выдаёт.

— На чём основаны ваши подозрения?

— Он называет себя мантуанцем, стало быть североитальянцем. Но его выговор скорее сицилийский. Я много плавал и встречал сицилийцев, легко их отличу от других. Мне часто доводилось заходить в Венецию. И я никогда не слышал, чтобы среди венецианских моряков находился человек по имени Никколо Альберти. Или он сменил имя, чтобы скрыться от правосудия, или он вообще никогда не служил у венецианцев. И ещё...

— Говорите, говорите, Ристич.

— Присмотрелся я к итальянцам. У меня сложилось твёрдое убеждение, что шкипер давно знаком со всей этой братвой, которую набрал по кабакам в свой экипаж.

— Разве это плохо, что Альберти подобрал знакомых ему людей, в которых уверен?

— Говорю вам, это одна шайка.

— Я выслушал вас, Ристич, и кое-какие меры приму.

— Пусть сам Грибель и отправляется в плавание на «Геракле».

— Вы же знаете, что он старый, больной человек. Он не выносит морских плаваний. Найдём кого-нибудь другого.

Беньовский поручил Герману Бальдамусу отправиться на «Геракл» за старшего и заняться реализацией товаров. Его должен был сопровождать рослый слуга-телохранитель, хорват, рекомендованный Здравко Ристичем. Альберти выслушал это решение спокойно.

— Вам виднее, хозяин. Пусть молодой человек распоряжается товарами. А я только шкипер. Моё дело привести шхуну куда следует.

Никакого неудовольствия или раздражения бесстрастное лицо Никколо не выражало.

Обе шхуны отплыли из Фиуме в один и тот же день. Незадолго до этого события компания застраховала грузы и корабли в Венском страховом обществе. Одним из главных его владельцев был всё тот же промышленник БальДамус. На страховании настояли фиумцы Грибель, Вандер и Ристич. Они напомнили, что у турецких берегов, бывает, пошаливают пираты, захватывают и грабят торговые суда. Случается это не часто, но всё же абсолютной гарантии того, что встречи с пиратским судном под чёрным флагом удастся избежать, нет.

Проводив корабль с товарами, Беньовский занялся хозяйственными делами. Отремонтировал арендованный двухэтажный особняк. Внизу обставил дорогой мебелью собственный кабинет. Помещения поскромнее предназначались для секретаря, вице-президента, бухгалтера. На втором этаже размещались президентская квартира и комнаты для приезжих компаньонов. Позаботился Морис Август и о том, чтобы его рабочий кабинет украшал огромный портрет императрицы Марии-Терезии в массивной золочёной раме, а у входа в дом стоял огромного роста картинный швейцар в роскошной ливрее. Беньовский садился за письменный стол в резное кресло с высокой спинкой под портретом государыни в приподнятом настроении. Он теперь президент-директор! Он станет богатым человеком и проложит дорогу на Мадагаскар. И туземцы встретят его как властелина острова. Его мечты непременно сбудутся.

Но ему и его компаньонам суждено было пережить горькие минуты, разрушившие радужные планы. Герман Бальдамус, не прежний изысканно щеголеватый Герман, сын венского промышленника, а осунувшийся, небритый бродяга в каких-то обносках с чужого плеча объявился недели через две.

— Что за маскарад, Герман? Почему вы вернулись? Что с «Гераклом»? — такими словами встретил его Беньовский.

— Проклятье! Никколо — жулик и разбойник с большой дороги. Он выбросил меня на берег и завладел шхуной.

— Вы уверены, что это так?

— Иначе я не стоял бы перед вами в таком виде.

— Рассказывайте всё по порядку.

И Беньовскому пришлось выслушать такую историю. Во время плавания к Герману навязался в друзья подшкипер Виченцо. Он забавлял молодого дельца пением. Голос у него был великолепный, лучше, чем у самого Никколо. И ещё угощал Германа лёгким итальянским вином. Виченцо отрекомендовался неаполитанцем, много рассказывал о южной Италии, о дворцах Неаполя. Он напомнил, что «Геракл» будет вынужден сделать стоянку в Бари, порту на восточном берегу Неаполитанского королевства, чтобы пополнить запасы воды. Кстати, в Бари живёт его кузина, красавица Эмилия. Она прекрасно поёт и танцует. Он, Виченцо, непременно познакомит молодого синьора с кузиной.

Герман чувствовал одурманивающее действие вина, хотя оно и казалось ему совсем не крепким. А Виченцо твердил своё. Пусть синьор послушает песни Эмилии, станцует с ней тарантеллу. Визит к кузине не займёт много времени. Она с родителями живёт совсем недалеко от порта.

Потом наступил провал памяти. Всплыло новое воспоминание, неотчётливое, смутное. Его ведёт под руку подшкипер Виченцо и что-то оживлённо рассказывает про город Бари, про кузину. И долго продолжается этот путь по узким, извилистым и почему-то пустынным переулкам. Наконец они оказываются в каком-то сумеречном, мрачном помещении в обществе смуглой девушки в крикливо пёстром платье. Девица с низким, с хрипотцой голосом напоминает скорее цыганку, чем итальянку.

— Моя кузина Эми, — представляет её Виченцо. — Спой гостю неаполитанскую песню.

— Непременно спою. Но пусть сперва гость выполнит наш обычай, выпьет бокал виноградного вина за здоровье хозяйки.

Эмилия протягивает Герману тяжёлый гранёный стакан с розовым вином.

— Залпом и до дна. Так у нас принято, — говорит она и прижимается крепким упругим телом к гостю. Сознание Германа обволакивается дурманящим туманом. Эмилия ещё теснее прижимается к нему и что-то говорит. От её тела резко пахнет дешёвой помадой. Женщина, цепко обхватив одурманенного гостя, тянет его на кушетку. Герман слышит её последние слова:

— Готов. Слабак...

Очнулся Герман от утренней прохлады на каком-то пустыре, поросшем бурьяном. Сюртука, во внутреннем кармане которого оставался кошелёк с немалой суммой денег, на нём не было. С ним произошла банальная история — его ограбила мелкая мошенница, портовая шлюшка. Вряд ли она была на самом деле кузиной подшкипера Виченцо. Её услугами воспользовалась шайка Никколо Альберти, чтобы избавиться от Германа и завладеть кораблём.

Когда он добрел до порта, «Геракла» на рейде уже не было. Герман попытался заявить о происшествии в полицию. Выслушав его сбивчивый рассказ, полицейский офицер спросил: