Каторжник император. Беньовский

Рассказ отца Антуана был прерван странным криком. Было похоже, будто лай собаки чередуется с плачем ребёнка. В комнату вбежал через раскрытую дверь из сада черно-бурый с белыми подпалинами зверёк величиной с крупную кошку, остромордый, пушистый.

— Это мой бабакота, проказник. Мой любимец, — сказал священник, глядя с нежностью на зверька.

Бабакота заметил незнакомого гостя, привстал на задние лапки, вытянул острую мордочку, вдыхая чужой запах, и принялся сверлить маленькими глазками-буравчиками незнакомца. Закончив исследование, он бесцеремонно прыгнул Морису Августу на колени и стал ласкаться.

— Какая фамильярность, Баба! — нарочито прикрикнул на любимца отец Антуан, не скрывая своего умиления, и протянул ему банан. Бабакота проворно спрыгнул с колен гостя на пол и схватил банан передними лапками, напоминающими человеческие ладони. Довольно урча, он забился под стол и занялся там лакомством.

— Ловок, словно белка, — сказал отец Антуан. — Целые дни проводит на деревьях, охотится на птичек.

— Почему этих и родственных им животных прозвали так странно — лемурами? — спросил Беньовский. — У древних римлян лемуры — это души умерших предков, которые призраками странствуют по ночам и пугают живущих.

— Малагасийцы верят, что в бабакоту и других полуобезьян переселяются души предков, и поэтому почитают их. Особенным уважением пользуется бабакота. Попробуйте убить зверька, и вы рискуете навлечь гнев туземного населения. Вас не накормят, вам не предоставят крова, на вас будут смотреть как на убийцу. Познакомившись с верованиями островитян, европейцы прозвали полуобезьян, ночных животных, лемурами.

— Вы, отец Антуан, изучали верования жителей Мадагаскара?

— Изучал, разумеется. Верования их просты. Малагасийцы поклоняются силам природы, предкам. Каких-либо сложных религиозных ритуалов я у них не наблюдал. На могилах умерших, как я мог заметить, иногда ставят вырезанные из дерева изображения покойного, фигуры птиц или просто столбы, разукрашенные растительным орнаментом. В художественном вкусе малагасийцев можете убедиться сами.

Отец Антуан пригласил Мориса Августа заглянуть в свой крохотный кабинет, набитый книгами и всякими изделиями малагасийских мастеров. Домашний музей отца Антуана ничем не напоминал роскошный музей губернатора Макао, набитый дорогими антикварными сокровищами. Не напоминал ни размерами, ни содержанием. Здесь были простые соломенные циновки, украшенные красивым орнаментом, корзиночки и шляпы, плетённые из камыша, деревянные маски, изображающие людей, птиц, животных, нарочито удлинённые, экспрессивные, выразительные в своём бесхитростном примитивизме, с подчас устрашающими личинами. Стол покрывала зелёная орнаментированная скатерть из пальмового волокна. Это небольшое собрание дополняла коллекция бабочек в коробке под стеклом, пёстрых, самых необычных расцветок.

— Вот что такое малагасийцы, — сказал отец Антуан, когда они возвращались в гостиную.

— Вы владеете их языком?

— Единого малагасийского языка не существует. Малагасийцы составляют целую группу племён или народов, говорящих на своих языках или диалектах — не знаю, как их правильно определить с точки зрения науки. Я владею более или менее свободно языком бецилисарака, на котором говорят жители восточного побережья. Немного владею и языком имерина, или гова. Но есть ещё языки бецилео, сакалава, антандуруи и другие.

— Трудно ли овладеть одним из этих языков?

— Языки эти не принадлежат к числу слишком трудных. Если у вас есть постоянный собеседник, носитель языка, вы легко им овладеете за несколько месяцев. Мой церковный служка Ратолани, в крещении Филипп, представитель народа бецилисарака. С ним я имею постоянную разговорную практику.

— Как это интересно и поучительно! Посетив ваш дом, я приоткрыл завесу над загадочным для меня миром обитателей Мадагаскара. Но позволю себе задать вопрос чисто практический.

— Задавайте, — добродушно согласился отец Антуан.

— Вы побывали на Мадагаскаре, столкнулись с его жителями, интересовались его культурой и историей. Если бы я выступил в роли предводителя отряда французских волонтёров, намеревающихся закрепиться на острове, какой бы совет вы мне подали?

— Высаживайтесь на восточном побережье — вот мой первый совет.

— Но почему на восточном? Это нездоровая болотистая местность. Она унесёт многие жизни.

— Возможно, что и унесёт. Серьёзное предприятие не обходится без риска, без жертв. Восточное побережье имеет то преимущество, что невдалеке отсюда находятся французские островные владения в Индийском океане, острова Маврикий и Реюньон, объединённые общим названием Иль-де-Франс.

Отсюда вы сможете получить необходимую подмогу и поддерживать через губернатора связь с Парижем.

— Это единственное преимущество восточного побережья?

— Нет, не единственное. Здесь находятся независимые малагасийские общины, не подчиняющиеся королям. И вы не встретите сильного противодействия. Здесь же вы сможете выступить в роли союзника и защитника вождей одной из таких общин в их противостоянии с соседними королевствами. С помощью щедрых подарков вы склоните этих вождей к союзу и вассалитету.

— Мудрый совет, отец Антуан.

— Подсказанный моим опытом. Бог вам в помощь. Возможно, мы ещё встретимся с вами на Мадагаскаре.

— Хотел бы этого, падре.

Познакомился Морис Август и с церковным служкой Филиппом, носившим до крещения имя Ратолани. Филипп, невысокого роста, коренастый и смуглый малагасиец с симпатичными чертами лица, свободно болтал по-французски. Удовлетворяя любопытство Беньовского, он рассказал ему о верованиях, образе жизни и семейных отношениях соплеменников. Сам он происходил из одной из независимых прибрежных общин. По его словам, правитель соседнего королевства не раз посылал в его селение вооружённый отряд, чтобы склонить общинников к покорности и наложить на них обременительную дань. Но добраться до побережья через джунгли и болота, преодолеть широкие реки, кишащие крокодилами, не так-то просто. Только один раз королевские солдаты добрались до поселения, но встретили здесь дружный отпор. К жителям пришли на помощь люди из соседних независимых общин.

Беньовский поинтересовался, что представляет собой такая община, как она управляется. Филипп толково объяснил, что во главе её стоит выборный староста. При нём общинный совет, состоящий из наиболее уважаемых старейшин. Староста лицо влиятельное, но не обладающее полной единоличной властью. Решая важные вопросы, ему приходится советоваться со старейшинами.

Имеются ли у общины какие-нибудь торговые связи с внешним миром? Филипп пояснил, что такие связи очень нерегулярны. Изредка приплывают арабские купцы с Занзибара и Маската. Они привозят ткани, металлическую утварь, ножи, топоры. Вывозят кожу крокодила, ценные породы древесины, черепаховые панцири, кофейные зёрна. И всегда одаривают подарками старосту и старейшин. Поэтому купцы всегда желанные гости.

Продолжались и беседы с губернатором. Дерош был согласен с отцом Антуаном, что французский опорный пункт нужно создавать на восточном побережье Мадагаскара. Беньовский вновь и вновь пускался в пространные рассуждения, блистая красноречием. По его мнению, когда весь остров станет французским, колониальные власти должны заняться развитием плантационного хозяйства и строительством дорог. В этом он видит залог процветания острова. Прибрежные низменные и болотистые земли — отличное пространство для выращивания заливного риса. Сама природа создаёт естественное орошение. Гористая часть острова подходит для выращивания чайного куста, кофейного дерева, хлопка, сахарного тростника. Владея островом, Франция заполонит весь мировой рынок этими культурами, а в государственную казну и в карманы негоциантов потекут прибыли.