Катунь Коварная

– Я вернулсяяяя! – Не открывая глаз, протяжно закричал Димка. – Я вернулсяяяя! – Повторил он.

Резкий порыв, прохладного ветра, как будто от самого течения, пронзил его тело тысячами острых иголок так, как это бывает, когда долго сидишь или лежишь и потом встаешь и от того, что кровь долго не попадает в сосуды, начинаются колики в том месте, куда она не попадала. И от этого становится, как то не по себе или не привычно. Но это чувство, конечно же, неописуемое и интересное. В сознании ты знаешь, что данный орган у тебя на месте и все в полном порядке, а чувства совсем не такие, как обычно и ты иногда представляешь эти покалывания, как будто вместо иголочек миллиарды звездочек в космосе. То же самое сейчас происходило со всем Димкиным телом. Он чувствовал, что ее дыхание проходит сквозь его тело и каждая клеточка его организма приветствует это дыхание с огромной любовью и радостью, оставляя в себе малую частичку этой радости, зажигаясь яркими невидимыми огоньками, как звезды в ночном небе.

Он стоял как памятник с закрытыми глазами и разведенными в сторону руками. Она шумела своими водами, издавая звук непохожий ни на что. Как будто бы тысячи волокуш по дороге одновременно тянули огромные стога сена. И этот шум от бороздящих по земле тяжелых волокуш, уходил глубоко в землю и потом ровным низким шипящим звуком, повсеместно выходил из нее на поверхность до самого неба. Он стоял, как огромная стена. Он был серым на вид. Но что-то в этом звуке, было притягательное, живое и немного страшное. Когда, тихой ночью слышался этот мощный звук, порой по всему телу пробегали зыбкие мурашки. Они стремились друг к другу, как влюбленные после долгой разлуки. И вот сейчас, перед самыми объятьями они остановились на мгновение, чтобы насладиться запахом встречи, которую разделял только высокий берег.

– Встречай! Я вернулсяяя!!! – В третий раз закричал Димка, стоя на самом обрыве, не открывая глаз, прогнув вперед тело и раскинув руки. Она услышала его и в следующий момент, бурное течение ледниковой воды ударило в песочный берег, и он стеной плавно обрушился в этот поток так, как это бывает, когда саперы делают точечный подрыв и здание складывается, как карточный домик не причиняя ни какого вреда окружающим.

Димка знал, он чувствовал, он был уверен, что с ним ни чего не случится. И поэтому ни сделал шаг назад, он вместе с отвесом всего берега, подмытым бурным течением реки плавно обрушился в воду. Да, со стороны это было ужасное и страшное зрелище. Да он упал в воду вместе с берегом, состоявшем из земли, глины и песка. Да, он упал в реку, прямо в солдатской одежде и в сапогах. Но он не хотел, противится этому. Он чувствовал и знал, он был готов именно к такой встрече. Он упал в реку совершенно не повредив себя, а холодный поток, быстро подхватил его и, омыв чистыми водами, как когда то давно вынес его на отмель песчаной косы. То чувство, которое было с ним там, на верху, то приятное покалывание от свежего ветра, продолжилось там, в реке, но уже от холодной воды.

Все, кто хоть раз, когда-нибудь купался в Катуни, знают, что когда заходишь в ее воды, они даже обжигают тело. Это обжигание происходит именно в виде покалывания миллиардами тоненьких и невидимых иголок. Димка в полной эйфории испытал это чувство в полном объеме своего тела и всей души. Он, как единое целое слился с огромным потоком своей реки, не замечая ни чего вокруг. Он был в ней. И она бережно несла его в себе.

Они встретились, войдя друг в друга, отдавая свою энергию без остатка, как настоящие любовники.

Уже немного позже, когда он возвращался домой, насквозь мокрый, как лягушонок, он вспоминал, как когда то в первый раз он прыгал с самолета и летел в низ, его молнией захватывали мысли, а что если парашют не откроется? Тогда я ни когда не увижу свою Катунь. Но все, в конце концов, закончилось благополучно и сейчас он мокрый, обессиленный, но очень довольный и радостный возвращался домой. Конечно же, по возвращению он переполошил родителей и свою Галю. Лишь ребята сказали, что он настоящий десантник и выполнил свой главный прыжок, приводнившись прямо в реку. А в Армии, за такие прыжки, благодарности объявляли. Но чуть позже, все успокоились и приняли это за случайность, а Димка, этот момент запомнил на всю жизнь и сохранил, как очень многозначительный знак в своей жизни.

– Ало! Дежурный по Райвоенкомату, прапорщик Матвеев слушает!

– Товарищ прапорщик! С Вами разговаривает адъютант заместителя начальника штаба Западно-Сибирского Военного округа, капитан Решетин.

– Слушаю товарищ Капитан! – Матвеев отодвинул в сторону железную кружку с горячим чаем и привстал, ожидая, что сейчас будет что-то очень важное.

– Товарищ прапорщик! Срочно примите телеграф со знаком секретно. Так же, объявите тревогу, по категории помер один. Срочный сбор всех кадровых офицеров и прапорщиков в здании райвоенкомата на 15. 00. В 15. 00 будет срочный приказ Министра обороны СССР. – Передал Капитан Решетин!

– Адъютант Заместителя начальника штаба Западно-Сибирского Военного Округа.

– Кто принял?

– Принял прапорщик Матвеев! – Вытянулся по стойке смирно, помощник военкома.

– Не забудьте сделать в журнале соответствующую запись, товарищ прапорщик.

– Всего доброго! – В черной трубке раздались короткие гудки.

– Есть, товарищ капитан! – Уже в никуда отрапортовал Матвеев, медленно садясь на деревянный стул.

– Это что еще за чудеса? – Сам себе задал вопрос Матвеев. Он уже без малого почти двадцать пять лет прослужил в Райвоенкомате, а такого ни когда не случалось. Он уже себя подготовил к гражданской жизни. Можно сказать, даже был готов заделаться садоводом, охотником и рыболовом, а тут, на тебе.

Матвеев снял фуражку и вытер испарину на лбу и на затылке. По привычке пригладил с лева, направо, редкие волосы, кое-как, прикрывающие лысину и тяжело вздохнул. Казалось, что впервые Антон Васильевич, как то растерялся.

– Что-то случилось, причем очень и очень важное! – Подумал Матвеев и громко крикнул:

– Валерка!

– Я здесь, товарищ прапорщик! – Отозвался мужской голос из-за двери служебного кабинета.

– А ну давай сюда! – Уже набирая заученный наизусть номер телефона своего начальника, позвал дежурного водителя Матвеев.

В следующее мгновение, в проеме дверей показалась рослая фигура водителя.

– Слушаю, товарищ прапорщик! – Утирая сонное лицо, пробасил водитель дежурного УАЗика.

– Давай-ка сынок, молнией за военкомом! У нас тревога первой категории! – Не обращая на него ни какого внимания, вслушиваясь в длинные гудки в телефонной трубке, отдал команду Матвеев.

– Эх ты «едрёна мать»!

– Ну же, Сергей Сергеич! Возьми же, наконец трубку! – Сквозь зубы протянул прапорщик, понимая, что в праздничный день, военкома может не быть дома. Матвеев с силой прижал старую трубку к уху, вслушиваясь в длинные гудки.

– Ну, ну! – В слух протягивал он.

Включенный телеграф, неожиданно заработал, после щелчков, пошла узкая белая лента, сворачиваясь на полу колечками ядовитой змеи, скрывая в себе секретную информацию. Матвеев даже вздрогнул, от неожиданности, но все же подхватил полоску спускающееся ленты другой рукой. Жадно вглядываясь в напечатанный текст, он почему-то искал в нем слово «Война». Вспотев от двойного напряжения, происходящего в данную минуту, он от неожиданности громкого голоса в трубке, снова присел на стул.

– Слушаю Вас, Ревин у телефона. – Прозвучал строгий и знакомый голос военкома.

– Сергей Сергеевич! Ну, наконец то! – Выдохнул Матвеев. – Как хорошо, что я Вас застал. У нас тревога первой категории! – Как загнанный конь, рапортовал Матвеев.

– Антон Васильевич! Давайте все по порядку! Что случилось? – Спокойным басом переспросил Ревин.

– Товарищ майор. – Снова поднялся почему-то Матвеев. – Две минуты назад был звонок, напрямую из штаба Округа. Приказ Зама Начальника, всех собрать в кабинете на 15 часов. В 15. 00 будет объявлен срочный приказ Министра обороны. Машина за Вами уже едет! В настоящее время принимаю телеграф! – Выпалил Матвеев и рухнул на стул.