Катунь Коварная

Уже утром, когда наступил новый рабочий день, в райотдел приехал завгар Михель, чтобы забрать УАЗик. Он зашел в кабинет к следователю и, забрав ключи, загадочно и недовольно покачал головой. Только сейчас Димка сообразил, что-то не ладное. Он понимал, что произошло что-то страшное, и погибли милиционеры. Но он еще тогда не знал, что в этом страшном происшествии обвинят именно его. Именно его Димку, который все видел и спас жизнь человеку, вытащив его из машины и доставив в больницу. Правда, тот милиционер, прожил недолго. Он пришел в себя и тоже рассказал свою версию случившегося. Но через несколько дней он все же скончался. Это происшествие прогремело на всю округу. Все только и говорили о нем. А Димку в этот же день арестовали и доставили в следственный изолятор.

Димка, не понимая, что происходит, пытался достучаться до кого-нибудь. Он понимал, что произошла какая-то страшная ошибка, и каждую минуту ждал, что вот сейчас повернется железный замок и дежурный скажет:

– Дымов! С вещами на выход!

Но минуты и часы летели, как ракеты, и к нему никто не приходил. Он метался по одиночной камере, как дикая лиса, которую поймали в курятнике и посадили в клетку. Краем уха, он слышал один раз, как охранники за дверью говорили, что есть приказ, чтобы к Дымову никого не пускали и не разговаривали с ним. Только балансеры, утром, в обед и вечером, открывали кормяк его одиночной камеры и просовывали тюремную баланду.

Настя Миронова подготовилась к большому собранию основательно. Несколько дней подряд она на зубок заучивала текст, который ей дал парторг Трухнов. Даже когда на работе она ставила доильные аппараты своим буренкам выходила в проход и перед коровами репетировала свою речь, как учил ее Трухнов.

Делегацией на двух директорских машинах они добрались в Барнаул и расселились в гостинице. Всю дорогу Миронова вертела головой по сторонам и вздыхала. Ей было очень интересно, что они ехали почти пять часов, а деревни все мелькали и мелькали мимо окон автомобиля своими незамысловатыми названиями, которых она раньше не слышала. Вообще ее усадили, как единственную женщину из Совхозной делегации, на директорскую Волгу на заднее сидение, а в УАЗике поехали мужики. Там уместились: главный инженер, главный зоотехник, управляющий фермой номер два, управляющий фермой номер четыре. Миронова поехала вместе с директором Совхоза и парторгом Трухновым. До этого дня она никогда не садилась в такую машину. Она даже себе не позволяла мечтать об этом, а проехав несколько десятков километров, почувствовала себя довольно уютно и даже по-домашнему привыкла к такому удобству. Иногда в ее голову закрадывались мысли о том, как было бы здорово вот так вальяжно разъезжать на такой машине и быть директором как Горин. Но, как только она начинала думать об этом и смотрела на впередисидящего директора Совхоза, сразу же гнала все эти мысли прочь. А иногда, даже махала рукой и приговаривала:

– Чур, меня, чур, меня!

Сидящий рядом парторг Трухнов все время спрашивал ее, о чем она говорит. А Миронова, чтобы над ней не смеялись, все говорила, что, кажется, забыла закрыть сарай. И все это переводилось в занимательную шутку.

Уже к обеду, они расселились в гостинице и, пообедав в местной столовой, прибыли в Крайком партии.

Съезд передовиков производства проходил в большом и просторном зале. Сюда съехались практически все представители разных профессий из всех районов и городов Алтайского края. Зажав в руке довольно потрепанную бумажку с текстом, Миронова непрерывно повторяла написанную речь про себя. Чтобы не волноваться и не думать ни о чем, она закрывала глаза и снова и снова повторяла написанные слова. Она, конечно же, надеялась, что ее обязательно забудут или обойдут стороной и все пройдет спокойно для нее. Но в начале следующего часа работы съезда рабочий президиум все же пригласил ее к трибуне, и она, ступая неуверенно, словно ватными ногами, под громкие аплодисменты поднялась на сцену и встала к микрофону. Когда зал затих, она боязно посмотрела на собравшихся людей. Их было так много, что она практически сразу потеряла дар речи и несколько секунд не могла вымолвить ни одного слова. Но после того как сам Первый секретарь Крайкома попросил всех поддержать ее, зал снова взорвался аплодисментами. После чего Миронова наконец-то собралась с мыслями и, перепутав весь заученный текст, начала говорить своими словами.

– Здравствуйте товарищи!

Подождав немного и перехватив воздуха, как будто утопающий, она продолжила:

– Вы меня, пожалуйста, простите. Я не умею говорить так, как говорят наши руководители и партийные работники. Но я скажу, как есть. Я Настя Миронова, доярка нашего нового Животноводческого комплекса, который находится в Бийском районе Государственного Племенного Завода Катунь. У нас очень хорошая ферма и хороший Директор. Мы бесконечно рады, что наше Государство так заботится о своем народе. Еще совсем недавно, мы работали по-простому и доили коров руками. А теперь такая благодать! Все у нас механизировано и коровушки стоят в тепле. Корма подают вовремя и в достатке. А вот почему у меня перевыполняется план, так это от большой любви к своим питомцам. Я с самого детства работаю на ферме и ухаживаю за коровами. Если к ним относиться плохо, то они не дадут вам молока. А если к ним относиться с большой любовью, то даже самая слабая буренка отдаст вам все сполна. Вот от этого у меня высокие надои и перевыполнение государственного плана. А еще я скажу так, – Миронова снова перехватила глоток воздуха и продолжила, – стоя здесь на высокой трибуне, я торжественно обещаю, что в следующем году я значительно перевыполню план по сдачи молока и обязательно побью рекорд, перейдя отметку надоя в четыре тысячи литров. А еще я беру обязательство, взять сразу два родильных отделения телят в подшевство. – От таких слов у Насти потемнело в глазах. Ей стало почему-то плохо, и закружилась голова. Она хотела сказать еще, что-то, но весь зал внезапно взорвался аплодисментами, и люди начали вставать.

– Вот так, дорогие товарищи! – Пришел ей на помощь Первый Секретарь Петухов. – Когда у нас в районах будут такие стахановцы, мы с вами без каких либо проблем справимся с поставленной Партией и Правительством, главной продовольственной задачей. А сейчас, дорогие товарищи, – встал Первый секретарь Крайкома партии и, не дожидаясь регламента, громко заявил, – позвольте вручить нашей передовице и коммунисту, товарищу Мироновой Орден Трудового Красного Знамени. – Петухов взял орден и сам лично нацепил его на лацкан нового пиджака Мироновой. Зал еще громче начал рукоплескать новой орденоноске. Настя стояла как в забытьи. Она даже не предполагала, что все ее старания выльются в такой триумф и уважение руководства Края. Ноги совершенно не держали ее, и ей очень хотелось присесть. Но в то же время она была готова расцеловать своего директора от счастья. Но и это не все. Ее мысли судорожно переплетались друг с другом, и она безуспешно искала в огромном зале своего Виктора. Она знала, что это он достоин такой награды и этого почета. И ей хотелось прямо сейчас закричать и вытащить сюда к трибуне его и крикнуть на весь зал, что это все он. Но до конца съезда Петрикова так и не вызвали к трибуне. Настя сидела на своем месте и все ждала, когда же его вызовут и наградят так же, как и ее. Ведь это он добился таких результатов и это его заслуга. Но Первый Секретарь в своем заключительном слове только косвенно упомянул директора Госплемзавода Катунь и снова назвал ее фамилию и привел всем пример.

Уже потом, когда все закончилось, Петриков набравшись мужества, все-таки решил повстречаться с Петуховым и передать ему привет от своего тестя.

Он незаметно, как какой-то шпион, отсоединился от своих товарищей и, взяв с собой оставленную в гардеробе хозяйственную сумку, поспешил в тот кабинет, куда только что зашел Петухов.

Он подошел к двери и, выдохнув, громко постучал.

– Войдите! Кто там? – Сквозь смех, ответил мужской голос.

– Разрешите? – Петриков открыл дверь и увидел, что в большом и просторном кабинете собралось человек пятнадцать или двадцать. Они сидели вдоль длинного, накрытого всяческими угощениями, широкого стола.

– Входите, входите товарищ! Вам кто нужен? – Спросил мужчина, сидевший с краю у стола.

Петриков виновато прокашлялся и четко заявил:

– Мне нужен товарищ Петухов. Я к нему по очень важному делу! – Петриков еще раз прокашлялся от волнения в кулак и опустил руку.

– Извините товарищи! – Из-за стола встал Петухов. – Я на минутку. – Он подошел к Петрикову.

– Я вас слушаю товарищ. – Петухов приятно улыбнулся.

– Извините товарищ Петухов, – неровно начал Петриков, – я управляющий фермой Госплемзавода Катунь, Петриков Виктор Андреевич. Но я к Вам по другому поводу. Я хотел Вам передать привет от Вашего старого друга. – Петриков начал заикаться и робеть.

Вот как? – Удивился Петухов. – Очень интересно. – Он вновь приятно улыбнулся. У него сегодня вообще было очень хорошее настроение. Он тоже так же, как и Миронова получил такой же заветный орден и много похвалы, за перевыполнение государственного плана. И поэтому сегодня он мог встречаться и разговаривать вот так вот запросто с кем угодно.

– Я пришел передать Вам дружеский привет от Михаила Васильевича Воронова из Владивостока. – Петриков почувствовал, что начинает потеть.

– Мишка Воронов! – Удивился Петриков. – Так это же мой давний друг. Мы с ним вместе учились в высшей Партийной Школе! – По-детски обрадовался Петухов. – Вот спасибо Вам огромное! А вы простите, кто ему будете? – Сразу же поинтересовался Петухов.

– А я ему просто зять. – Немного повеселел Петриков.

Петухов крепко пожал Петрикову руку и поблагодарил его. Повернув голову к своим товарищам, он похлопал по плечу Петрикова и добавил:

– Надо же, Мишка Воронов. Сколько лет, сколько зим? А ну, товарищи, налейте нам хорошего коньяка!

Кто-то из сидящих за столом, быстро налил и поднес к ним два коньячных бокала с коньяком.

– Давайте выпейте с нами, за хороший успех и выполнение поставленной задачи перед Государством! И за моего друга Михаила Воронова! – Он звонко чокнулся с Петриковым бокалами и достаточно отпил из бокала.

– Ну, тоже вы товарищи, присоединяйтесь к нам. – Поставив на стол бокал, попросил Петухов.

Петриков глядя на Петухова, тоже отпил почти половина бокала и поставил бокал.

– Простите, Андрей Иванович! Я к Вам не с пустыми руками! – Он открыл сумку и достал оттуда двухлитровую банку черной икры. Эту икру ему привез скотник Крадов, с которым он еще глубокой осенью плавал на рыбалку и они поймали огромного осетра. Вот именно тогда Петриков задумал преподнести Петухову хороший подарок. И вот сегодня получился именно тот момент, когда эта самая икра была к столу.