Кавказ в воде

— Е… ё… её, эту дизелю, вашу… чтобы через два часа… нет, чтоб через час… работала! — полковник, видно, не на шутку злой, тоже, наверное, обогреватель не работает, — не заработает, под трибунал пойдёте! — судя по всему это не шутка. — Все пойдёте! Чебылтаров, тебя это в первую очередь касается! — сердито уточнил полковник указательным пальцем, и исчез.

Вова опечалился:

— Зверюга!

Да, суровы законы в войсках. Оттого и дисциплина железная.

— Что делать будем? — хоть это совершенно и не его дело, спросил Герасимыч у солдат, — как эта дизеля включается то?

— Электроника здесь, хрен его знает, что не работает, — старший показал на щиты управления, напоминающие ЭВМ первого поколения, — вот здеся, — тыкнул пальцем на два торчащих из отверстия в щитке провода, — перемыкаем, а тута кнопку нажимаем.

— Ты, Петя, не стой, кнопку то нажимай, — посоветовал Герасимыч.

— Нажимали уже, — ответил Ваня.

— И что?

— И ничего, — подытожил Сидор.

— Вы тута разбирайтесь пока, — заявляет Серёжа Васюков, доморощенный электрик, — а мы пока подцепимся. Куда провода цеплять то?

— Вот к этим двум, — безразлично показывают хозяева на клеммы под крышкой в борту.

— Даже не вздумай, Серёга! — вновь возмущается Герасимыч, — провода же не выдержат!

Бойцы дельному совету не внимают, уже подцепили. Герасимыч затейливо выразился, успокоился, спросил солдат:

— Где здесь у вас зип?

— Вот тута и здеся, — показали на ящики вдоль бортов.

Найти тумблер с винтами на клеммах не составило труда, от солдат толку никакого: то ли с закусью переборщили, то ли мало её оказалось, ничего не соображают. Подцепил, вставил в свободное отверстие в щитке управления:

— Включай!

— Как?

— Вот тута и тута!

Дима щёлкнул тумблером, нажал кнопку, дизель взревел, генератор заработал.

Из недр выскочил радостный Вова Чебылтаров с автоматом:

— Сделали?

Сидор восхитился:

— Ну, ты, Герасимыч, сила!

— Семь минут своей драгоценной жизни на вас потратил, — Гаврила почувствовал себя хозяином положения, — и даровал вам всем свободу, заметьте! Так что вы мне кабель должны-обязаны на блюдечке преподнести!

— Ага, сейчас найдём!

— Найдёте, тяните к нашей палатке.

— Ага.

Герасимыч вошёл в ярко освещённую, и натопленную печками и обогревателями, палатку.

— Мужики, ну не выдержит ведь!.. — это уже стон.

Провода не выдержали. С огоньком.

Но потушили быстро. Дизель-генератору при этом — хоть бы что. Замелькали лучи фонариков.

— Так, где здесь Серёженька!? — спросил Гаврила у коллектива.

— Упи… убыл куда-то, — поступил ответ голосом Серёженьки.

На его счастье в палатке нарисовался гвардейский прапорщик Алексей:

— Где здесь Гаврила? Нашли мы кабель, братуха!

— Здесь я, Лёша! Где нашли?

— У миномётчиков.

— Отлично! — Гаврила удовлетворённо потёр руки, — сейчас подойду!

— Герасимыч!

— Здесь я!

Это уже дизелисты причапали:

— Зайдёшь к нам, кабель нашли, закусь не забудь!

— Уже иду!..

Почему Вова Чебылтаров постоянно ходит, спит и даже временами работает с автоматом в руках? По крупицам, из надёжных источников, была собрана следующая информация:

В зоне боевых действий каждый просто обязан иметь при себе оружие, но в отличие от ментов таскать автомат для солдата — это вроде бы как обуза, и если нет поблизости войны — помеха для нормальной и полноценной жизни. По этой причине, если служивый не в наряде и не на посту, автомат вешается, к примеру: на гвоздь в стене землянки, на палаточной опоре, ложится на сидение машины или, если проживают в ротной палатке, то вставляется в сколоченную из досок общую пирамиду.

Замечено также — дембеля, уже собирающие шмотки для отъезда домой, обожают прятать своё вычищенное и выдраенное оружие под свою постель, и вообще им не пользуются. Это делается для того, чтобы по прибытии в часть, сдать свой автомат в комнату хранения оружия в в идеальном состоянии, не будет лишних придирок от старшины, и вообще — экономия времени.

Вова Чебылтаров, как мы уже знаем, облюбовал себе в качестве постоянного места жительства закуток в дизельной, где неуклонно приближал на матрасе свой звёздный час увольнения в запас. Благо предлог для этого имелся достаточно веский: дизель должен находиться под постоянным присмотром специалиста.

Однажды, когда весь экипаж умотал куда-то по насущным делам, в дизельную, при обходе своего хозяйства, зашёл с проверкой тот самый полковник. Увидел безмятежно спящего Вову, забрал его оружие с подсумками и, даже не стараясь особо не шуметь, вышёл.

Через пятнадцать минут Вову разбудил тяжёлыми пинками «изнасилованный» полковником командир его роты.

Нелюди

«Еда без остатка — еда не досыта».

Чеченская пословица.

Хизир, метался по полю, убегая от «Юнкерса». Кажется фашистский лётчик баловался, забавлялся как кот с мышью: стрелял то длинными то короткими очередями, стараясь то остановить, то подстегнуть человека для того чтобы он повернул в другую сторону или назад. Затем уходил высоко в небо, за облака, и неожиданно, с душераздирающим воем, стремительно увеличиваясь в размерах, появлялся с другой стороны.

Вновь ушёл.

Хизир увидел возле себя спасительную глубокую воронку от авиабомбы, прыгнул в неё, сжался в комок. По краю воронки прошёлся ряд бурунчиков, мелькнуло крыло низко пролетевшего самолёта; так близко, что даже успел разглядеть на нём большой нацистский крест. От страха Хизир зажмурил глаза и накрыл голову руками, и в этот момент, судя по тому, как содрогнулась земля, совсем рядом прогремел мощный, оглушительный взрыв. Хизир открыл глаза…

«Где я?» — это уже совсем другое место. Темно, но можно разглядеть, что находится он в каком-то тесном помещении без окон и плотно набитом совершенно незнакомыми людьми. Сам Хизир лежит на полу, на каком-то прохудившемся матрасе, тут же, рядом с ним, на перевёрнутых днищем вверх банках, горят парафиновые свечи. «Кто я?» — Хизир никого не узнаёт и не может понять: кто он сам есть такой, как тут оказался и что вообще здесь делает. От этого становится жутко, не по себе: «Может я в плену?». Люди о чём-то разговаривают между собой во мраке, прямо на земляном полу напротив него сидит совершено седой старик с закрытыми глазами и, судя по движению бороды, что-то говорит. Но Хизир ничего не слышит: такое впечатление, будто уши плотно заложены ватой. Незнакомая пожилая женщина притронулась к его плечу и тоже беззвучно шевелит губами.

— А?.. — Хизир потряс головой, — где?..

Откуда-то изнутри рваными кусками потихоньку начала всплывать память: бомбёжки, соседи, свой собственный подвал.

— …Хизир, что с тобой?

— Я спал? — Хизир вспомнил своё имя, соседей, — слух и память вернулись.

— Да, вроде закончили бомбить… ещё маленько подождём…

Старик всё продолжает беззвучно шевелить губами, «он молится» — догадался Хизир.

Грозный бомбили часто, подолгу и основательно. Все «счастливцы» — обладатели надёжных подвалов, во время бомбёжек укрывались в них. У кого же в домах подвалов не было — прятались в соседских.