Кавказ в воде

— Не сомневайся, друг…

Вот и посёлок. В Сары-Су машина, подняв клубы пыли, остановилась возле железной изгороди добротного дома доверенного лица, одного из полевых командиров Северного фронта — бывшего совхозного агронома, а ныне того самого живодёра — Омара Бидаева. К счастью для Саида (или наоборот), хозяина в доме не оказалось, и потому гостя вышла встречать супруга Омара.

Москвич, стрельнув глушителем, сорвался с места, и в этот момент со стороны федеральной трассы, откуда они приехали, раздался приглушённый расстоянием хлопок взрыва, над рощей медленно поднялось грибовидное облако серо-белого дыма — это уже явно не дымовая граната. Послышались сухие щелчки одиночных выстрелов: «Добивают! Вот и пописали… хорошо засаду устроили, даже я не заметил. Специалисты…», — мелькнула мысль в голове алима. Через некоторое время столб дыма почернел — так бывает когда горят колёса.

Свой багаж — видеоплейер с кассетами и сменную одежду араб оставил в доме; прихватив с собою Коран, не теряя ни минуты, решил пройтись по, богатому садами и нищими жителями, посёлку в поисках сырых душ. Поужинать можно и попозже.

Сырые серые души в виде пяти молодых людей не заставили себя долго ждать: они стояли посреди знойной пустынной улицы и вели беседу, ни о чём. У двоих из них за поясами открыто торчали рукоятки пистолетов. Не исключено что и другие были вооружены: мужчине появляться на людях без оружия — просто неприлично. Законной власти давно уже нет, лояльных к федеральным властям людей ликвидируют местные и заезжие банды, иногда и похищают жителей села.

Вежливо поздоровавшись, с видом свободного от каких-либо дел человека, араб влился в разговор. Для начала — ни о чём.

— Уассалям Уалейкюме! Хорошая погода!

— Уалейкюм Уассалям! — парни дружелюбно по очереди обменялись с прибывшим незнакомцем рукопожатием. Проявили интерес, — по какому делу, или в гости кому приехали?

— Приехал погостить к своему хорошему другу — Омару, вашему доброму земляку. Сам я издалека. — Конечно, лучшая защита — это конспирация, естественность и простота.

После обсуждения погоды и того «как раньше было хорошо, а сейчас плохо: даже сайгаков нету», наступил момент парням заметить священную книгу в руке Хошмутдина, ручеёк беседы стал плавно перетекать в религиозное русло.

— Вы когда-нибудь, хоть изредка, читаете Коран?

— В мечеть ходим, — уклончиво ответил один из парней, — арабский не знаем.

Парни никуда не спешат: никаких дел, забот, абсолютно никакой работы, ни, тем более — развлечений.

— Напрасно, — Хошмутдин раскрыл книгу, глубокомысленно изрёк, — нужно не просто читать, правоверному необходимо глубоко изучать Коран и делиться знаниями с ближними. К примеру — вы знаете, что означает слово «исхан»?

— Это когда всемогущий Аллах смотрит на нас. Верно?

— Он смотрит на нас всегда, это правильно, молодцы. Но ихсан, и это правоверный мусульманин обязан знать: Аллах всегда смотрит на тебя: во время работы, отдыха, в дороге, сбора урожая. Всегда. Даже во время правого боя или в засаде на врага. Ты должен помнить об этом, то есть всегда быть в состоянии ихсана. Ихсан — это поклонение Аллаху в совершенном виде, соблюдая при этом все обязанности перед Ним, чувствуя Его постоянный взор, зная Его величие и могущество, от начала и до конца.

Какой мудрый и умный человек! Вот так запросто разговаривает с парнями как с равными себе — это льстит. Арабу же в этом посёлке конспирация особо и не понадобилась, естественность и простота сработали чётко.

— А приходите вечером в гости, друзей приводите, — пригласил алим парней, — я вам много чего интересного расскажу, — и повторил: — обязанность истинного мусульманина — хорошо знать Коран и делиться знаниями с ближними.

Приглашение алима было принято с радостью: хоть вечерок-другой скоротать в обществе уважаемого алима, почему бы и нет. Тем более парни не простачки какие-нибудь: о подобных вербовщиках хорошо наслышаны, а «святой джихад» — это деньги, и не малые. Какой-никакой, а заработок.

Алим тоже доволен, ибо, если хоть один из них проявит интерес к настоящему «движению сопротивления» — газават, если хоть один из них навесит на себя килограммы взрывчатки — это будет ещё один шаг к победе…

— …Бог наложил печать на сердца и слух неверующих, взоры их покрыл завесой — суровой будет их расплата! [30] — все сидели за широким столом во дворе гостеприимного Омара под сенью виноградной лозы, защищавшей людей от жаркого солнца, и внимательно, уже часа полтора, внимали словам мудрого алима, который перемежал свои проповеди просмотром видеокассет. Хошмутдин «работал» с молодёжью уже пятый вечер: лепил из податливых, как мягкая глина, душ сосуды и сразу же вливал в них мутную религиозную жидкость. Молодёжи набралось девять человек, двое из них привели своих молчаливых и тихих сестёр, — …суровой будет их расплата! Но есть среди людей такие, кто говорит: «Мы верим в Господа и Судный день»! Но в глубине души не верят. Я вижу, друзья, вы не из таких!

30

Суровой будет их расплата — здесь и, местами, далее — вольное разговорное изложение цитат из Корана.

Все согласно кивнули, похвала льстила: многие из парней с нетерпением ждали часа встречи с уже полюбившимся проповедником, с незнакомым, но довольно приятным чувством радости ждали часа встречи с ним: мудрые, интересные и правильные мысли излагает простым и понятным человеческим языком. Встреча с алимом — как праздник. А ведь как не хватает сейчас праздников!

Вербовщик продолжил:

— Вот скажи мне, Хизир, правду говорят, что в Грозном есть молодые женщины, которые ходят по улицам в коротких юбках и без головных платков?

Хизир лаконично согласился:

— Это факт.

Араб ответом подающего определённые надежды чеченца остался доволен:

— Вот, вот видите, друзья мои, братья, весь мир катится в преисподнюю по доброй воле человека! Глядя на этих развратниц, сердца извращаются и мысли исполняются злыми, неугодными Аллаху, помыслами! — Хошмутдин посмотрел на Умалата, — скажи, Умалат, а правду люди говорят, что в Кизляре прямо на рынке молодые развратницы предлагают мужчинам своё тело за деньги?

Умалат, двоюродный брат Хизира — кумык, дагестанец, выразил согласие:

— Да, это так, у них есть и сводница — все её называют Соня, она сторговывает молодых девушек не только кафирам и муртади, но даже солдатам.

Утвердительные ответы на правильно поставленные вопросы — очень важный момент в «работе» араба.

— О, времена, о, нравы! — парочка молодых людей, впервые в жизни услышавших это изречение из уст хозяина дома, поспешила записать эти мудрые слова в свои блокноты, — Разве это вера!? — Стукнув кулаком по столу, возмутился Омар, очи его налились кровью, в которых кипело и сверкало благородное негодование, — они пытаются солгать и Господу и всем тем, кто верит. Но лгут они самим себе, и этого не понимают… Братья! — Омар простёр длань в сторону тихих молоденьких девушек во всём чёрном, подливающих мужчинам по чашкам горячий чай, — друзья, собаки делают из наших сестёр шлюх и развратниц!

По приходу прошёлся неодобрительный возмущённый шумоток. Что ни говори, а есть у Омара некая харизма: боевой лидер, тщеславный и самолюбующийся боец, смел, находчив, хитёр. Самоупоение при полном презрении ко всему и вся. Весьма способный и чересчур самоуверенный, до мании величия. Умеет «зажечь» людей. С такого человека всегда хочется брать пример, хочется быть похожим на него.

Смущённые, в жизни не слыхавшие таких откровенных разговоров, девушки прикрыли зардевшиеся красивые лица кончиками головных платков, трогательно, по детски потупили глаза. Сердца у парней воспылали чистой братской любовью и готовностью защитить своих сестёр от чего бы то ни было.