Кавказ в воде

Отвечаю: диалогов нет, потому-что всё это является выстраданным монологом Умалата. А ушёл он от араба просто: километров десять прошёл пешком до горячего асфальта федеральной трассы, отряхнулся, сел в проезжающий маршрутный автобус, и примерно через час прибыл в Дагестан. Несмотря на всеобщий бардак, частные маршрутные автобусы ходят везде, при желании на попутке можно и в Грузию уехать.

Разве что для порядка можно привести его разговор с матерью:

— Здравствуй, мама! Я уезжаю, срочно!..

— Куда, сынок!?

— На Север. Детали — письмом… где мой большой чемодан?

— Там же холодно, Умалат!

— В холоде лучше сохранюсь, мама!.. Где мой итальянский галстук?

Умалат, скрываясь от, не поймёшь — то ли родственников, то ли «доброжелателей» — ваххабитов, уже несколько лет живёт и работает на необъятных просторах севера. Что интересно: туда же, бывает, самостоятельно депортируются и скрывающиеся от правосудия и своих кровников, экстремисты. Рано или поздно правоохранительные органы бандитов вычисляют. Случаев кровной мести или за «отступничество» пока не наблюдалось. Но это — пока.

В связи с этим мне вспоминаются крепко-накрепко забытые народом исторические факты.

Во время гражданской бойни двадцатых годов прошлого столетия, некоторые заинтересованные лица, которых обычно маловато, втолковывали тёмному, безграмотному, но богато вооружённому северному народу, которых, по сравнению с ними, было многовато: «Вот придут красные супостаты, знайте, это — бесы! У них даже рога на голове растут!», — это, дорогие мои, не чёрный юмор, так оно на самом деле было и некоторыми очевидцами тех событий в своё время неоднократно описаны, — вот где были кишки и венозная кровь обеих сторон!

С великим, искренним, удивлением выяснилось: рогов то, оказывается, у супостата не имеется! При более глубоком, внимательном и вдумчивом изучении анатомического строения организма, процесс которого я не желаю описывать, обнаружилось, что даже внутренности — один к одному, как и у всех нормальных людей. Впрочем, как и у тех же «заинтересованных лиц» с их семьями. Бедолаги, эти лица даже матерную лексику употребить не успевали, не то что — помолиться. Вот, оказывается, к чему могут привести спекуляции на религиозных и национальных чувствах. Да разиж энтих проймёшь? Говорим же мы своим детям: «Нельзя огнём баловаться — это не игрушка, огонь не выбирает кого сжечь!». И ведь дети слушаются своих умудрённых опытом родителей, не играют с огнём.

Но память то, у человека, короткая, — то, что было давно, можно сказать и не было. А то, что сейчас происходит — так это не у нас. Кому ж охота взбалтывать мутную водичку памяти? И без того забот хватает.

В тихом омуте

Кто знает, что будет завтра, тот преуспевает

(Чеченская пословица).

Автор намеренно рисует всё действо последней части этой повести в виде краткого изложения и, причём, как всегда — несколько в искажённом виде. Возникает вопрос — почему? Ответ: здесь задействованы весьма серьёзные ведомства, как бы чего лишнего не нарисовать.

Агентура сообщила о местонахождении одного из бандитов причастного к подрыву автомашины ГАЗ-66 с двадцатью тремя чеченскими омоновцами. Бандит находился в селе Эн Шатойского района — прибежище многочисленных шаек и бандформирований. На задержание чеченского экстремиста выехали бойцы чеченского СОБРа, основной задачей которых является — уничтожение, арест, этапирование главарей банд и боевиков.

О скрытном, незаметном никому выдвижении к месту задержания средь бела дня даже не стоит и думать: большинство местных жителей, среди которых находится значительное количество дальних и ближних родственников, поддерживают бандитов. Они конечно же успеют предупредить боевиков о приближении спецов. Так что собровцы по пути следования были вынуждены заночевать в посёлке Борзой. И, заметьте — не у своих земляков, к которым никакого доверия не испытывают, а в расположении Брянского сводного отряда милиции, к которым доверие имеется, но у которых, в свою очередь, к собровцам доверия нет.

Брянские сводный отряд и ОМОН — ребята серьёзные, обстоятельные: уже много лет несут службу в этом, напичканном бандформированиями и наёмниками, горном районе, полностью заменяли местный РОВД. В поисках и боевых выходах не раз находили схроны, изымали оружие, в неоднократных боестолкновениях несли потери. Почти все милиционеры за боевые заслуги имеют государственные награды, среди личного состава есть и раненые и контуженные. Вот и представьте себе отношение потрёпанных войной российских бойцов к союзникам, а ведь этого никакими натянуто-гостеприимными улыбками не скроешь. Владу, искренне сдружившемуся с чеченцами, честно признаться, было неприятно, не по себе: тоже ведь косые взгляды бойцов на себе чувствовал. Но — такова жизнь.

Перед рассветом, по мраку утреннего тумана, группа выехала на место задержания. Задержание произвели на рассвете. Натянув бандиту на голову светонепроницаемый мешок — это делается естественно для того чтобы… ну — так принято, его посадили в машину на заднее сиденье между двумя бойцами и быстро-быстро, стараясь не привлекать внимания со стороны населения, с места скрылись. Мешок сняли, только удалившись на солидное расстояние от места задержания.

Влад бросил взгляд в зеркало — сердце неприятно ёкнуло… он сразу узнал пленника — это без сомнения был Хизир! Те же глаза, родимое пятно на щеке, разве что повзрослел, возмужал. Хизир выглядел совершено спокойным и узнал ли он своего старинного друга — неизвестно, но Владик промолчал.

Да, ситуация сложилась щекотливая и довольно неприятная. Друг золотого детства, бурливой и бесбашенной юности. Как же так!? Вроде нормальным парнем был, правильным, справедливым. Таким, на которого во всём хотелось бы походить… Влад, кажется, даже плечи в себя вжал, чтобы стать поменьше, незаметнее. В зеркало он больше не заглядывал.

Так, в безмолвии, по горам да по долам группа и доехала до здания Грозненского УБОПа, где передали Хизира серьёзным людям, а сами пошли принимать поздравления от своего начальника — Султана Баировича.

Доложили. Приняли поздравления, все довольны.

Влад стоит, мнётся. Всё-таки переборол себя:

— А я знаю этого пагня.

— Кого, Вахид? — не понял Султан.

— Хизига, — ответил Влад, — ну, бандита этого, и фамилия у него Такой-то.

Полковник не поверил:

— Ты что, Вахид, шутишь так?

— Да нет, Султан Баигович, точно говогю — знаю! Это мой д`уг, одноклассник!

Полковник переглянулся с Бухари:

— А ну ка, пошли…

Буквально через несколько минут Султан с Бухари, несколько озадаченные, вернулись:

— Вахид, оказывается, он тебя тоже узнал!

— Да? Вот не думал, я же к нему спиной сидел.

— Да, Вахид, не ожида-ал, — Бухари даже засмеялся, — только представь — якут — пособник ваххабизма в чеченском УБОПе! Как говорится — в тихом омуте…

Султан Баирович, проходя, доверительно коснулся плеча Влада и совершенно серьёзно сказал:

— Это он шутит так, не обращай внимания.

Да и без того понятно, что шутит, никаких претензий к Владу никто предъявлять и не собирался. Надо сказать в этом отношении чеченцы тоже люди: юмор ценят, главное — не переборщить. К земляку, который не понимает шуток, они относятся весьма настороженно, даже какое-то своё определение для таких людей имеется.