Кайа. История про одолженную жизнь (том Шестой)

— А! Я о тебе наслышана! — заявила старушка, потрепав Розу по плечу. — Как верно сказала Кайа: многих талантов барышня!

Покраснев, Роза уткнулась взглядом в пол.

Конечно же, старушка слышала про Розу. Вот только совсем не потому, что та — юное дарование (мало в империи таких, что ли?). Все из-за дамы Кристины, разумеется. Вернее, из-за позиции Розы при царской любовнице.

Из памяти вдруг всплыл дед…

«А эта, как ее там, которая со слов внучки…».

…не сумевший сразу вспомнить имени «супруги брата супруги биологического отца Кайи». Той самой Юлии, которая является крайне близким к Государыне человеком, а также одной из Филатовых.

«У твоего деда действительно феноменальная память. Была таковой. Раньше». — вспомнились слова матушки.

До инсульта, разумеется.

А значит, позабыть о Юле он никак не мог. Так к чему тогда была та его игра?.. Ладно, подумаю об этом на досуге.

— Бабушка, кузина, племянницы… Уверена, что вы порядком устали, пока ехали сюда. Пойдемте в гостиную, присядем. Чаю…или, может, полноценный обед? — предложил я.

Несколько минут спустя. Малая гостиная.

Мои вновь обретенные родственницы не изъявили желания к полноценному обеду, а потому был подан лишь чай с выпечкой.

— Мам, а где кошка тети? — спросила у Вероники Евангелина.

— Моя кошка? — переспросил я. — Бобла, что ли? Так она же вроде бы в подмосковном имении…

— Женя попросила привезти ее тебе. Сказала, что ты будешь рада. — ответила кузина, а затем что-то тихонько произнесла в свой умный браслет. — Сейчас ее принесут.

Встав со стула и пройдя к окну, поглядел на суету, творящуюся возле черного входа. Грузчики, под управлением помощника дворецкого, заносили в дом многочисленные чемоданы и прочие вещи, коих было чересчур много для обычного визита «на недельку». А значит, родственницы прибыли сюда в качестве хозяек. На «пмж», так сказать.

Все верно, блага внутри Семьи перераспределяются.

— Бабушка, помнится, ты о чем-то хотела поговорить со мной. — сказал я, вернувшись на свое место и налив себе чайку.

— Да это уже неважно. — ответила старушка и, улыбнувшись, похлопала меня по предплечью. — Ваша с сыном графа помолвка аннулирована, так что и говорить тут больше не о чем.

— Возможно, что и нет. — произнес я, отпив чай.

— В смысле? — в удивлении вскинула одну бровь кузина.

— Я вчера имела разговор с Александром Блумфельдтом… — начал было я, но был перебит старушкой.

— Где это ты его видела?

— В Metro. — ответил я, положив на блюдце заварное пирожное.

Бабуля выразительно поглядела на Веронику.

— Это ночное заведение. — пояснила той кузина.

Старушка неодобрительно покачала головой, однако вслух сказала о другом:

— И о чем же вы говорили?

Роза, которая, похоже, все еще плохо себя чувствует, навострила свои ушки.

— Из-за моего нынешнего положения при даме Кристине, он совершенно не желает ссориться и хочет восстановить нашу помолвку. Если получится, конечно.

Если у Александра, и правда, получится, то «почву» лучше подготовить заранее. И сейчас для этого прекрасный момент. Ну а если нет, то…и никаких файловых серверов он от меня не получит. Впрочем, он их не получит в любом случае, но надежды юношу питают.

— И ты…сама этого хочешь? — спросила кузина, переглянувшись со старушкой.

— Разумеется. — ответил ей. — Ведь это же будет, по сути, фиктивный союз. А затем, через некоторое время, мы с ним тихо-мирно оформим развод. И моя репутация окажется спасенной, насколько это возможно, учитывая прочие обстоятельства, конечно. И, что важнее, из-за меня не пострадает репутация других барышень Семьи.

— Это…было бы хорошо. — произнесла старушка. — А еще лучше то, что ты не озлобилась на Семью…а ведь озлобились бы очень многие, окажись они на твоем месте!…и печешься о ее благополучии.

— И правда, хорошо. И нам, и ему самому, ведь никто же в здравом уме не захочет ссориться с одной из могущественнейших женщин империи. В дополнение к ссоре с нашей Семьей. А что касается озлобления на Семью…это бессмысленно. Я стараюсь не мыслить категориями обид и, вообще, эмоций.

— Очень верная точка зрения. Жаль только, что не распространенная. — задумчиво ответила старушка, поглядев на Розу.

У нее явно было что сказать, однако в присутствии моей назначенной подруги, она, судя по всему, решила всего этого не говорить.

В этот момент, постучавшись…

— Войдите! — негромко сказала старушка в свой «умный» браслет.

…в малую гостиную вошел помощник дворецкого, неся в руке некую сумку.

Поставив сумку на пол, он, с разрешения старушки, удалился, после чего к сумке метнулись обе девочки.

Сумка оказалась кошачьей переноской.

И когда племянницы открыли ее, в мою сторону, с громким «мря-у!», трехцветной стрелой полетела Бобла, запрыгнув ко мне на колени.

— Да, злодейка, я по тебе тоже соскучилась! — произнес я, гладя тактильно-приятное животное.

Кошка, от души потершись своей мордочкой о мое лицо, уютно развалилась на моих коленях, громко урча.

Ну а разговор тем временем перешел в русло «обо всем и ни о чем». Роза явно высиживала положенное время перед тем, как вновь отправиться прилечь, я же…

Внезапно перед моими глазами калейдоскопом промчались все те неприятные события, главным героем в которых становился я сам.

Вспомнилось также и нечто темное в глубинах моего сознания. Нечто, которое раз за разом столь любезно нашептывало, хотя и не так прямо, как «голоса» теперь, возможный выход из пренеприятнейших ситуаций.

Это же все время были вы, да?..

«Решения принимала только ты…ты…ты». — загудели в ответ «голоса», причем не отрицая моей догадки об их непосредственном участии, и пребывали они явно не в добром расположении духа.

Верно. — согласился я. — Но каждый раз…каждый…следуя подсказанному вами пути, я все больше и больше обращался в чудовище и теперь достоин разве что веревки палача.

Существует ли теперь, в принципе, для меня «хороший вариант»?

«Ты выбирала свой путь сама…сама…сама». — продолжили яростно шептать голоса.

Инструмент, да? — мне вспомнились слова некой сущности, говорившей моим собственным голосом. — Возможно это действительно так…даже наверняка так!..однако совершенно ясно и другое: ничего хорошего вы для меня не желаете.