Кайа. История про одолженную жизнь (том Шестой)
Шрифт:
— Ну нет, разумеется, не случайно. У меня накануне было дурное предчувствие, и я попросила его присмотреть за мной. К счастью, он не отказал, ибо «чуйка» меня не подвела.
— Я так понимаю, ты влюблена в него? Но ты же знаешь, что господин Горчаков — родственник Жени?
Я скосил взгляд на папашу. Тон, с которым это было сказано (оттенок ревности в нем, точнее), мне очень не понравился. Таких приключений мне точно не нужно.
— Дальний родственник и вроде бы некровный… Нет, пап, не влюблена, пожалуй… Помнится, уже
В этот момент раздался сигнал вызова от видеофона Игоря.
— Я на минутку. — произнес он и отошел к небольшому фонтану, расположившемуся чуть в стороне от главной больничной дороги.
Я же, стоя в обнимку с «подарочным кустом», оглядел монструозное семиэтажное белое здание (метров семьсот в длину, наверное), выглядящее так, словно бы высоченную башню положили на бок. Главное здание госпиталя, нам как раз туда.
— Придется урезать по времени программу посещения. — заявил вернувшийся папаша.
— Дела?
— Дела, плюс еще нужно будет отвезти тебя обратно к даме Кристине.
— Так, наверное, даже лучше. — вслух подумал я, а затем спросил. — А можешь распорядиться, чтобы за мной сюда прислали Семейный автомобиль?
— Зачем это?
— Папа, я пригласила господина Горчакова…дальнего родственника мамы…на «вечеринку», оказавшуюся в итоге «взрывной». В результате пострадал не только он сам, но и его коллеги.
— Служба в СВБ весьма опасна, это известный факт. — произнес папаша.
— Как бы там ни было, но мне наверняка придется прояснить для него «пару моментов», чтобы мы могли продолжать оставаться друзьями и далее. И прояснить их…моменты эти… нужно будет не завтра, и не послезавтра, а сегодня. Ибо он сейчас, по сути, мается бездельем, варясь в аду собственных мыслей.
— Без меня? Этого я разрешить тебе не смогу, извини. Ты же сама добилась восстановления помолвки с Александром, а значит, ты теперь вновь несвободная барышня. Тебе же прекрасно известно, что, оставшись с ним наедине, ты нанесешь удар по репутации и нашей Семьи, и Блумфельдтов…это не говоря уже о царской Семье. И чего такого ты собралась рассказать ему?
— Мы же в логове УВБ, папа. — я картинно взмахнул руками. — У кого, интересно, достанет ума рассказать об увиденном или услышанном здесь? Однако ты прав, нельзя давать врагам даже малейшей возможности нанести по нам удар. Наш разговор с господином Горчаковым произойдет под недремлющим оком виртуальных камер. Все будет чинно — благородно, и, таким образом, даже самый пристрастный недоброжелатель не найдет аргументов, чтобы обвинить меня в аморальном поведении. А записи с тех виртуальных камер я попрошу Дмитрия раздобыть сразу. Уверена, это не станет для него проблемой. Что же до содержания нашей беседы, то выбор у меня невелик. Про то, о чем рассказала тебе, ему я говорить не стану…хотя, быть может, расскажет мама, ведь он ее подручный вроде бы…а кто устроил взрыв, я и сама не знаю.
— Не знаешь? — переспросил папаша, добавив. — Только не прячься за своим возрастом,
пожалуйста.— Понятия не имею, но…
Остановившись, я повернулся лицом к папаше, он сделал то же самое.
— … возможно, ты знаешь, кто прислал тот грузовичок? — поинтересовался я, уставившись в его лицо.
Он, смутившись, отвернулся.
— Ладно, сделай все так, чтобы и комар носа не подточил. За тобой приедет машина. Идем, а то времени, итак, уже не осталось!
Может, ты и не знаешь наверняка, по чьему приказу едва не убили твою приемную дочь, но ведь точно догадываешься. Верно…папа?
В госпитале, 4-й этаж, отделение травматологии.
Консультанта о нашем приходе, разумеется, предупредили заранее, так что было неудивительным обнаружить его не в палате, а в холле, куда нас привела дежурная медсестра.
Одетый в спортивный костюм, Консультант был угрюм (как и ожидалось) и бледен, а на его голове красовалась циркулярная повязка.
Из памяти всплыл момент, когда я увидел его…до взрыва…явившегося в составе отряда УВБ спасать меня из лап жандармов (скорее, выяснить, что происходит). Консультант был в «гражданском» плюс бронежилет, шлем и оружие.
А затем память любезно продемонстрировала и момент уже после взрыва: он накладывает жгут на то, что осталось от руки Розы, а по его перепачканному лицу струится кровь, из-под деформированного шлема.
Я зажмурился, прогоняя воспоминания.
Представляю, как у него болит голова.
Как бы там ни было, Консультант сейчас расположился в удобном на вид кресле, пил кофе и сам с собой играл в шахматы.
Заметив нас…на мне он чуточку задержал взгляд…господин Горчаков сделал последний ход, «съев» ладьей коня, а затем встал.
И так как здешний этикет требует (в сословии «знатных») демонстрировать в публичных местах минимум эмоций, то благодарность от приемного отца Консультанту вышла весьма сухой и краткой. Однако они, пускай и очень дальние, но все-таки родственники (через маман), а значит, папаша наверняка выкажет ему больший респект позже, в более подходящем для этого месте.
Мое также краткое и мало эмоциональное «благодарю Вас за спасение» испортил сам Консультант.
— Честно говоря, думал это будет кактус. — заявил он, принимая от меня «подарочный куст».
Однако того раздражения, которое он явно испытал в первое мгновение, когда увидел меня, на его физиономии уже не было.
— Вообще-то, господин Горчаков, вы очень верно подумали! Я как раз заприметила один такой, когда выбирала растение, но мне почему-то показалось, что вы непременно обидитесь, если получите от меня сейчас кактус в качестве «подарочного куста».
— Я никогда не обижаюсь. — буркнул в ответ Консультант, поставив растение на стол, рядом с игровой доской, добавив. — «Подарочный куст»…
Затем приемный родитель, распрощавшись с Консультантом и велев мне дожидаться Семейный авто (предварительно многозначительно зыркнув на меня), покинул нас.
После того как остались совершенно одни, мы с Консультантом некоторое время провели в молчании. Тишина на этаже стояла такая, что было сложно поверить, будто бы это, и правда, больница.