Казанскй треугольник
Шрифт:
— Представьте мне вашу справку по этим событиям. Что сейчас КГБ делает по раскрытию этого преступления.
Ермишкин поднял трубку и попросил соединить его с первым секретарем Обкома КПСС.
Трубку сняла Валентина Петровна, секретарша первого, и сообщила, что сегодня шефа на работе не будет. Он уехал в один из районов республики, где проходило отчетное собрание райкома партии.
Ермишкин положил трубку, потянулся в кресле и решил позволить себе немного расслабиться. Он вызвал служебную машину и, надев пиджак, направился на выход. Он заехал на старое место работы
Проходя мимо секретаря, Ермишкин попросил ее не соединять своего руководителя ни с кем и прошел в его кабинет. Поздоровавшись, как равный с равным, чего ранее не позволял себе, достал из портфеля бутылку французского коньяка «Hennessy» и поставил ее на стол.
— Давай выпьем! Я так давно не пил, что забыл, какого он вкуса. Представляешь, там даже выпить не с кем! Кругом такие скучные лица, что плакать хочется, — произнес Ермишкин и рассмеялся.
Они просидели в кабинете часа два, вспоминая свои молодые годы. Впервые за последние два месяца на душе Сергея Ивановича все улеглось, и ему вновь стало так легко и свободно, будто он скинул с плеч неимоверно тяжелый груз.
Вернулся он домой поздно. Кое-как разделся, не снимая носок, упал в кровать и моментально заснул.
Несмотря на новое назначение, семейная жизнь Ермишкина не претерпела существенных изменений. Светлана по-прежнему была холодна с ним, несмотря на то что в последнюю неделю он не давал ей никакого повода.
Сергей Иванович догадывался, что кто-то ее проинформировал о его поездке в Болгарию и о любовнице, которую он хотел взять с собой, — иначе трудно объяснить ее поведение. Но кто мог рассказать, сколько он ни думал, догадаться не мог.
Его мысли невольно вернулись к бывшей даме сердца. Это была еще та штучка, и ей не составляло особого труда позвонить жене и все рассказать.
Новое положение Ермишкина никаким образом не вязалось с ореолом мужа-изменника и создавшееся положение сильно его тревожило.
Что скажет первый, если она напишет на него в обком, как он сможет оправдаться в глазах руководства? Как он сможет объяснить товарищам свои похождения? — переживал Ермишкин.
Он сидел в кресле и, воспользовавшись паузой в работе, размышлял о своих отношениях со Светланой.
«Необходимо поговорить с ней, жить так дальше невозможно. Я предложу ей развод и куплю хорошую квартиру. Она молода и еще сможет устроить свою жизнь. Так, наверное, будет лучше и для нее, и для меня», — планировал Ермишкин.
Его размышления прервал телефонный звонок. Звонила Татьяна!
«Как она узнала мой номер, что ей нужно?» — заметался Ермишкин.
Надо же, он только подумал о ней, и вдруг звонок!
Татьяна болтала без перерыва, не давая собеседнику сказать ни слова. В заключение она попросила его заехать к ней на работу, где она объяснит ему многие вещи. Ермишкин не стал ее обнадеживать и пообещал, что заедет в ближайшее время.
Он положил трубку и взглянул на часы. Было уже около семи вечера, и он отправился домой. Водитель повез его уже известным ему маршрутом. Доехав до центра города, Ермишкин вдруг дал команду, и машина направилась в ресторан «Заря» на улицу Вишневского.
Сергей Иванович барином вошел в ресторан, старый швейцар снял фирменную фуражку
и поклонился.Передав портфель гардеробщику, который также узнал постоянного посетителя и приветливо заулыбался, он вошел в зал и увидел Татьяну.
Женщина стояла у одного из столиков и, не обращая внимания на посетителей, не выбирая выражений, ругалась с пьяным клиентом, который отказывался платить, ссылаясь на то, что его обсчитала официантка.
Татьяна заметила Ермишкина слишком поздно, когда он уже подошел к ней. Она бросилась ему навстречу. Ее лицо, разгоряченное скандалом, было красным, но глаза уже сияли от радости.
Еще час назад Сергей Иванович думал о ней как о серьезном противнике, ломающем его личную жизнь, но, увидев ее радость, необъяснимо поменял свое отношение. Ее улыбка была настолько обворожительной, что у Ермишкина что-то екнуло в груди, и он моментально забыл все дурные мысли. Он чувствовал себя школьником и не знал, что сказать и как вести себя.
Его часто мучил вопрос, что сказать Татьяне при встрече. Ответы были разными. Но вот встреча состоялась, и все его планы испарились. Ермишкин, как завороженный, шел за этой женщиной и окончательно пришел в себя лишь в знакомом ему кабинете.
Татьяна стояла в стороне и отряхивала с юбки невидимые пылинки. Взглянув на Ермишкина своими красивыми глазами, она произнесла:
— Ты почему не звонил? Обиделся, что я не поехала с тобой? А может, были другие причины, о которых я не знаю? Может, ты нашел другую, которая тебя больше любит?
Ермишкину стало так хорошо и легко!
— С чего ты взяла! Какая женщина? Бог с тобой!
Поправив галстук, он подошел и обнял ее.
Они долго говорили, каждый как бы оправдывался за этот временный перерыв. Но любовники быстро простили друг друга, толком не понимая за что, и их чувства вспыхнули с новой силой.
Пара вышла из кабинета, и Ермишкин опытным взглядом заметил новенькую табличку, закрепленную на двери этой комнаты. Табличка сообщала, что теперь это кабинет Татьяны, и она уже не администратор ресторана, а директор.
Поймав его взгляд, она предложила обмыть ее новую должность в небольшом банкетном зале, расположенном за кухней.
Возвращаясь домой, Ермишкин испытывал небывалый жизненный подъем. Ему казалось, что он сбросил с плеч громадный груз, и теперь ему так легко, что он готов запеть. Он не вошел, а влетел домой. Не обращая никакого внимания на жену, с удивлением следившую за ним, Сергей Иванович быстро переоделся, отказавшись от ужина, сел в кресло и стал смотреть республиканские новости.
— Ты не будешь есть? — переспросила жена и, получив отрицательный ответ, ушла на кухню.
— Светлана, налей чаю, — попросил он ее.
Светлана приготовила чай и, поставив приборы на поднос, понесла в зал. Расставляя приборы, она почувствовала запах женских духов от рубашки мужа. Этот запах был ей знаком.
Утро Ермишкина началось с доклада заместителя министра внутренних дел по оперативной работе. Это был мужчина лет пятидесяти, явно склонный к полноте. Сергей Иванович видел его впервые и с интересом наблюдал за ним. Большому милицейскому чину явно не нравилось, что приходится отчитываться в Обкоме партии за это преступление, и он чувствовал себя неуютно в этом кабинете.