Каждый день как последний

— Здравствуйте, — поприветствовал продавщицу Паша. За прилавком находилась Николь, как и тогда, когда сюда явилась Дина. По крайней мере, на ее бейдже было написано именно это имя.

Он дал бы ей лет тридцать. И назвал бы ее красавицей, если не огромный шрам на щеке.

Когда Паша только увидел девушку, она стояла в профиль — смотрела телевизор, прикрепленный к стене. Алебастровая кожа, точеный носик, длинные ресницы, спускающиеся на чистый лоб медные локоны. Как же она прекрасна, эта барышня! Но услышав звонок колокольчика, помещенного над дверью, она повернулась и…

Волшебство рассеялось. Ту щеку, которая была вначале не видна, пересекал кривой бугристый шрам. Он тянулся от глаза к подбородку, оттягивая лицо вниз, деформируя его. Даже если над шрамом поработать лазером, совсем убрать его вряд ли получится. Он станет только глаже и светлее, но не исчезнет. Но это на непрофессиональный взгляд Паши. Наверное, все еще можно исправить…

— Добрый день, — откликнулась на приветствие Николь. — Я могу вам чем-то помочь?

— Я хотел бы видеть директора магазина.

— Зачем он вам?

— Есть деловое предложение.

— Не думаю, что ее оно заинтересует…

— А почему вы думаете за своего директора?

Тут одна из дверей, что находилась за спиной продавщицы, распахнулась, и из нее показалась худая черноволосая женщина. На первый взгляд она тоже была красива. Но, присмотревшись, Паша свое мнение изменил. Слишком сухая морщинистая кожа и тяжелый взгляд. Хотя черты лица, безусловно, хороши. Как и смоляные волосы.

— Что тут происходит? — спросила она, подойдя и встав рядом с Николь.

— Вы директор магазина? — обратился к ней Паша.

— Совершенно верно.

— Меня зовут Павел Андреевич Ульянов. А вас?

— Дельфия Дионисовна Сифакис.

— Гречанка?

— Совершенно верно. Так что вы хотели?

— Предложить сотрудничество. Я бываю в Африке и…

— Нет, спасибо.

— Я мог бы поставлять вам чудесные фигуры, маски, снадобья…

— Еще раз говорю — нет.

— Не тот ширпотреб, что выставлен у вас, а реальные вещи.

— Вы вообще слышите меня? — чуть повысила голос Дельфия. — Я же сказала, что не желаю сотрудничать с вами.

— Вы слишком категоричны.

— У меня есть поставщики, и я ими довольна. Прощайте.

Но Паша не мог уйти, он хотел увидеть, как среагируют эти две фурии на появление Дины.

— Это же все китайское, да? — Он ткнул пальцем в стеллаж, где были выставлены денежные лягушки и фигурки Шивы и Будды. — Барахло, что продается в любом месте. Даже в переходах подземных. Почему вы не хотите выйти на иной уровень?

Лицо госпожи Сифакис стало злым. Скулы обострились, глаза сузились. Паша не удивился бы, если б Дельфия высунула раздвоенный язык, зашипела и раздула капюшон. Настоящая кобра!

Тут звякнул колокольчик. Дина!

Паша впился в лица женщин, стоящих за прилавком. Благо они находились близко друг к другу.

Николь растерялась. Заморгала часто-часто. Один глаз при этом закрывался хорошо, а второй не очень.

А Дельфия, напротив, сразу подобралась. Паше показалось, что даже ее тело напряглось и сквозь тонкую водолазку проступили мышцы.

— Девушка, вот вам нравятся эти поделки? — обратился к Дине Паша.

— Да, они милые, — ответила она.

— Никакого вкуса ни у хозяйки, ни у посетителей! — хлопнул себя по коленям Павел и решительно направился к двери.

Покинув «Чашу», он завернул за угол дома, в котором располагался магазин, и уселся на врытое в землю колесо. Он ждал Дину, предполагая, что она совсем скоро появится. Тут он услышал торопливые женские шаги — каблучки цокали по асфальту. Явно не Дина, она была в кожаных кедах.

Паша выглянул из-за угла…

И тут же отпрянул. По дорожке шла Наташа. Пашу она не заметила, потому что ее внимание было отвлечено на тренькающий сотовый, который она искала в сумке. Найдя его, Наташа поднесла мобильный к уху.

— Да, — немного задохнувшись, выпалила она. Шла слишком быстро, вот и запыхалась. — Да, да… Уже подхожу. Что? Не заходить? Почему? — Наташа слушала и хмурилась. — Да, поняла. Ладно, я пока в аптеку зайду. Наберешь, когда будет можно.

И, развернувшись, зашагала прочь от «Чаши».

— Ничего себе! — пробормотал Паша и присвистнул.

Совсем скоро он услышал звяканье колокольчика. Это вышла из магазина Дина.

— Ой, ты тут! — вздрогнула она, увидев показавшегося из-за угла Пашу. — Напугал меня.

— Иди сюда, — поманил он ее. — Садись и рассказывай.

— А почему тут?

— Надо. Итак?

— Я ничего не поняла…

— В смысле?

— Они очень странно себя вели. Будто не знают меня. И ладно Дельфия, мы с ней не знакомы, но Николь… Мы же общались. А она смотрит на меня, как будто впервые видит.

— Может, забыла тебя?

— Да уж конечно! — фыркнула Дина. — Я одета так же, как в прошлый раз. А куртка эта… — Она хлопнула себя по груди. — Она очень Николь понравилась. Спросила, где я ее купила. Я ответила — в Италии. Женщина может многое забыть, но не вещь своей мечты.

— То есть барышни разыграли склеротичек?

— Можно и так сказать.

— Я так и думал.

— Серьезно?

— Ага. Они чуют опасность. Потому и ведут себя крайне осторожно.

— И почему они ее чуют?

— Возможно, кто-то из сектанток причастен к нашему делу. Это может быть как одна женщина, так и вся их группа. В любом случае мы должны связаться с полицией и все рассказать кому-то из следственной бригады.

— Да, я позвоню. А лучше схожу! Здание полиции тут неподалеку.

— Иди. А я посижу здесь.

— Зачем?

— Хочу проследить кое за кем…

— Будь осторожен.

— Буду, — улыбнулся Паша.

Она легонько обняла его. Но сразу отпрянула. На лице смущение, на щечках румянец.

— Все, ушла! — выпалила Дина и торопливо зашагала в сторону проспекта.

А Паша остался сидеть на колесе, хотя больше всего ему хотелось улечься в кровать, накрыться одеялом и погрузиться в безмятежный сон. Он очень устал. Давно он не ощущал ничего подобного. Даже после того, как пешком преодолевал расстояние в десять километров, чувствовал себя бодрее. А все потому, что физическая усталость ничто по сравнению с психологической. В последние дни нагрузка на мозг была колоссальной. Не говоря уже о нервной системе. И тело реагировало на это. Ныло, в каких-то местах болело.