Казнь по кругу

— Аминь! — дождавшись конца монолога, возгласил Витольд Германович. — Кстати, кто этот умный человек, сказавший вам о рабском чувстве справедливости? Естественно, если это не секрет.

— Какой тут секрет. Так изволил выразиться отставной мент Смирнов.

— Я так и думал. Мы с вами, Сергей Львович, не общались после того, как вы навестили нашего знакомца. Меня все чаще и чаще посещает мысль: не зря ли мы пошли на это?

— А черт его знает! — подумав, честно признался Сергей Львович. — Но другого способа отойти в сторону для меня не было. Этот бандит на все пойдет, лишь бы взять меня за жабры.

— Этот бандит — Смирнов?

— А кто же еще?

Витольд Германович искренне и долго смеялся. Утих наконец и извинился:

— Простите, Бога ради, Сергей Львович.

— Конечно, по вашим интеллигентским представлениям, настоящий бандит — я, пахан, главарь, центровой уголовного мира, — обиженно сказал Сергей Львович. — Но я по сравнению с ним — дитя. Истинный, стопроцентный бандит — полковник милиции в отставке Александр Иванович Смирнов.

— Он старый, Сергей Львович.

— Помните анекдот про двух быков на лугу, старого и молодого? Так вот Смирнов, как тот старый бык, готов перетрахать и перетрахает, если возникнет надобность, все стадо.

— Зачем тогда рисковали, пошли к нему?

— Я, как кролик к удаву, — пошутил Сергей Львович. — Под гипнозом.

— А если серьезно, как вы считаете: держит он вас в уме? Хотя бы про запас? Как возможный вариант в будущем?

Задумался Сергей Львович. В мозгу картинки сопоставлял, просчитывал. Сказал:

— Пожалуй, нет, — и совсем твердо: — Нет.

— Будем надеяться, — решил менее оптимистично настроенный Витольд и прислушался. — Мои едут.

— Надеюсь, вы им меня не покажете?

— Они проинструктированы и все передадут прямо вашим ребятам. Между ними всеми договорено.

— Ишь ты! — удовлетворенно удивился Сергей Львович. — А мне ни гу-гу.

— Правильно делают, не хотят отрывать вас от серьезных дел.

— Тогда займемся серьезными делами, Витольд Германович. Инструктируйте, направляйте, приказывайте. Я внимательно слушаю вас.

— Не собираюсь приказывать вам. То, о чем я хочу попросить вас, будет локальной операцией, проведение которой крайне необходимо не только мне, но и вам. Обрубить концы, ведущие ко мне, — это значит и обрубить концы, ведущие к вам.

— Сиамские близнецы — тебе и уголовщина! — задорно изволил проиронизировать Сергей Львович.

— Бывшая гебе и, надеюсь, в скором времени бывшая уголовщина, — без тени юмора поправил Витольд Германович. — Где избушку себе приобрели, Сергей Львович?

— На Багамах.

— Семья уже там?

— Вы что-то путаете. У истинного законника не бывает семьи.

— Но что-то бывает взамен?

— То, что взамен, приобретается на месте, — давая понять, что с проблемой будущей прописки покончено, Сергей Львович задал направляющий вопрос: — Итак?

Витольд Германович с трогательной внимательностью осмотрел разновысокие окрестности и признался задушевным голосом:

— Боже, как я люблю вот такую Москву!

— Итак? — повторил не романтичный Сергей Львович.

41

В огромном окне занимался вялый, не раскочегарившийся еще рассвет. В накинутом на плечи легком халате она стояла у окна и смотрела на лужайку и близкий бор. Еще в похоронной черноте пребывала растительная зелень. Он подошел сзади, обнял большими руками, нежно положил подбородок ей на макушку — как бы поглотил ее всю. Не оборачиваясь, она с трудом дотянулась и поощрительно подергала его за ухо.

— Пойдем, Света? — нерешительно предложил убийца и мертвец Никита Горелов.

— Не пойдем, а ляжем, — Светлана развернулась в его объятиях, отодвинула на расстояние вытянутых рук, рассмотрела, оценила: — Из хорошей семьи, а зверь, потный зверь!

— Ты опять обижаешь меня, Светлана, — грустно обиделся он.

— Дурачок, ты мне за это и нравишься.

— За то, что потный?

— И за то, что зверь.

На этот раз потный зверь был почти целомудренно осторожен. Он готовил ее и готовился к соитию в страстной замедленности, заторможенно лаская ее тело от мелких стройных пальцев на ноге до крутого ушка. Тихо содрогаясь под его ладонями, она старалась соответствовать его нежности.

Потом все было как всегда. Она отдалилась от него, отдалилась, и главным для нее стала только часть его тела, совершающая в ней нужные движения. Партнер был всего лишь членом, членом из порнолавки. Кончив, он лежал на спине и горестно думал об этом. Но она не дала ему задуматься всерьез. По-щенячьи терлась лбом в его шею, заставила его посмотреть на себя и встретила его взгляд исподлобья, как девочка. Он забыл про то, что он член из порнолавки, и влюбленно забормотал:

— Света. Света. Света.

— Что — Света? — бессмысленно, но игриво спросила она.

— Что мне сделать, чтобы мы с тобой были всегда и навсегда? — задал риторический вопрос ласковый и нежный, по определению Лотяну, зверь. Кинорежиссер, к сожалению, пропустил одну деталь: потный.

— Помочь мне, — подсказала она. И он сразу догадался, чем он может и бесповоротно должен помочь ей, и продолжил за нее:

— …Убить Сырцова.

— Не помочь мне убить его, а сделать так, чтобы его убили.

— Как же я ненавижу его! — заорал Никита.

— Вот видишь! — обрадовалась Светлана.

— Он был твоим любовником!

— Мало ли кто был моим любовником, — хладнокровно осадила его Светлана. — Надеюсь, ты не принял меня за девицу? И я не из тех дам, которые под последним по очереди мужиком страстно воют: «Ты у меня второй!»

— Я все понимаю, Света. Понимаю и то, что ты его еще любишь. Вот за это я его и ненавижу. Только за это.

— Я тебя не узнаю, Никита, — Светлана начала сердиться. — Нет его, и нет ни твоей ненависти, ни моей так называемой любви.

— Он мне не по зубам, Света, — честно признался Никита.

— Я не прошу, чтобы это сделал ты. Но это надо сделать.

— Понимаю… Но я не могу, не имею права. Витольд мне башку оторвет и правильно сделает. Это последний наш резерв и последняя возможность спастись в случае провала.

— Не будет никакого провала, не будет никакого провала, — утешительно шептала она и сползала по нему, скользя вспухшими сосками. — Ты это сделаешь, ты это сделаешь.

Доползла и в порядке поощрения принялась возводить обелиск. Он, потихоньку уходя от реальности, сдался: