Кегельбан для безруких, Запись актов гражданского состояния

– - Это-мо-е-собст-вен-но-е-я-его-из-крас-но-го-у-гол-ка-при-нес, -сказал Сплю.

На сцену поднялся Подряников и, взяв майора за шиворот, сказал:

– - Вы надоели. Идемте, я изолирую вас от общества.

– - Как же с площадкой?
– - закричали из зала.

– - Давай решать, и по домам!

– - Кино скоро!

– - А что тут решать?
– - спросил Сусанин.
– - Я звонил городскому архитектору, и он сказал, что на пустыре поставят приемный пункт стеклотары. Никакие гаражи и площадки не предусмотрены генеральным планом застройки Сворска.

– - Мы жаловаться будем!
– - закричал зал.

– - Это наше право, -- сказал Адам.

Комсомольцы загудели, собаки заскулили, дети заплакали, мясник заплевался и зачертыхался. Все поднялись со стульев и пошли к выходу.

– - Подождите! У меня идея. Я, как председатель, хочу сложить свои полномочия, распустить Домсовет и никогда больше не собирать, -- сказал Сусанин.
– - Товарищи, зачем мы сидим здесь по вечерам? Кто нас заставляет? Посмотрите, как на улице хорошо! Скоро деревья зацветут...

– - Вы слышали?! Поняли теперь, почему он в председатели рвался?!
– закричал Столик.
– - Мы же сами Домсовет создали, без подсказок сверху! Сколько сил, времени положили! И не зря -- Домсовет нас сплотил, организовал, людей большой общности сделал. А теперь все коту под хвост, все труды насмарку, потому что Сусанин так захотел! Он, видите ли, один умный, а остальные дураки!

– - Это верно, -- согласился Адам.

– - За дураков нас держит!
– - обрадовался Столик, тыча в Сусанина пальцем.
– - Издевается, как хочет! Но мы-то молчать не будем, товарищи!

– - Не будем!
– - закричали из зала.
– - Нас не заткнешь!

– - Он враг нам, враг Домсовету, он хуже Бутылки!.. Он к нам пришел как!.. А кто к нам так придет, того мы... убьем! Крепко убьем! Насмерть! Не жилец он среди нас, товарищи!

– - Садитесь на свои места и слушайте!
– - сказал Сусанин.
– - Я докажу, что, если я не погублю Домсовет, он погубит вас!..

...Подряников отвел Сплю на чердак и запер ключом, который вынул из кармана Клавдия Ивановича. Возвращаясь, Саша вспомнил, что Марины он не видел в подвале, -- сидел один Иван. Тогда Подряников остановился у ее двери, прислушался и, немного поколебавшись, толкнул дверь пальцем. Она не сопротивлялась, только зашипела, словно попросила вести себя тихо.

– - Ах ты, ворюга!
– - услышал Подряников детский голос, обернулся и обнаружил за собой ван дер Югина. В следующую секунду И вцепился зубами в Сашину ногу. Подряников дал ему затрещину, оторвал от себя с куском штанов и отбросил.

– - Иди отсюда, уголовник!
– - сказал Саша.

– - Ах ты, свовофь! Снасява квавтиву уквав, а тепевь бес субов оставив!
– - и побежал жаловаться, размазывая слезы по щекам.

Саша зашел в квартиру, хотел постучаться и спросить: "Можно?" -- но увидел, что в комнате темно, и только дверь ванной в рамке света. Подряников оглянулся, подкрался на цыпочках и заглянул в щель: Марина стояла под душем с закрытыми глазами. Саша открыл дверь и, прислонившись к косяку, сложил руки на груди. "Дармовой стриптиз", -- усмехнулся он и вспомнил разглагольствования Сусанина об Афродите Пандемос -- богине красоты, которую придумала захватившая власть толпа. Богиней мог попользоваться любой, как общественным клозетом, и Саше до судорог в паху захотелось, чтобы Марина на ближайшие пятнадцать минут превратилась в Афродиту Пандемос...

...Брошенный в темноту и одиночество, Клавдий Иванович долго напрягал мозги, чтобы понять, как он вдруг из подвала несшееся на чердак. И когда, наконец, понял, что подчиненный запер его, как нашкодившего ребенка, то заскулил с горя. Вой Сплю не доставил удовольствия птицам, и по чердаку закружила стая ворон, примериваясь к противнику. Черные дьяволы каркали и хлопали крыльями по лысине отставного майора. Клавдий Иванович так перепугался, что, согнувшись пополам, побежал назад и боднул дверь. Глухой безнадежностью отозвалась жесть, а Сплю рухнул на пороге и заплакал горючими слезами...

...Марина открыла глаза, увидела Подряникова и сказала:

– - Уйдите!

– - Нет, -- ответил Саша.
– - Я хочу смотреть. Ты такая красивая, -- он сделал шаг, взял со ладони и стал целовать их.

– - Уйдите, -- опять попросили Марина.
– - Вы -- лишний.

– - Не гони меня, Марина, Я люблю тебя.

– - Как же?

– - Да вот так получились... На взаимность я не рассчитываю. Бог с ней, со взаимностью. Пожалей меня. Чего тебе стоит? Неужели я даже жалости не заслужил? Смотри, я плачу.

Она оторвала ладонь от его гy6 и погладила Сашу по голове. Подряников обнял Марину обеими руками за талию и оказался мокрым.

– - Как вам не стыдно, -- сказала она.

– - А почему мне должно быть стыдно?
– - спросил он.
– - Я люблю обниматься. В обнимку не чувствуешь себя таким одиноким.

Он стал целовать ее грудь, шею, лицо, потом залез в ванну, так и не решил для себя: разуваться -- не разуваться?..

...
– - Слушайте, соседи, мои слова!
– - заявил Сусанин.
– - У этих людей, -- он направил палец на Столика и сгрудившихся вокруг него пенсионером, -- у этих людей нет дела, но и совсем ничего не делать им скучно. Поэтому они придумали себе игру, но играть в нее можно только большим скоплением народа, вот они и втянули всех. А вы? Вы-то что? Разве подыхаете от безделья?

– - Подыхаем, -- ответили из зала.

– - Но играйте, по крайней мере, во что-нибудь полезное, -- смирился Сусанин.
– - Устройте смотр родительской добросовестности, фотовыставку на лестнице "Наш друг -- крестьянин", только не спорьте неделями, в какой цвет покрасить скамейку перед домом.

– - Ты лучше притчу расскажи!
– - закричали из зала.

– - Прит-чу! Прит-чу! Прит-чу!
– - стал скандировать подвал...

...
– - Почему твои губы безответны?

– - Я не умею целоваться, -- созналась Марина.

– - Разве ты до меня ни с кем не целовалась?

– - Меня целовали... а я стояла, смотрела... иногда улыбаюсь. Мне казалось, что меня хотят съесть то понарошку, то взаправду. И сейчас кажется, когда ты рот раскрываешь.

– - А-а-ам!
– - сказал Подряников и засмеялся.
– - Я научу тебя целоваться.

– - Разве этому учат?

– - Ну, раз ты не умеешь, а я умею, значит, учат...

В этот момент вошел Иван: сначала -- в квартиру, а потом -- в ванную комнату; схватил за шиворот стоявшего спиной Подряникова и выкинул из ванной. Раздался треск рвущейся ткани. Марина вскрикнула, а Саша полетел на кафель. Иван поставил отбивающегося Подряникова на ноги и двинул кулаком в зубы. Саша отлетел к входной двери. Иван опять поставил его на ноги, превращая пиджак в мокрые лохмотья, повторил удар и захлопнул дверь.

– - Шлюха!
– - сказал Иван.

– - А ты на зверя похож, -- сказала Марина и села на дно ванной.

– - Хватит!
– - сказал Иван.
– - Ищи себе другого евнуха! Или сшей пояс верности. Спроси у Сусанина, как это делается: он все знает.

– - Что же я могу с собой поделать?
– - спросила Марина.
– - Мне его стало жалко...

– - Может, тебе еще Сплю позвать? Он тоже стонет по твоим ногам, когда стоит на один пролет ниже на лестничной клетке! Пожалей его, безголового! Ну, что ревешь, дура?!