Кемер в объятиях ночи

Она ушла, а Григорьев остался выпивать дальше.

Еще немного посидев, разошлись по номерам — спать.

Под утро Григорьев снова замерз. Машка на соседней кровати тоже спала, завернувшись в одеяло с головой, как в кокон.

Искупавшись, Григорьев пошел в ресторан завтракать. Там была опять одна Наталья.

— Где девушки? — спросил Григорьев, подсев к ней за стол.

— Спят.

Тут, впрочем, подошла и Олеся. Вид у нее был несколько помятый.

— Доброе утро? Как дела? — спросил ее Григорьев. — Не выспалась, что ли?

— Да я вообще сегодня не спала!

Ирина же объявилась только после обеда. Григорьев увидел ее с балкона: у стойки бара она увлеченно разговаривала с каким-то мужиком. Когда Григорьев вышел во двор, Ирины там уже не было. Взяв пива Григорьев сел в тень под дерево около бассейна.

Приплелся недовольный сонный Палыч, сел, отдуваясь, рядом, заворчал:

— Только хотел поспать, задремал, было, в холодке, как пришла зараза-горничная убираться. Всегда именно после обеда. Утром бы и убиралась. А если повесишь табличку не беспокоить, так вообще не придет. Ей ведь не объяснишь. Она чего-то кудахчет, типа, извините. А чего тут извиняться: сон-то уже перебит …

Действительно, горничные в скрывающих волосы белых платках, широких рубахах и в штанах имели обыкновение убирать номера в это самое сонное послеобеденное время.

— Ты заметил, пиво сейчас везде стало плохое, — продолжал ворчать Палыч, — оно будто синтетическое, толку с него никакого, только ссышь! Хотя вот это, на удивление, ничего.

— Это потому что очень холодное.

Но Палыч продолжал ворчать, и еще жаловался, что у него сгорели пятки. Сейчас ему было больно ходить, боялся, что образуются пузыри. Как тогда играть в волейбол?

Тут аниматоры засвистели в свистки, приглашая на водное поло. Григорьев начал снимать футболку и шорты. Хоть какое-то развлечение. Затем отправился на волейбол.

Пока ждали начала игры, болтали с уже взбодрившимся Палычем и все еще сопливым Владом. Обсудили, куда ту можно поехать на экскурсии. Влад, кстати, тоже остался Анталией недоволен:

— Чего там смотреть-то? Другое дело — Стамбул! Только он далеко. Ты был в Стамбуле?

Григорьев помотал головой.

— А я вот побывал на эти майские. Сбылась мечта юности! Византия, Константинополь, Царьград, к чьим вратам Вещий Олег свой щит прибивал! Хотя ворот тех так и не увидел. Очень много интересного, хотя и развалин полно, а все развалины одинаковые. Еще были во дворце султана, забыл, как называется. Хаотическое строение. Но больше всего меня там поразила огромная кухня, где будто бы работали чуть ли не тысяча поваров, потом еще что-то типа золотой кладовой и, конечно, гарем. Тема гарема меня очень заинтересовала. Пожалуй, стоило быть султаном, что бы иметь такой гарем. Идешь и выбираешь, кого-нибудь на ночь. И ни одна тебе не откажет, представляешь?

Симпатичная Вера Павловна, театральный администратор из Питера, стоявшая рядом тоже в ожидании игры, как только услышала слово «гарем», тут же и влезла в разговор с непонятной агрессией:

— Думаете, гарем это так просто? Гарем означает, что муж должен обеспечить своих жен во всех смыслах. А не сможет — придут и морду набьют. Женщина в таких делах имеет преимущество: она всегда может, это у вас, мужиков, вечно проблема, что кое-что не стоит, а женщина на это дело всегда способна, а теперь она может и машину водить и карьеру делать. Кстати известно, что по статистике женщина изменяет гораздо чаще мужчины… — И понеслось еще далее.

Надо сказать, говорила она довольно убедительно. И Григорьев, и Влад, и Палыч как-то сразу привяли.

Тут, наконец, пришел аниматор с мячом. Далее было как всегда: волейбол, купание, ужин, отдых, в девять часов — бар.

В девять часов Ирина появилась у бара настолько прекрасная, что у Григорьева все затрепетало внутри. А вдруг именно сегодня вместе куда-то пойдут? Посмотрели вечернее шоу, оно закончилось, как всегда, ровно в одиннадцать. Все начали вставать со своих мест, двигать стульями. И вдруг Григорьев увидел, что их, Ирины и Олеси, рядом уже нет, они почти вбежали в отель и там снова заскочили в дамский туалет. Григорьев только пожал плечами («Нет, так нет!») и отправился к себе в номер смотреть футбол и спать.

За эти дни проявились и некоторые другие мелочи: Ирина избегала прикосновений, держалась на расстоянии.

А ведь такие как бы случайные прикосновения имеют очень большое значение в формировании контакта женщины и мужчины. Известно, что подход местного турецкого ловеласа обычно состоит из нескольких обязательных этапов: красивые слова, обязательный физический контакт (взять за руку, или поцеловать, или просто погладить), потом нужно сводить женщину куда-нибудь типа в ресторан или в ночной клуб, непременно самому заплатить за вход (аквапарк тоже годится, там можно допускать гораздо больше будто бы случайных прикосновений, например, скатываясь вместе с горки или резвясь в бассейне), далее открыт путь уже к более близкому контакту.

На следующий день повторилось то же самое: Ирина снова исчезла в самом конце представления. Григорьев только на миг увидел, как она выходит из ворот на улицу, мелькнули светлые волосы, он рванул, было, за ней, чтобы посмотреть, куда же она девается, но она уже исчезла. Просто как сквозь землю провалилась. Ни в одну ни в другую сторону улицы ее не было видно. Вроде и далеко уйти ведь не могла, значит, заскочила куда-то поблизости. Григорьев еще подумал: может, здесь рядом есть какой-нибудь притон, замаскированный под лавку или ресторан.

Делать нечего, Григорьев вернулся за свой столик. На месте Ирины уже сидела другая тоже очень даже симпатичная женщина. Звали ее просто Марина, без отчества. Профессия: частный предприниматель. Но с бизнесом ей все как-то не везло. Рассказала любопытные вещи. Хотела открыть цех по пошиву детского белья, но оказалось, что это практически невозможно: в нее тут же впились с проверками, штрафами, сертификациями, насилу, пока закрылась, вышла на ноль. Еще и после этого какое-то время приходили, смотрели, а вдруг что-то осталось, что еще можно прихватить. Долго отплевывалась: «Да успокойтесь вы, закрыла я свое дело, и даже счет в банке — ничего нет!» С полгода еще трясло после этого. Знакомые, тоже предприниматели, послушав ее историю, захохотали: так тебе и надо — это тебе не Америка, никто тебе просто так работать не даст. Сами эти знакомые тоже занимались производством одежды, но сугубо подпольно, этикетки приклеивали только импортные, сами печатали сертификаты, а готовые вещи сдавали знакомым в магазины и какую-то прибыль получали. Посоветовали Марине, что обязательно надо вступить в правящую партию, будешь, конечно, платить какие-то деньги, иногда покупать оргтехнику, зато они будут тебя прикрывать. Многие сейчас так делают. Это единственный шанс продержаться — таковы правила игры. И другие знакомые предприниматели были с ними согласны. В новых условиях, говорили они, производство из России надо выводить, здесь работать невыгодно и практически невозможно. У них была то ли куплена, то ли арендована в Китае целая швейная фабрика, где они изготавливали довольно качественно копии итальянских брендов, которые потом задорого продавали в бутиках в Москве как самые что ни на есть оригиналы. На той фабрике действовали очень жесткие порядки: ни одна вещь не должна уйти в сторону, это было строжайше запрещено. Все вывозилось в Москву и распространялось исключительно через Москву. Причем брендовую вещь производили почти мгновенно после получения оригинала из Италии — не отличишь. Там же, в Китае, уже на другой фабрике делали обувь уже под российской маркой с надписью «Сделано в России» и показывали будто бы произведена она у них в цеху в Московской области, который так изначально и не работал — там были абсолютно тупиковые проблемы с местными структурами: пожарные требовали установку безумно дорогой сигнализации и стояли на этом насмерть.

Бизнес их был многогранен. Еще у этих знакомых была своя типография. Печатали там, что придется и что продается. В основном, конечно, рекламу. Еще всегда хорошо зарабатывали на выборах. Единственное, от чего всегда отказывались принципиально, это печатать упаковки для поддельных лекарств, а такие заказы тоже поступали нередко. Некоторое время с успехом занимались выпуском фальшивых учебников. Покупали настоящий учебник, переснимали, делали копию, печатали и затем продавали в провинции. Конечно, реализовывать в Питере и в Москве было опасно, а в других городах брали с удовольствием, поскольку цена была низкая. Много продавали оптом в школы, конечно же, не без отката директору. Так они несколько лет очень неплохо зарабатывали, а потом, когда запахло жареным, дело быстренько прикрыли.

Летом в пик туристического сезона хорошо продавались сувениры: магнитики на холодильники и кружки с изображением видов Петербурга. Сувениры изготавливали на заказ по образцам там же, в Китае.

Жизнь все это время занятий бизнесом представлялась Марине непрерывной борьбой, трепыханием в бурной и мутной воде, где присутствовал постоянный страх, к которому она постепенно даже привыкла. Теперь ей требовалось какое-то время отдышаться, чтобы ринутся, погрузиться туда снова. Все в ней этому сопротивлялось, как у солдата, которого мутит от одной только мысли, что завтра нужно идти в атаку на пулеметы. Один вид здания налоговой инспекции на канале Грибоедова повергал ее в глубокую депрессию. Она поискала работу и устроилась в гипермаркет мерчандайзером, а попросту — раскладчиком товара по полкам. Оказалось, и тут была своя наука, впрочем, не такая уж и сложная. Научили этому делу быстро: шоколадные батончики клади на уровне глаз ребенка 10–12 лет, а тесты на беременность и презервативы — рядом с кассой на уровне глаз женщины, — туда же, где и сигареты. Кстати, в том гипермаркете был специальный человек, занимающийся исключительно контактами с контролирующими организациями, которые кружили вокруг, как мухи, или в данном случае скорее как пчелы — брали взятку и улетали назад в своей улей. Однако работать здесь Марине не понравилось: жесткий режим, тупая работа, пусть платили и неплохо, но все равно по большому счету мало. Уволилась оттуда, потом какое-то время работала в магазине знаменитой торговой сети «Престиж», торгующей разнообразной парфюмерией и косметикой. Бизнес был поставлен гениально просто и с большим размахом: большая часть товара была поддельная, преимущественно китайского производства, а продавалась как настоящая, давая при этом баснословную прибыль, что позволило владельцам открыть целую сеть подобных магазинов по всей стране. Интересно, что пробники в магазинах стояли самые что ни на есть настоящие, то есть покупатель нюхал оригинал, а покупал подделку. Работать там было просто противно, и Марина оттуда тоже ушла.