Керкопорта

– Вам представится прекрасная возможность поделиться своими соображениями с представителями власти непосредственно, мсье Кураж, - раздался спокойный, даже ленивый голос из коридора.

– Что? Что происходит?
– Кураж от неожиданности неловко вскочил и едва не рухнул набок вместе с креслом, - Жанно! Пьер!
– крикнул он в темноту.

Вышедших оттуда полицейских он явно не ожидал увидеть.

– Если Вы ищете своих помощников, то они уже у нас, - в пятне сумеречного света возник офицер в капитанском мундире, с прямой спиной и осанкой военного, и лицом человека, буднично и скучновато уверенного в собственной правоте.

– Господин капитан? - Кураж поспешно повернулся к капитану, - Можно переговорить с глазу на глаз?

'Вот это реакция!' - невольно восхитился Ио.

– Нельзя, - офицер зевнул, прикрыв рот рукой в перчатке, - Предлагать мне взятку или пытаться договориться как- то иначе - бессмысленно. Забудьте, Кураж. Все кончено.

Профиль капитана особенно четко отразился тенью на стене.

– Феб, неужели это ты?
– Ио с удивлением увидел на лице 'папаши' искреннюю, хотя и изрядно истерическую радость.

Еще больше Ио изумился, когда Кураж вскочил и бросился к офицеру с явным намерением заключить того в объятия. Капитан с сонно полузакрытыми глазами, названный Фебом, недовольным жестом отстранил порывистого гражданина от себя. Коммерсанта тут же крепко подхватили под руки двое полицейских и вдавили обратно в кресло.

– Мсье Кураж, - скучным голосом продолжил капитан, как ни в чем ни бывало, - Вы признаете, что только что предлагали господину Ио присоединиться к банде, уже несколько месяцев занимающейся спекуляцией продовольствием в районе особого положения?

Кураж приоткрыл рот, судорожно втянул воздух, словно разучившись дышать.

– Можете не отвечать, - капитан пожал плечами, - Для осуждения достаточно фактов и без Вашего признания. Так что сейчас - в камеру, а завтра - военный суд.

– Как военный, какой военный? - задержанный побелел, - Я же - штатский!

– Ваше преступление в прифронтовой зоне подпадает под юрисдикцию военных властей, - снизошел до объяснения офицер, - Пару месяцев назад к прифронтовой зоне отнесен весь Париж - пруссаки в прямой видимости. Так что и без Ленинграда на высшую меру Вы уже наторговали.

Будто в подтверждение слов капитана невдалеке послышались артиллерийские раскаты. Кто- то из полицейских глухо выругался.

– Ты меня не узнаешь?
– с отчаяньем Кураж вытянул шею, чтобы его лицо попало в свет из окна, - Это же я, Шарль, Шарло!

– Отчего же? Узнаю, - спокойно согласился Феб, - Шарль. Двадцать лет назад Вы жили в доме напротив квартиры одного будущего офицера полиции.

– И это все?
– задержанный выпучил глаза, - Мы же были друзьями!

Феб пожал плечами.

– Когда- то я тоже так думал. Но если помните, несколько лет назад некий молодой полицейский обратился к одному начинающему депутату городского собрания с незначительной просьбой. А депутат ее проигнорировал. Тогда полицейский понял ошибку. И сделал выводы.

Кураж часто заморгал, от страха теряя контроль за членами. Его рука мелко задрожала на ручке кресла.

– И ты... из- за этой ерунды обречешь друга детства на смерть? Они же меня расстреляют!

Офицер заложил руки за спину, зевнул.

– Немного не так. Благодаря этой ерунде тот офицер понял, что упомянутый депутат его другом вовсе не считает. А дружба, как понимаете, односторонней не бывает. Ради обычного знакомого нарушать закон в военное время никто, разумеется, не станет.

– Феб, погоди!

Кураж дернулся, его опять вжали в кресло.

– Да послушай, наконец. В обмен на свою жизнь я могу отдать тебе кое- что более ценное, чем деньги!

Папаша' как гусь, вытянул шею и громким шепотом прошипел в сторону друга детства.

– Я кое- что знаю о Керкопорте!..

Капитан пожал плечами.

– Не располагаю полномочиями на ведение таких переговоров. Вот попадете к дознавателю, через него и сообщите, кому надо.

– Но им- то, им- то как раз, не надо!
– взвыл Кураж.

Капитан кивнул подчиненным.

– Уведите.

Кураж неожиданно обмяк. На его лице застыло выражение парализующего ужаса. Сотрудники Феба как мешок вынули 'папашу' из кресла и без церемоний потащили за дверь.

– А Вы и есть наш информатор?

Последний вопрос капитан задал уже Ио.

– Так точно, - ответил за него долговязый полицейский, - Именно этот господин сообщил о встрече.

– Позволите посмотреть документ, о котором говорил Кураж?
– поинтересовался Феб, - Крайне любопытно.

– Пожалуйста, капитан, - Ио протянул мандат.

По мере чтения Фебом бумаги Ио с интересом наблюдал, как у капитана медленно приподнимаются брови. С неохотой Ио признался себе, что подобные моменты начинают доставлять ему удовольствие. Капитан вернул бумагу и отдал честь.

– Могу быть чем- то полезен, господин Ио?

– Скажите, капитан, - Ио пристально посмотрел на Феба, - А если бы гражданин оставался Вашим другом, Вы бы ради него нарушили закон?

Во взгляде капитана мелькнула не слишком скрываемая ирония. Он заложил руки за спину.

– Если больше пожеланий нет, не смею Вас задерживать, господин Ио. Будьте осторожны. Такое время, что за ошибки приходится дорого платить. Осада.

***

Открыв знакомую массивную дверь, Ио вежливо поздоровался с неизменно приветливой хозяйкой пансиона. Поднялся по скрипучей лестнице, отпер массивным ключом с фигурным ушком дубовую дверь. Очутился в мансардной комнате со скошенным потолком, добротной застланной кроватью, столом, двумя стульями и сундуком. Именно она и называлось у него домом, за неимением лучшего.

Ио поставил трость к стене, подошел к умывальнику и плеснул в лицо две пригоршни холодной воды. Глянул в зеркало. Оттуда с унылой укоризной посмотрел худощавый блеклый брюнет среднего роста и возраста с бледным мокрым лицом, поросшим черным волосом под носом, на подбородке и щеках. Под грустными глазами виднелись огромные фиолетовые мешки, в неярком освещении напоминающие фингалы.

Завершала образ офицерская шинель без знаков отличия поверх цивильного платья. Дворовая помесь дезертира с вольным художником.