Кероглу.Азербайджанский народный эпос.(перепечатано с издания 1940 года " Кёр-оглы")

Скажи, как ты попал сюда, Прославленный Эйваз? Не хочет меч держать в ножнах Прославленный Эйваз. Волненье сердца — как река, Что безгранична, широка. Хан дрогнет, побегут войска, Прославленный Эйваз. Пришел ты с горестью какой? Пусть будет на душе покой. Тебя Хури введет в покой, Прославленный Эйваз!

Тогда Эйваз ответил:

Из дальних стран приехал я, Не спрашивай меня. Остался я на полпути, Не спрашивай меня. Пришел за розой соловей. От горя вяну, все желтей. Я раб, где свет души моей? Не опрашивай меня. Султанов обрекаю злу. Развею пепел и золу. Эйваз, ищу я Кероглу, Не спрашивай меня!

Теперь послушайте о Кероглу.

Землекопы так подрыли минарет, что с минуты на минуту он мог рухнуть. Видя это, Кероглу спустился и стал у самого выхода. В ту минуту до его слуха донесся чей-то голос. Вслушавшись, он узнал, что поет Эйваз. Все было забыто. Исчезли страхи и опасения. Поднялся Кероглу на самую вершину минарета, издал от радости свой боевой клич и пропел:

Слава тебе, аллах, — Это Эйваза голос. Вспомнил он обо мне, Это Эйваза голос. Вступить он в бой спешит. Глаз кровью налит, косит. Разгневан и зол игид. Это Эйваза голос. Руки свяжет — узел к узлу, Врага повергая во мглу. Он не забыл Кероглу — Это Эйваза голос!

Не успел Кероглу допеть, как в городе началось настоящее столпотворение. Обернулся Араб-Рейхан, посмотрел, о аллах, летит отряд всадников с обнаженными мечами, да так, будто стая соколов налетает на плещущихся в озере уток и гусей. Побежал он в другой конец площади, чтоб созвать начальников отрядов. Смотрит, такая же сотня мчится и с той стороны. Обернулся, видит третий отряд обратил в бегство триста-четыреста его воинов, теснит и преследует их по пятам.

Растерялся Араб-Рейхан, не зная, что делать. В эту минуту подъехал к нему карсский военачальник и крикнул:

— Чего ты медлишь? Удальцы живой стеной окружили город. Спасайся!

— Вижу. Пускай идут, — ответил Араб-Рейхан. — Ты с войском будь наготове. Как только они войдут в город, ты ударь им в тыл!

— Куда ударить в тыл! Посмотри, что делается?! Пять-шесть тысяч удальцов оцепили город. Да это только первые вестники!

Смотрит Араб-Рейхан удальцы уже окружили площадь.

В это время раздался боевой клич. Обернулся Араб-Рейхан, видит, скачет отряд, а впереди Эйваз. Эйваз тотчас узнал Араб-Рейхана и крикнул:

— Или сейчас же выдай нам Кероглу, или я сровняю город с землей и вывезу ее в метках.

Но и Араб-Рейхан был храбрым игидом. Вышел он вперед и сказал:

— Эйваз, смотри, вон Кероглу на минарете!

Поднял Эйваз голову и увидел Кероглу.

— А теперь смотри сюда! — и Араб-Рейхан протянул палец к подножью минарета.

Увидел Эйваз — минарет вот-вот рухнет, а двести землекопов с кирками и лопатами только и ждут приказа Араб-Рейхана.

— Кероглу в моих руках, — сказал Араб-Рейхан. — Стоит мне сделать знак — и минарет рухнет. Ты приехал освободить Кероглу. Так давай лучше не будем уничтожать наши войска. Сразимся сами на этой площади. Если ты одолеешь меня, пусть и Кероглу и все остальное будет в твоей воле. Делай, что хочешь. Если одолею я, тут уж дело мое, как захочу, так и поступлю.

Посмотрел Эйваз на Араб-Рейхана, поднял голову, посмотрел на Кероглу и, повернувшись, увидел, что Хури-ханум пришла, стала на площади и смотрит на них. Казалось, весь мир пошел кругом перед глазами Эйваза. Испустив боевой клич, прошелся он по площади.

Кероглу смотрел с минарета. Видит он, что Эйваз собирается схватиться с пехлеваном. Кероглу хорошо знал силу и повадки Араб-Рейхана. Знал он, что Эйвазу с ним не справиться и крикнул что было силы:

— Эйваз, не начинай боя. Если он игид, пускай сразится со мной.

Но какое там! Эйваз не услышал ничего, и крикнул снова тогда Кероглу:

— Послушай, Эйваз, пусть минарет рухнет, со мной беды не случится. Не бойся, пускай делают, что хотят!

Но разве Эйваз слышал что-нибудь? Обратился он в разгоряченного львенка, кусающего цепь. Пройдя вкруг площади, остановился он перед Араб-Рейханом и запел:

Коль смел ты бой начать, паша, — Теперь сразимся — ты и я. Узнаешь силу ты мою, Теперь сразимся — ты и я. Возьму я пику, нравом крут. Пусть должное нам воздадут. Лицом к лицу мы встанем тут, Теперь сразимся — ты и я. Считаю глупой речь твою. Знай, я тебя сражу в бою И кровь твою мечом пролью; Теперь сразимся — ты и я. Друзей я должен отличать От недругов — не мне ль бежать? Хочу я нынче бой начать — Теперь сразимся — ты и я. Эйваз я, смело я стою. Сердца я злые разобью. Ты ж — покажи себя в бою — Теперь сразимся — ты и я!

Окончив песню, Эйваз пустил коня. И Араб-Рейхан пустил своего коня. Увидел Кероглу, что тут уж ничего не поделаешь, издал боевой клич и пропел:

Когда на Дурата садится Эйваз — Птицы в небе летать не должны. Все, кто в час поединка к нему попадут, — На колени пред ним стать должны. Налетит на врага — тот не кажет лица, В город вступит-разрушит его до конца, Ханы падают ниц: ведь удар храбреца Храбрецы отражать должны! Он отважен — в глазах его блещут огни, Перед тем, кто изведал тяжелые дни, Кто прошел и Шаму, и Мисру, — лишь одни Смельчаки устоять должны!

Словом, Араб-Рейхан и Эйваз схватились. Дротики и булавы не привели ни к чему. Взялись оба за мечи. Мечи переломились и выпали из рук, подняли они пики, пики не помогли, тогда, сойдя с коней, схватились они врукопашную.

Точно змеи обвили они друг друга. Словно плугом взрыли всю площадь. Эйваз еще юный, не успевший узнать всех уловок, и Араб-Рейхан, старый пехлеван, побывавший во многих переделках. Как говорят, в пехлеванской науке для него не осталось ни одного темного уголка. Многих прославленных богатырей одолел он снискав тем и себе славу.

Улучив минуту, схватил он Эйваза за плечо и стиснул жилы. Потемнело в глазах у Эйваза. Весь мир закружился перед ним. Увидал Кероглу, что Эйваз пропадает. Не выдержало сердце его. Крикнул Кероглу так, что содрогнулись горы и скалы, и пропел тогда он:

Жизнь и душа моя, Эйваз Взгляни, не опуская глаз, Чтобы в сердца друзей сейчас Вошла печаль — не допусти!

Потом обернулся к стоящей на площади Хури-ханум и пропел:

Стоит она, как горный хан, И смотрит, смотрит как султан. Как хищный сокол, сквозь туман, В бой, где сверкает сталь, — пусти. Клинок сверкает впереди. Закрыты другу все пути. Я Кероглу, чтобы в груди Была печаль — не допусти.

Слова Кероглу словно влили силы в Эйваза, и он вырвался из рук Араб-Рейхана.

Восторженные крики удальцов понеслись к небу. Прошелся Эйваз вокруг площади и пропел:

Кероглу отдал приказ — Должен, должен я твою Голову разбить сейчас, Должен, должен я твою. Как у волка — щелк зубов. Саблею пролью я кровь, И потом отнять любовь Должен, должен я твою. Я Эйваз, мне — побеждать. Услужу Хури опять — И забвению предать Должен имя я твое!