Кероглу.Азербайджанский народный эпос.(перепечатано с издания 1940 года " Кёр-оглы")

Прижал Кюрдоглу к груди свой саз и ответил:

Знай, Ахмед-хан, чрез Дагестан Мой путь лежать был должен. В руках мой меч, но горя меч Меня терзать был должен… Мой щит — защита хороша: Заплачешь в страхе, не дыша. Средь гор — печаль Араб-паша Мою унять был должен. Я, смелый Кюрдоглу, — и вот Рука тяжелый меч берет. И в Ченлибель мой путь ведет — Отца встречать я должен!

Услышал Ахмед-хан про Ченлибель и призадумался. Верно, это один из удальцов Кероглу, решил он. Мигнул он своим людям, и человек пять-шесть набросились на Кюрдоглу.

Увидел Кюрдоглу, что Ахмед-хан повернул дело по-иному. Тотчас вспомнились ему слова матери. Понял он, что Ахмед-паша один из врагов его отца.

Взялся Кюрдоглу за меч и начал калечить стражу хана.

Видит Ахмед-хан, — дело плохо. Кое-как пробрался он к двери, вышел и кликнул свое войско.

Со всех сторон налетели воины Ахмед-хана. Тогда и Кюрдоглу, не мешкая, бросился из дворца. Рубя мечом направо и налево, добрался он до своего коня. Вскочил на него и кинулся на войско.

Воины пешие, а Кюрдоглу конный! Стал он одного за другим колоть, и рубить. Сражаясь так, повернулся он к Ахмед-хану и пропел:

Скажу тебе, мой Ахмед-хан, — Я еду, еду в Ченлибель! Меня увидев, никнет враг. Я еду, еду в Ченлибель. Как лев, залягу среди скал, Чтоб мой аркан легко взлетал, Чтоб враг в мученьях погибал. Я еду, еду в Ченлибель. Покорен матери во всем. В разлуке я с моим отцом. Сын Кероглу — своим путем Я еду еду в Ченлибель!

Приказал Ахмед-хан и своим воинам сесть на коней. Бросились они к коням. Увидел это Кюрдоглу и запел:

Пришпорьте коней, начинается бой Суровый в округе сегодня. Окрасятся кровью сады и поля, Пройдем луг за лугом сегодня. Пусть двинется войско сквозь крики и стон. Пусть камень растает, как воск, раскален, Бойцы с четырех налетают сторон, Летят друг за другом сегодня. Коль я садовод — урожая хочу, Айва и гранат созревают — хочу, Любимую нынче желаю, хочу, Бей — кончишься в муке сегодня!

Кончив петь, Кюрдоглу снова кинулся на войско. Воины смешались и отступили.

Теперь оставим их, пусть они сражаются, а я расскажу вам о Мехри-ханум. Видит она, что войска ее отца обратились в бегство, и поняла, что нельзя ей больше медлить. Бросилась она к отцу, склонилась ниц, поцеловала землю у ног его и сказала:

— Отец, родной, зачем обрек на погибель воинов? Не таков этот человек, как ты думаешь. Это сын Кероглу из Ченлибеля. Его нельзя ни схватить, ни убить. А если бы даже и удалось тебе захватить его и предать казни, как ты тогда ответишь его отцу?

Задумался Ахмед-хан и внял, разумным словам дочери. Позвал визиря и сказал:

— Визирь, дай совет! Скажи, как мне поступить?

Визирь на это ответил:

— Да будет долговечной жизнь правителя! Совет мой таков: надо дать ему то, что он просит. Это сын ченлибельца Кероглу. Против такого врага нам не устоять, а породнимся с ним, силы наши умножатся, и велико будет наше могущество в глазах всех ханов и пашей.

Ахмед-хан сказал:

— Тогда поспеши, останови кровопролитие.

Приказал визирь войскам начать отход. Воины, словно спасенные от жала змеи, повернули обратно. Визирь бросился к Кюрдоглу:

— Игид, остановись. Хан хочет говорить с тобой.

Но Кюрдоглу неистовствует и слушать не хочет.

— Никаких ханов-манов не признаю! — кричал он. — Или отдайте за меня Мехри-ханум, или же сровняю здесь все с землей.

— Остановись, послушай меня, что я хочу тебе сказать, — ответил визирь.

А тот свое:

— Ничего знать не знаю, или отдайте за меня Мехри-ханум, или сровняю ваш город с землей и посею тут репу.

Тогда визирь крикнул во всю мочь:

— Эй, отдаем, отдаем, душа моя! Это я и пришел сказать тебе.

Кюрдоглу тотчас опустил меч.

— Ну, коли отдаете, тогда кончено!

Словом Ахмед-хан выдал дочь за Кюрдоглу и сыграл свадьбу по всем обычаям своего народа.

В день свадьбы, когда привезли невесту, Кюрдоглу сказал:

— Мехри-ханум, а теперь мне придется тебя не на долго покинуть. Я поеду, найду своего отца, и тогда вернусь.

И Мехри-ханум и Ахмед-хан согласились с ним.

Настало утро, простился Кюрдоглу с Мехри-ханум, простился с Ахмед-ханом, простился с визирем и пустился в путь-дорогу.

Что ни день, то новый привал, что ни ночь, то новая остановка.

Едет он день, едет два, на третий день встречается ему на дороге какой-то старик. Остановив коня, Кюрдоглу почтительно поклонился старцу. Старец ответил на поклон.

Тогда обратился к нему Кюрдоглу:

Старик, жизнь за тебя отдам, Дай весточку о Кероглу. Живет ли в Ченлибеле он? Дай весточку о Кероглу. Пройду по долам и морям, Пройду по вражеским краям, Не поздоровится врагам, Дай весточку о Кероглу. Мне, Кюрдоглу, неведом страх. Сражу я недругов в боях. О Ченлибеле, удальцах Дай весточку, о Кероглу…

То, что было сказано под саз, Кюрдоглу повторил в без саза, снова спросив о Ченлибеле и Кероглу.

— Сын мой, ты на верной дороге, — ответил старец. — Видишь вон те две горы? Это Ченлибель. Еще проедешь немного и доберешься туда.

Простившись со старцем, Кюрдоглу поскакал к Ченлибелю и добрался до Ягы-горуга.

Видит Кюрдоглу, что и сам он и конь выбились из сил, и не захотелось, ему в таком виде предстать перед Кероглу.

Слез он с коня, пустил его пастись, а сам прилег, чтобы немного отдохнуть, а потом уже ехать в Ченлибель.

Теперь оставим Кюрдоглу отдыхать, коня пастись, о ком бы рассказать мне вам? Об удальцах Кероглу…

В тот час Демирчиоглу, Эйваз и Исабала упражнялись в воинском искусстве. Смотрят, вдруг в Ягы-горуге пасется чей-то конь. Всмотрелись, видят — кто-то, пустив коня на траву, сам улегся и в ус не дует.

— Ну, други, — сказал Исабала, — вы продолжайте заниматься своим делом, а я пойду взгляну, кто это там разлегся.

Исабала повернул коня и в один прыжок очутился в Ягы-горуге.