Кероглу.Азербайджанский народный эпос.(перепечатано с издания 1940 года " Кёр-оглы")

Проехав три дня и три ночи, доехал, наконец, он до владений курдистанского Ахмед-хана.

Подъезжая к одной деревне, видит он, что красавица-курдянка, стоя у родника, набирает в кувшин воды. Только собрался Кюрдоглу повернуть коня к роднику, как девушка подняла голову. Едва встретились их взгляды, показалось Кюрдоглу, что молния поразила его. Невольно остановил он коня. Должно быть то же почувствовала и девушка.

Но еще отцами и дедами нашими было сказано, что упрямей курдянок трудно сыскать. Она, что норовистая лошадь, не допустит ни взять ее за уздцы, ни вложить ногу в стремя.

Кюрдоглу попросил у девушки воды. Мехри-ханум — так звали ее — протянула ему чашу. Взял Кюрдоглу и осушил ее, словно чашу любви.

Увидела Мехри-ханум, что Кюрдоглу — юноша, достойный того, чтобы принять от него любую жертву. Но нарочно, желая испытать его и узнать, тверд ли он в своем слове, пропела:

Жизнь отдам за твою красоту, богатырь… Уходи, мне твоею любимой не быть. Поцелуешь — окрасятся кровью уста. Уходи, мне твоею любимой не быть!

Послушаем, что ответил Кюрдоглу на слова Мехри-ханум:

Я к любимой, покинув отчизну, пришел. Без тебя, без красавицы я не уйду! Узнаю тебя, птица из райских садов, Без тебя, без красавицы, я не уйду!

Мехри-ханум пригрозила:

Крикну: «Гой!» — со стены в тебя пустят стрелу. Крикну: «Гей!» — дрогнет море, упав на скалу. Крикну: «Гуй!» — уведут в казематы, во мглу. Уходи, мне твоею любимой не быть!

Кюрдоглу признался:

В путь с собою я взял материнский наказ. Не посмею повысить свой голос сейчас. Если даже убьешь — задыхаясь, томясь, Без тебя, без красавицы я не уйду.

Мехри-ханум снова пригрозила:

Кликну войско, нахлынет оно, как туман, И пришельцу на шею накинут аркан. Не увидишь Мехри — и погибнешь от ран. Уходи, мне твоею любимой не быть.

Кюрдоглу рассердился:

Опрокину я войско — верна моя речь. Кровью я обагрю несгибаемый меч. Кюрдоглу будет недругам головы сечь. Без тебя, без красавицы, я не уйду!

А Мехри-ханум нравилось сердить Кюрдоглу. И, чтобы еще больше раззадорить его, она спросила:

Кто ты, чтоб эту речь вести? Эй, чужеземец, уходи! Иль надоела жизнь тебе? Эй, чужеземец, уходи!

Кюрдоглу стоял на своем:

Я ради милой в этот край Пришел, и в сердце — рана, знай. Не угрожай и не пугай, — Приехал увезти тебя.

Мехри-ханум опять начала пугать его:

Коль крикну — прибегут сюда И руки скрутят без труда, В колодец бросят навсегда. Эй, чужеземец, уходи.

Кюрдоглу тоже пригрозил:

Вскричав, навстречу побегу, Не дам пощады я врагу. Жить без тебя я не могу — Приехал увезти тебя!

Мехри-ханум, наконец, согласилась:

Ахмед-хана дочь, — внемли, — Я как звезда горю вдали. Согласна я, ты сватов шли… Эй, чужеземец, уходи!

Кюрдоглу признался ей во всем:

Зовусь людьми я — Кюрдоглу. Сын родины, — душа в пылу. Я храбр, как волк, — сын Кероглу, Приехал увезти тебя.

Все было сказано. Мехри-ханум взяла кувшин и пошла, а Кюрдоглу поворотил коня и поехал следом за ней.

Приблизились они ко дворцу. Открыла Мехри-ханум одну из дверей и вошла. Кюрдоглу понял, что это дворец Ахмед-хана. Ну, и как говорится, не ленясь, подъехал прямо к ханским воротам.

Бросились ферраши [132] донести хану, что приехал какой-то юноша, выглядит он так-то и так-то и хочет видеть хана.

Ахмед-хан разрешил, и Кюрдоглу провели к нему. Вошел Кюрдоглу, поклонился. Ахмед-хан ответил на поклон. Когда же, по приглашению хана, Кюрдоглу сел, повернулся к нему Ахмед-хан и спросил: — Ну, игид, говори, что тебе нужно?

Кюрдоглу с детства не любил кривить душой и говорил всегда все напрямик. Что бывало у него на сердце, то и на языке. Вот он и сказал:

132

Ферраш —слуга, исполнитель воли правителя.

— Ахмед-хан, пришел я просить отдать за меня, по велению аллаха и по законам пророка, дочь твою Мехри-ханум.

Увидев саз за плечом Кюрдоглу, Ахмед-хан подумал, что он ашуг, и сурово сказал ему:

Смотри, в беду ты попадешь. От сделки откажись, ашуг. Мне речь твоя не по душе. От сделки откажись, ашуг.

Послушаем, что Кюрдоглу ответил хану:

Придется бой мне начинать. Отдай Мехри, тогда уйду. Тебе немилым станет свет. Отдай Мехри, тогда уйду.

Ахмед-хан предостерег самонадеянного ашуга:

С чем ты пришел и что даешь? Что обещанья стоят? Грош! Хоть любишь, милую, а все ж От сделки откажись, ашуг.

Кюрдоглу потребовал:

В моей душе бесценный груз. Я с трусами не подружусь. Моей стрелы узнаешь вкус, Отдай Мехри, тогда уйду.

Ахмед-хан опять пригрозил ему:

Несчастье ждет тебя, смотри. Блеснет стрела в лучах зари. Нет, не отдаст отец Мехри. От сделки откажись, ашуг!

Кюрдоглу твердил свое:

У Кюрдоглу и слава есть И щит, и меч кровавый есть, И в сердце пламень лавы есть. Отдай Мехри, тогда уйду!

Ахмед-хан снова повторил без саза то, что сказал под саз:

— Дочь свою я за тебя не отдам. С чем пришел сюда, с тем и уходи.

— Я Кюрдоглу! Пока не получу Мехри-ханум, никуда не уйду.

Такая надменность Кюрдоглу заставила Ахмед-хана усомниться, — ашуг ли перед ним.

— Коли ты так кичишься, скажи прежде, кто ты таков? Откуда приехал и куда держишь путь?