Кейджера Гора

Но как же, всё-таки это ужасно быть рабыней!

– И как, Ты хотела бы снова попасть в его палатку?
– спросила вторая девушка.

– Да, - почти закричала рабыня.
– Да! О, да!

Какая же она бесполезная шлюха! Насколько рада была я о того, что не была рабыней!

– Эй Ты, Рабыня! – услышала я громкий мужской голос, и замерла от охватившего меня ужаса.

Кулаки я прижала ко рту не только от страха, но ещё и чтобы прикрыть ими шею.

– Да не Ты! – несколько успокоил меня голос. – Вон, Ты!

Я, дрожа, торопливо проскочила мимо. Мне казалось, что все взгляды прикованы ко мне, что в любой момент я могу быть обнаружена и схвачена.

– Я должна увидеть его снова, - возбуждённо шептала девушка, оказавшаяся передо мной.

– Почему?
– спросила другая.

– Я думаю, что он - мой любимый Господин, - тяжело задышав, призналась та.

– Более вероятно, что это Ты - его любимая рабыня, - засмеялась её товарка.

– Он должен позвать меня снова!
– заявила девушка, прижав руки к груди.

– Ты, конечно, имеешь право надеяться на это, - заметила ей другая, -когда будешь одиноко лежать, прикованная цепью в своему месту.

– Он должен! – от отчаянья девушка даже заплакала.

– Возможно, конечно, он вызовет Тебя, и Ты снова окажешься в его палатке, - сжалилась вторая рабыня.

– Я должна увидеть его снова! – успокоившись, решительно сказала она.

– Увы, это решать не нам, а нашим владельцами, - вздохнула вторая.

Как, ужасающе, быть рабыней, в который раз подумала я. Какое счастье, что я не была рабыней.

Заметив, группу из нескольких мужчин ожидающих своих подопечных позвякивая мотками цепей в руках, я, стремительно, скользнула в боковой проход между палатками. Я успела заметить, как женщины выстраивались в колонны к соответствующим надсмотрщикам, где их уже начинали сковывать друг с другом в цепочки за запястья или шеи. Несомненно, каждой из них было отведено строго определённое место в цепочке.

Я обошла по краю большую зону, занятую под приготовление пищи. Здесь витали запахи свежеиспечённого хлеба, жарящихся яиц и мяса. Я пробиралась дальше, по проходам среди палаток. Каждый раз когда в случае опасности, опускаясь на четвереньки и перемещаясь ползком.

Всё ещё было довольно темно. То тут, то там уже зажигали утренние огни. Луны снижались к горизонту.

Я издала испуганный крик, тут же зажав себе рот руками. Слин, зарычав, прыгнул на меня, но был остановлен цепью.

Меж тем я попала в узкий проход между горами мешков и пирамидами ящиков.

– Куда это Ты направляешься, маленькая леди? – окликнул меня какой-то парень сверху.

Оказывается он стоял на ящиках, держа один из них в руках. Я даже не заметила его.

– Цепи, находятся сзади и справа от Тебя, - насмешливо указал он.

Торопливо выскочив из прохода, я бросилась в указанном направлении. Но едва оказавшись вне его поля зрения, скрывшись за стеной ящиков и коробок, как быстро нырнула в другой проход, надеясь попытать счастья там. Но после нескольких поворотов сделанных мной в этом лабиринте ящиков, коробок и мешков, я оказался в тупике, проход дальше был закрыт сплошной стеной ящиков, высотой на несколько футов выше моего роста. Я поторопилась назад и попробовала другой проход, но к моему разочарованию, и он оказался тупиковым. Вот тут я внезапно поняла, что окончательно заблудилась. Между стеллажами ящиков местами выделялись тёмными пятнами в темноте, какие-то узкие щели. Но понять, что это, проходы или просто пустые места откуда забрали несколько ящиков, в предрассветной тьме было невозможно. В сердцах я ударила кулаками по возвышающейся надо мной стене ящиков.

Внезапно, послышался крик тарна, и, по моим ощущениям с расстояния не более трёхсот ярдов. Я даже присела от накатившего страха.

Зато присев, я вовремя заметила свет от фонаря, приближающийся ко мне сзади. Не мешкая ни мгновения, я метнулась в ближайшую ко мне тёмную щель, и присела между двумя ящиками. Свет фонаря колебался на стенках ящиков передо мной, похоже, что кто-то шёл по тому же проходу что и я, и теперь перегородил мне выход.

– Она пошла в этом направлении, - послышался мужской голос, а следом шаги, как минимум двух мужчин.

– Вон она!
– крикнул один из них, и у меня перехватило дыхание от ужаса.

Но тут снаружи послышались звуки борьбы.

– Попалась мерзавка! Ах Ты, маленькая самка слина! – услышала я довольный мужской голос, и следом звук падения на землю чьего-то маленького тела, потом звяканье цепей рабских кандалов.

– Ну-ка переверни её, - скомандовал другой голос.

Я услышала звуки возни снаружи, и женский стон.

– А она - симпатичная, - отметил голос. – Что там на её ошейнике написано.

– Нашу маленькую воровку зовут Тула, а принадлежит она Эфиальтесу, -сказал второй голос.

– Я ничего не украла, Господин! – отчаянно закричала девушка.

– Задери ей тунику, - приказал первый голос.
– Теперь разведи свои ноги, Тула. Шире! Хорошая девочка. Так, что Ты там стащила?

– Это было всего одна печенька, Господин, - захныкала рабыня. – Всего лишь! Не бейте меня!

– Держи свои ноги широко, Тула, - скомандовал первый голос.

– Да, Господин, - всхлипнула девушка.

А дальше мне пришлось слушать, как эти двое мужчин, по очереди, один за другим, в узком проходе между ящиками, зверски использовали её, и это неистовое использование просто ошеломило меня психологически. Как же беспомощны и унижены рабыни! Украдкой потрогав себя, я, к своему ужасу, обнаружила, что моё лоно тоже увлажнилось. От отчаяния и возбуждения я стиснула зубы так, что казалось, ещё немного и они раскрошатся от напряжения. Мне стало страшно от мысли, что сейчас они смогли бы обнаружить меня по моему запаху. Я дрожала, съёжившись в комок за ящиками, и мечтала, чтобы всё это поскорей закончилось. Я попыталась отгородиться от своих ощущений, но это у меня получалось плохо, и сидя в своём укрытии, я всё равно чувствовала себя так, как если бы они, именно меня, а не ту бедную рабыню, подвергали тем унижающим достоинство действиям. И всё же, конечно, к своему позору, я почувствовала ещё и острое разочарование. Я вдруг обнаружила, что завидую ей.

Мне отчаянно хотелось узнать, каково это, оказаться в руках этих животных, в качестве раболепствующего источника их удовольствий, и безальтернативно, но восторженно отдаваться им. Но столь же отчаянно я гнала от себя такие мысли. Конечно, у меня не должно даже возникать таких мыслей, ибо они подходили только для рабыни.

Я с ужасом и отчаяньем подняла голову вверх. Небо уже посерело. Через несколько минут, клетку опустят, и моё отсутствие перестанет быть секретом.

И у меня не было ни малейших сомнений, что тогда весь лагерь и его окрестности будет подвергнут тщательнейшему прочёсыванию. Они обыщут каждый дюйм, и спрятаться от этого мне просто негде. У меня не оставалось никаких шансов на спасение!