Кейджера Гора

– Спасибо, Господин.

– Ты боишься меня?

– Да, - кивнула я.

– Но Ты не кажешься испуганной, - заметил Дразус Рэнциус.

– Я не думаю, что Вы – относитесь к мужчинам, которые покупают женщин, ради того, чтобы причинять им боль, - пояснила я.

– Но ведь Ты не можешь знать этого наверняка, - усмехнулся он.

– Конечно, нет, но я могу надеяться, - сказала я.

Это почти как с замужеством. Ведь большинство женщин, до вступления в брак, действительно почти не знают мужчину, за которого они выходят замуж. Окончательно они узнают его, только спустя некоторое время совместного проживания. Естественно, что женщина, вступая в такие отношения, испытывает некоторый трепет. Также, только многократно страшнее, это происходит и с рабыней. Ведь своего нового владельца, того, у которого будет полная власть над ней, она, скорее всего не будет знать совершенно. Этого человека, она, вполне вероятно, до своего приобретения даже не никогда в глаза не видела. Окружит ли он её своей любовью и заботой, будет оберегать и лелеять её как сокровище, или будет обращаться как с животным и кормить дождём и снегом. Она понятия не имеет, что её ждёт. Всё что она может сделать, это изо всех сил стараться понравиться ему. Она – его собственность, и ей остаётся только надеяться на лучшее.

– Что-то Ты не кажешься мне убеждённой, - прищурился Дразус.

– Так и есть, - улыбнулась я.

– Возможно, подходящая порка могла бы убедить Тебя, - задумался мужчина.

– Возможно, - согласилась я, продолжая улыбаться.

– Ты, правда, уверена, что Тебя никогда не накажут? – удивился он.

– Нет, Господин, - ответила я.
– Я знаю, что я - рабыня. Я знаю, что являюсь объектом приложения Вашей плети.

Он опустил руки и бросив на меня полный ярости взгляд проговорил:

– Но как же Ты прекрасна, как совершенно прекрасна, и как соблазнительна и восхитительна!

– И я - Ваша, и Вы можете делать со мной всё, что захотите, -добавила я.

– И как Ты меня бесишь! – закричал Дразус, внезапно, сжав кулаки.

Он отвернулся от меня. Я молчала не понимая его реакции. Подёргав немного руками, я в который раз убедилась, что связана была на славу. Дразус подойдя к окну своей комнаты, и уставился в него, опираясь ладонями в подоконник.

– Я помню, Корцирус, - сказал он, с горечью.

– Я, тоже, помню Корцирус, - сказала я, но с удовольствием.

– Шлюха, - прошипел мужчина, не оборачиваясь.

– Да, Господин, - не стала спорить я.

– Есть кое-что, за что я должен Тебе отомстить, - раздражённо заявил он. – И конечно, я имею полное право сделать это.

– Да, Господин, - улыбнулась я.

Я любила Дразуса Рэнциуса.

Он резко отвернулся от окна, и, сердито, принялся рассматривать меня.

– Давайте подумаем вдвоём, - предложила я.
– Возможно, вместе мы сможем придумать определенное и подходящее взыскание, или назначить такую службу для той высокомерной шлюхи Шейлы, которая окажется хорошим наказанием за её глупость.

– Кажется, Ты пытаешься избежать моего гнева, - заметил Дразус.

– Возможно, - улыбнулась я.

Он устало прислонился к стене около окна, не отрывая от меня своих задумчивых глаз.

– Конечно, не стоит винить девушку за то, что она надеялась сделать это, - улыбнулась я.

– Пожалуй, не стоит, - согласился Дразус.

– Ой! – воскликнула я. – Как же я могла забыть! Я же больше не Шейла, не так ли? Вы сменили на мне ошейник.

Я посмотрела на Дразуса Рэнциуса и спросила:

– У меня теперь нет имени, ведь так?

– Нет, - кивнул он.

– В таком случае, могу я поинтересоваться, собирается ли господин как-то назвать меня? – осторожно спросила я.

– Назову, если мне того захочется, - ответил мой господин. – Или не назову, тоже если мне так захочется.

– Да, Господин, - покорно отозвалась я.

– Я - дурак, - вдруг заявил он.

– Пожалуй, мне будет разумнее промолчать, - заметила я.
– Если я соглашусь, то меня обвинят в том, что признала своего господина дураком. А если я не соглашаюсь, то обвинят, по крайней мере, в том, что противоречила ему.

– Я - дурак! – несчастно повторил Дразус Рэнциус.

– Я так не думаю, Господин, - постаралась успокоить его я, - но, конечно, я – всего лишь рабыня, и очевидно моё мнение можно не учитывать.

– Я должен продать Тебя, - заявил он.

– Вы можете сделать со мной, всё что пожелаете, - сказала я.

Однако я не боялась, что он вот так возьмёт и продаст мне. Во мне была уверенность, что не ради этого он купил меня.

– Ты ведь действительно не боишься меня, не так ли? – спросил Дразус.

– В конечном счёте, нет, - призналась я.

– Почему?

– Я должна говорить? – уточнила я.

– Нет, - сердито отмахнулся Дразус, устало отворачиваясь к окну, и уставясь вдаль. – Это не обязательно.

– Господин? – наконец, не выдержав повисшего молчания, окликнула я.

Он снова повернулся лицом ко мне.

– Ты – красивая и сложная женщина, - сказал он.

– Я - простая рабыня, - поправила я его, - игрушка мужчин, безделушка для их удовольствий.

– Простая или сложная, Ты - рабыня, - пожал он плечами. – И в этом уже нет никаких сомнений.

– Ваша рабыня, - добавила я.

– И зачем я Тебя купил? – простонал Дразус.

– Я могу назвать несколько причин, - предложила я.

– Ты хочешь поиздеваться надо мной? – зло спросил он.

– Я поддразниваю Вас, - признала я. – Но у меня и в мыслях не было издеваться над Вами.

– Я жажду Тебя, - внезапно признался он, с горечью в голосе.

– Я знаю, - сказала я.

– Но Ты всего лишь рабыня!

– Да, Господин.

– Какой же я дурак! – закричал Дразус Рэнциус.

Я сочла за благо в этот раз промолчать.

– И это Ты сделала со мной это, - ткнул он в меня пальцем.

– Я? – воскликнула я, поражённая столь несправедливым обвинением.

– Да, - зло ощерился мужчина, - Ты, с твоим интеллектом, твоей красотой, уязвимостью, чувственностью, с твоими взглядами и движениями, с твоим искусством невольницы, коварством и хитростью рабыни, совершенством твоего рабства. Это Ты сделала невозможным не желать Тебя, не жаждать. Это Ты вынудила меня совершенно иррационально хотеть Тебя, нуждаться в Тебе, и на грани безумия, стремиться сделать Тебя своей собственностью!

Я, связанная его руками, молча, стояла перед ним на коленях. В его словах и обвинениях действительно была правда, или, хотя бы часть правды. По крайней мере, я хотела надеяться, что это так и было. Я действительно, приложила все свои усилия, все навыки, которые мне преподали, пустила в ход все возможные методы обольщения, и дала волю своим инстинктам прирождённой рабыни, чтобы привлечь его внимание, чтобы соблазнить его. И не одна я так делала. Это обычная практика гореанских рабынь. Результатом такого натиска, конечно, в случае его успеха, будет то, что девушка станет рабыней выбранного ей мужчины. И, конечно, она согласна на любую месть с его стороны, лишь бы он был бы рад взять её.