Кейджера Гора

– Я здесь одна, - сказала я им, но Дурбар, всё же, ушёл на обход.

После того как я смешала воду с сухой массой, в чашке получилось что-то вроде холодной каши, и я принялась, поднеся чашку ко рту, прямо пальцами, нетерпеливо уплетать эту жирную, влажную субстанцию.

К моменту возвращения Дурбара, я уже прикончила, большую часть того, что было в чашке, и теперь отчаянному подбирала последние крошки, как животное, вылизывая чашку, стараясь не пропустить даже малейшей частицы столь простой, но столь драгоценной и живительной пищи.

– Ты отлично ешь рабскую кашу, - заметил первый мужчина, и со стороны прикованных женщин опять послышался подобострастный смех.

Я опустила голову. Чашку у меня забрали. Оказывается это была рабская каша. Я знала, что эта еда, употребляемая с различными добавками, была чрезвычайно питательна. Её специально разработали для кормления рабынь, чтобы сохранять их здоровыми, стройными и красивыми. Но с другой стороны, хотя и я поглотила эту массу с жадностью давно не евшей собаки, мне стало понятно, что даже не голодавшая рабыня, через некоторое время на подобной диете, начнёт отчаянно стремиться довести качество своих услуг владельцу до высочайшего уровня, ради того, чтобы он счёл целесообразным предоставлять ей, хотя бы объедки со своего стола.

– И после этого, Ты всё ещё утверждаешь, что была свободной женщиной?
– спросил первый мужчина.

– Да, - ответила я.

– У Тебя тело рабыни, - заметил он.

– Это не моя вина, - сказала я, - что у меня тело рабыни.

– Ты умеешь читать? – уточнил он.

– Нет, - призналась я.

– Как Тебя зовут?

За мгновение у меня в голове промелькнуло множество вариантов, но я остановилась на том, который позволял не запутаться.

– Тиффани, - ответила я.
– Ла Тиффани!

– Что это за имя?
– удивился он.

– Я не знаю, - удивилась я не меньше.

– Необычное имя, - заметил мужчина.

– Может это - варварское имя, - предположил Дурбар.

– Ты что - варварка?
– спросил первый.

– Возможно, - сказала я, и увидела презрение на лицах некоторых из окружавших меня, сидевших на цепи рабынь.

– Смотри-ка, - сказал первый мужчина, схватив меня за плечо, и поворачивая его к свету. – Точно, варварская метка.

Я не видела способа, как можно объяснить наличие этого шрама от прививки без того, чтобы не дать ясно понять своего не гореанского происхождения. Прививка была связана с болезнью, которая, насколько мне было известно, на Горе никогда не существовала.

– Встань на ноги, вот здесь фонарем, - указал мужчина.
– И открой рот. Шире!

Мне ничего не оставалось кроме как подчиниться.

– Ну-ка Дурбар, подойди сюда, - велел он, и парень присоединился к нему. – Видишь вон там сзади?

– Ага, - кивнул Дурбар.

Ещё с детства у меня стояли пломбы в некоторых коренных зубах с левой стороны.

– Эти штуки весьма часто встречаются у варварок, - заявил первый мужчина.

– Точно, - согласился Дурбар, но тут же добавил.
– Но, мне приходилось видеть такие и в зубах некоторых гореанских девушек. Люди из касты врачей делают подобные вещи.

– Тоже верно, - признал первый.

Эти мужчины должны были бы знать, что, несомненно, такие пломбы можно иногда найти и во ртах некоторых из гореанских мужчин. Но, с другой стороны, эти мужчины, конечно, врятли хвастались им подобным украшением. А вот во рты девушек, да ещё и рабынь, им заглядывать приходилось часто. Одной из первых вещей, которыми обычно интересуется потенциальный покупатель в женщине, рассматривая её покупку, является количество и состояние её зубов.

– Ляг на спину, - приказал мне первый мужчина, - как Ты лежала прежде.

Я так и сделала.

– Ты - варварка? – спросил он строго.

– Да, - честно признала я, не видя, каким образом в свете открывшихся фактов, можно было надеяться скрыть от них своё происхождение.

Некоторые из женщин засмеялись. Похоже, варварское происхождение считалось среди них позором. Однако к моему беспокойству, мужчины, как мне показалось, рассматривали меня без презрения. Скорее они смотрели на меня с определенным интересом. Я тогда ещё не ясно понимала того, какое довольно специфичное положение занимали рабыни-варварки на Горе. Подобострастные и униженные, обученные чувственным интимным искусствам, они часто стоили весьма дорого, и многие гореанские мужчины считали их идеальными объектами, среди прочих таких же, для утоления своей самой первобытной и отвратительной сексуальной жажды.

– Ты говоришь на гореанском языке слишком хорошо, - заметил мужчина. – Настолько хорошо, что я не смог различить твой акцент. До последнего момента, я даже не был уверен, что Ты варварка.

– Спасибо, - автоматически поблагодарила я его за похвалу, понимая, что лежа в их ногах, на подстилке на дне рабского фургона, под их заинтересованными, оценивающими взглядами, я смотрелась по-настоящему женщиной.

– Что Вы собираетесь сделать со мной? – испуганно пролепетала я.

Первый мужчина лишь пожал плечами, и сказал:

– Передадим Тебя властям.

– Пожалуйста, не делайте этого, - взмолилась я.
– Пожалуйста!

Но они продолжали, молча разглядывать меня.

– Пожалуйста, - заплакала я.
– Пожалуйста, пожалуйста!

Жалобно всхлипывая, я потянулась к ним всем телом.

– Шлюха! – тихо прошипела одна из сидевших на цепи рабынь.

– Пожалуйста, - хныкала я.
– Пожалуйста!

– Пожалуй, мы Тебя испытаем, - сказал мужчина. – Давай Дурбар, Ты первый.

Я всем телом дёрнулась навстречу парню, стремительно присевшему, между моими ногами. Насколько я поняла, Дурбар не был главным в их паре. Его задачей было разогреть меня для использования другого, того, кому мне предстояло особенно понравиться.

Несколькими енами позже, уже оказавшись в руках лидера, старшего возницы, я внезапно вскрикнула от страха и удивления. Моим намерением было особенно понравиться ему, но, внезапно, оказалось, что я сама начала терять контроль над собой.

– Нет! Пожалуйста, остановитесь! – отчаянно закричала я, при этом изо всех сил вцепившись в него.
– Остановитесь! О-о-ой, остановитесь!

Я стиснула зубы так, что казалось, они сейчас лопнут от напряжения.

Мои ногти впились в его руку и спину.

– Шлюха! – презрительно прошипела одна из рабынь.
– Шлюха!

– О боже! – закричала я.
– Я чувствую это! Пожалуйста, остановитесь!

Но это животное только смеялось, не собираясь останавливаться.

– Я не могу больше этого терпеть! – плакала я, но мужчина даже не снизил темпа своих движений!

То ощущение, которое Спьюсиппус лишь начал будить во мне, то самое, что привело меня в такой ужас, теперь, непреодолимо, начало разгораться с новой силой где-то в глубине моего живота. Я не знала того, на что это будет похоже, когда окончательно вырвется наружу, уже не говоря о его последствиях.