Кгб против ссср. 17 мгновений измены

Ключевая фигура – посол СССР в Болгарии (с 2 6 февраля 1988 г.) В. Шарапов. В 1954-1959 гг. работал в «Красной звез де», затем – в «Правде», оттуда – ушел в КГБ, был помощни ком Ю.В. Андропова, а потом и М.С. Горбачева. По злой иро нии судьбы посольство Советского Союза в Софии расположе но на бульва ре Болгаро-Советской дружбы, 28.

Болгария была страной уникальной с точки зрения внутрен ней политики: «Стало уже общим местом отмечать отсутствие в Болгарии в годы «реального социализма» массовой, влиятель ной и организованной антикоммунистической оппозиц ии. Вряд лИ Т. Живков так уж и лукавил, заявив в 1982 г., что в стране нет политических конфликтов и столкновений, нет «организован ных политических сил, которые были бы против социалистиче ского развития… Враги социализма в Болгарии не имеют клас совой базы, не имеют социальных позиций. Они составляют единицы, они изолированы и в одиночестве дождутся до своего конца» (14.10. С. 183). (Со ссылкой на: (14.11. С. 176)).

Именно исходя из этого, комитетчики и приступили к фор мированию такой оппозиции – дело это привычное, апробиро ванное 5-м управлением в СССР: «В 1988 – 89 гг. в Болгарии возникают различные неформальные организации, которые да леко не во всем вписывались в официальную идеологию и поли тику, в той или иной мере выражали оппозиционные настрое ния. К таким организациям относились Независимое общество защиты прав человека, Комитет по защите религиозных прав, свободы и духовных ценностей, Клуб репрессированных после 1945 г., Независимое общество «Экогласность», независимый профсоюз «Подкрепа» (был создан в качестве альтернативы «го сударственным» профсоюзам) и др.

Многие из этих объединений не ставили перед собой анти социалистических целей и были скорее «антиживковскими» (14.10. С. 184).

– Но такова заготовка «для улицы», а важнейшим звеном было т о, что происходило «при дворе»: «…к концу 80-х годов Т. Жив ков практически лишился поддержки Москвы: напротив, де монстрировалось расположение к тем деятелям (А. Луканов, П. Младенов, А. Лилов, С. Михайлов, Ч. Александров), которые в той или иной мере н е разделяли взглядов Т. Живкова, методов его работы» (14.10. С. 185). (Со ссылкой на: (14.12. С. 121)). Как написал потом помощник генсека К. Чакыров в своих уже ци тировавшихся мемуарах «Второй этаж»: «По всем советским ка налам – дипломатическим, разведы вательным, через прямые связи между представителями интеллигенции двух стран – тек ла негативная информация как об обстановке в Болгарии, так и о самом Живкове» (14.10. С. 185). (Со ссылкой на: (14.13. С. 200).)

Т. Живков в своих мемуарах написал об этом п ериоде так: ¦ Группировались люди, непосредственно руководимые совет ской дипломатической миссией. Известные болгарские деятели были «обработаны» и во время посещений Советского Союза» (14.10. С. 185). (Со ссылкой на: (14.14. С. 200).) «Мне было ясно, что в стране группируются люди, которыми руководят прямо из Москвы. Моя карта была бита. Дискредитация меня, изоляция и арест были согласованы с Горбачевым» (Цит. по: (13. С. 351).)

Далее из всей игры запомнился direct-mail: «Серьезным сиг налом об ослаблении е го (Т. Живкова.
– А.Ш.) позиций было письмо, направленное в Политбюро ЦК БКП председателем парламента (Народного собрания) С. Тодоровым. В этом доку менте указывалось на принижение роли и формализацию дея тельности высшего законодательного органа страны. ( …) Силь нейшим ударом по Живкову явилось письмо министра ино странных дел П. Младенова, адресованное членам политбюро и членам ЦК БКП. В письме, датированном 24 октября 1989 г., говорилось о порочности стиля работы Т. Живкова, его негатив ных личных каче ствах. (…) Т. Живков считал, что письмо П. Младенова было задумано по заранее составленному сцена рию, в разработке которого участвовали люди как внутри стра ны, так и вне ее. Не являлись, в частности, тайной связи Младе нова с Горбачевым и Шеварднадзе» (14.10. С. 185) (Со ссылкой на: (14.14. С. 622).)

Было время, когда всем так верилось в пресловутую демо кратию, что на какие-то подробности общественное мнение не обращало никакого внимания. Но потом, после шока, выяви лись какие-то темные дела, кровь и б оль, и пришло время не большого похмелья, а там и отрезвления, стали интересоваться тем, а как оно собственно говоря было, а там всплыли и детали, и одной из их граней стала правда, которая открыла глаза. «…Версия об антиживковском заговоре также получил а распро странение. Ее, в частности, изложил в серии из шести публика ций под общим заглавием «Переворот» 12-17 ноября 1998 г. в болгарской газете «Труд» известный журналист Т. Томов, кото рый опирался на воспоминания работавшего в Софии советско го диплом ата В. Терехова. По свидетельству последнего, в заго воре против Живкова участвовали, помимо автора воспомина ний, посол СССР в Болгарии В. Шарапов, п-к КГБ А. Одинцов, а с болгарской стороны – кандидат в члены Политбюро А. Лу- канов (кстати, гражданин ССС Р) и П. Младенов. Главной зада чей указанной группы было расширение среди болгарского пар тийного руководства сторонников отставки Живкова, преодоле ние среди них нерешительности, колебаний. Через В. Шарапова с текстом письма П. Младенова был ознакомлен М. С. Горбачев, который «благословил» посла действовать в соответствии с об становкой. Москва одобрительно отнеслась к кандидатурам А. Луканова и П. Младенова в качестве преемников Т. Живкова, цо конкретный выбор был оставлен за болгарской стороной. Кроме тог о, до Т. Живкова была твердо доведена точка зрения советского руководства, положительно отнесшегося к идее от ставки болгарского лидера» (14.10. С. 186). Настал час «X», как с горечью вспоминает помощник Т. Живкова, «советский посол Шарапов отсутствовал до 2 ноября. 3 ноября состоялась встреча между ним и Живковым. Она началась в 11 часов и продолжа лась до 12 часов 30 минут. Очевидно, Живков сделал попытку прозондировать советскую позицию, выиграть время и получить поддержку союзника. Что обсуждалось на эт ой встрече, пока ос тается неизвестным.

В день приема в советском посольстве в связи с 7 ноября снова состоялась встреча Живкова с советским послом. Разго вор был, очевидно, тяжелым, потому что Живков опоздал на прием почти на час.

Правда, он ничем не выда вал своей тревоги. На приеме он поздоровался с каждым, разговаривал, у него было хорошее на строение, и только те, кто знал, что он ведет закулисную борьбу, могли различить в его взгляде настороженность.

В 11 часов утра 8 ноября у Живкова состоялась встреч а, в ко торой приняли участие Д. Джуров (министр обороны), Й. Йотов (член Политбюро и секретарь ЦК КПБ) и Д. Станишев (секре тарь ЦК КПБ). Они хотели подтолкнуть Живкова к отставке.

В ходе разговора Живков спросил: «Может быть, было бы хорошо подать в отст авку?» Они поддержали его решение и на чали убеждать, что все пройдет безболезненно. Живков уточнил, что имеет в виду подать в отставку не на предстоящем пленуме, fc на следующем. Они единодушно поддержали и эту идею.

После этого Живков отправился в свою р езиденцию.

В 15 часов 30 минут позвонили из протокольной части совет ского посольства и попросили о встрече советского посла с Живковым. Я был у телефонного аппарата в кабинете. Сообще ние было принято. В 16 часов позвонил Живков и как обычно спросил: «Что есть?» Сообщил ему, что советский посол хочет встретиться. Живков коротко ответил: «Можно прийти в 17 ча сов 30 минут». О чем разговаривали, опять-таки можно только Предполагать» (14.9. С. 196).

Т. Живков в силу своего возраста должен был принимать пе ред важными мероприятиями легкое стимулирующее лекарство. Как пишут, по просьбе «некоторых членов политбюро» (ой ли?!) медсестра изменила обычную дозу тонизирующего на большую. Т. Живков прибыл на заседание пленума, проведение которого Начали с запозданием, п отом его еще больше затянули, а когда ^нсек уже перестал понимать нить разговора, поставили вопрос о снятии его с поста генсека – он сам же и проголосовал за свою отставку. О самом принципе мог хорошо знать человек из центрального аппарата КГБ – там уже эт о было многократно отработано на советском, мало что соображавшем политбюро. Процедура прошла успешно, и Т. Живков снял сам себя.