КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы
Шрифт:
Примерно в это время между Брежневым и первым секретарем ЦК Компартии Украины Владимиром Васильевичем Щербицким состоялся секретный разговор. Причем Брежнев не пригласил Владимира Васильевича в Москву, а сам неожиданно отправился в Киев.
Генерал Алидин вспоминает: «В начале мая 1982 года Леонид Ильич в большой тайне вылетел на несколько часов в Киев. Это мне стало известно от начальника подразделения управления, оперативно обслуживающего Внуковский аэропорт. Я, естественно, доложил об этом Андропову».
Юрий Владимирович был очень встревожен, понимая, что
Владимир Васильевич Щербицкий принадлежал к числу любимцев Брежнева. Щербицкий родился в Днепропетровске и многие годы там работал, поднимаясь по партийной лестнице.
Владимир Васильевич стал в 1957 году секретарем ЦК Компартии Украины, а в 1961-м — председателем Совета министров республики. Но его съел первый секретарь ЦК Украины Петр Ефимович Шелест, который был в чести у Хрущева. Щербицкого с большим понижением вернули в родной Днепропетровск.
Все изменилось после избрания Брежнева первым секретарем. Он извлек Щербицкого из ссылки, и через год, осенью 1965-го, Щербицкий вновь возглавил правительство Украины. Брежнев сразу сделал его кандидатом в члены президиума (политбюро), а в 1971 году — членом политбюро, хотя по должности ему такой высокий партийный чин не полагался.
Весной 1972 года Брежнев ловко убрал Шелеста с поста первого секретаря. Андропов тоже принял участие в этой операции.
За год до этого Андропов, который почти никогда не покидал Москвы, — он был типичным кабинетным работником, приехал на Украину. Формально — для участия в республиканском совещании КГБ. А на самом деле, чтобы прощупать Шелеста. Они встретились за городом и долго беседовали в неформальной обстановке.
«Андропов приехал явно с заданием выяснить мои мысли и позиции перед съездом партии, — записал в дневник Шелест. — Я откровенно высказал свои соображения, в том числе недостатки в стиле руководства центра. О Брежневе сказал, что его всячески надо поддерживать, но нельзя же на политбюро устраивать беспредметную говорильню, „базар“ — надо начатые дела доводить до конца. Может быть, я говорил резко, но зато правду. Чувствую, что беседа с Андроповым для меня даром не пройдет».
Шелест не ошибся. Андропов нащупал уязвимое место Шелеста. Петр Ефимович, пожалуй, больше других киевских политиков любил Украину, украинский язык. Летом 1965 года всем высшим учебным заведениям было дано указание в трехмесячный срок перевести обучение на украинский.
В Москве такие жесты воспринимали настороженно, видели за этим проявление национализма и сепаратизма. А Щербицкий, как он сам говорил, стоял на «позициях Богдана Хмельницкого», то есть полностью ориентировался на Москву.
Анатолий Черняев вспоминает, как на политбюро обсуждали записку Андропова, который докладывал о документе «украинских националистов», возражавших против русификации и требовавших самостоятельности.
Брежнев недовольно говорил:
— Я общаюсь по телефону почти каждый день с Петром Ефимовичем, говорим о колбасе, пшенице, о мелиорации… А документ, который сейчас перед нами, ему и ЦК Компартии Украины известен уже шесть лет. И ни разу никто из Киева со мной речь об этом не завел, ни слова не сказал. Не было для Петра Ефимовича тут проблемы!
Во главе Украины Леонид Ильич поставил своего друга Щербицкого. Щербицкий получил две звезды Героя Социалистического Труда и значок лауреата Ленинской премии по закрытому списку, введенному для тех, кто работал на военно-промышленный комплекс. Тут
инициативу проявил министр обороны Устинов. У него тоже были дружеские отношения со Щербицким.По словам бывшего члена политбюро Вадима Медведева, у Щербицкого с генеральным секретарем были «самые тесные, доверительные отношения, при его поддержке Брежнев решал самые щекотливые вопросы».
Разговоры о преемнике Брежнева шли давно. И он сам делал намеки, а то и выражался еще более откровенно. Говорили, что однажды он прочувствованно сказал Щербицкому:
— После меня ты, Володя, станешь генеральным.
Высокий, статный Щербицкий производил приятное впечатление. Репутация у него в стране была приличная.
Когда председатель Совета министров СССР Алексей Николаевич Косыгин тяжело заболел, Брежнев предложил Щербицкому возглавить правительство.
Брежнев и Щербицкий вместе ездили в Кишинев. Леонид Ильич был в угнетенном состоянии, думал о том, кто станет председателем Совета министров. Поздно вечером уже в пижаме он зашел к Щербицкому:
— Володя, ты должен заменить Косыгина, больше некому.
Щербицкий отказался. Во всяком случае, так он потом рассказывал своим помощникам. Почему он не захотел возглавить союзное правительство? Вероятно, считал кресло предсовмина опасным, со всех сторон открытым для критики: вину за бедственное состояние экономики партийный аппарат ловко переваливал на правительство.
Так что же обсуждали Брежнев и Щербицкий во время тайной встречи в Киеве в мае 1982 года?
Может быть, Леонид Ильич рассказал о намерении сделать Андропова секретарем ЦК, но успокоил своего киевского друга: преемником Андропов не станет?..
Для Щербицкого это был приятный, но опасный разговор. Если бы он проявил излишнюю заинтересованность в обсуждении вопроса о том, кто станет преемником генерального секретаря, то мог немедленно разонравиться Брежневу.
Словом, Брежнев долго колебался, Андропов вел борьбу за переход в ЦК и в конце концов добился своего. Правда, на это ушло несколько месяцев.
Суслов умер в январе 1982 года, Андропова избрали секретарем ЦК 24 мая.
Страна и мир гадали, что принесет с собой новый секретарь, какие идеи выдвинет. И мало кто понимал, что кабинет в ЦК КПСС занял тяжело больной человек, чье время на самом деле уже истекало.
Генерал Вадим Кирпиченко вспоминает, что Андропов угасал на глазах чекистов. Гулять он не любил, превратился в кабинетного человека. В последнее время, еще в КГБ, Андропов рассматривал дела без прежней живости. Ему трудно было читать. Он просил их читать ему вслух.
Годы работы в КГБ не пошли ему на пользу. Валентин Фалин пишет, что, «вращаясь в замкнутом, отрицательно заряженном пространстве, Андропов сильно менялся сам». В нем усилились недоверчивость, подозрительность, мнительность и мстительность.
Брежневу намекнули, что Андропов слишком болен и не в состоянии руководить страной. Леонид Ильич позвонил академику Чазову, отвечавшему за медицинское обслуживание партийно-государственной верхушки:
— Евгений, почему ты мне ничего не говоришь о здоровье Андропова? Мне сказали, что он тяжело болен и его дни сочтены. Я видел, как он у меня в гостях не пьет, почти ничего не ест, говорит, что может употреблять пищу только без соли.
Чазов дипломатично ответил, что Андропов действительно тяжело болен, но лечение позволяет стабилизировать его состояние и Юрий Владимирович вполне работоспособен.