Киднеппинг по-русски

Впрочем, надо сказать, в последнее время многим подразделениям милиции, да и не только милиции, всем «силовым» структурам России приходилось на ходу осваивать несвойственные им ранее функции…

Максимчук вышел из здания Управления, миновал тесный дворик и низенькую декоративную ограду, оказался на мостовой. Место для Управления было выбрано не слишком удачно. Возле здания явно недоставало площади для парковки машин. В результате многочисленные автомобили теснились в два ряда на тротуаре и проезжей части, напрочь закупоривая проход, так что пешеходам приходилось протискиваться меж разноцветных бортов. Это было бы еще полбеды, но по оси неширокой улицы проходила трамвайная ветка, и для проезжающих машин места оставалось совсем немного.

Александр проскочил перед самым бампером свирепо загудевшей иномарки и успел впрыгнуть в отправляющийся трамвай. До «Шаболовской» тут всего одна остановочка, но, как говорится, лучше плохо ехать, чем хорошо идти… Особенно под моросившим с утра противным осенним дождем.

Накануне вечером погода была куда лучше… Александр вдруг вспомнил, что забыл доложить о вчерашнем приключении. Но возвращаться не стал. Не тот повод.

Максимчук уже полностью переключился мыслями на предстоящее задание. Генерал вчера предложил действовать следующим образом. По его мнению, Александру следовало для начала появиться здесь, в Москве, у Шапти Галаева, под видом бежавшего из лагеря зека. У Аргуна, так сказать, легализоваться в местном преступном мире, изложив легенду, которую в общих чертах тогда же и набросали. Затем постараться получить у Аргуна связи в Чечне, обосновав это необходимостью срочно скрыться из России и желанием подзаработать в качестве наемника. Для этого узнать у Галаева, к кому в Грозном можно при необходимости обратиться. И лишь затем отправляться в Чечню…

Дверь с дребезжанием отъехала в сторону.

Максимчук быстро пробежал через просторную площадь и вошел в вестибюль станции метро. Прошел, взмахнув «корочкой», и легко побежал по ступеням эскалатора. Успел вскочить в вагон. Двери тут же захлопнулись. Повезло.

«Зачем усложнять конструкцию? — размышлял Александр, прижавшись спиной к двери. — Что полезного для проведения операции даст ему визит к местному мафиози? Дополнительную информацию? О похищенном мальчишке Аргун, естественно, даже не упомянет. Можно, конечно, надеяться, что он даст грозненский адрес именно тех людей, у которых содержится Губерман. А если нет? Тогда в столице Чечни все равно придется начинать все с нуля. О какой еще дополнительной информации может идти речь? Все, наверное. Далее. Столь ли необходимы для работы в Чечне мафиозные связи, которые может предоставить Галаев? Тоже сомнительно… Слов нет, появиться в Грозном с рекомендацией от самого Галаева было бы прекрасно. Но вряд ли Аргун, этот тертый калач криминального мира, без дополнительной проверки одарит его «ксивой», «капустой» и связями. К тому же, ежу понятно, выведет он не на первых лиц, а на подмастерий. И придется время терять на то, чтобы объяснить им, почему ты желаешь несколько деньков позаниматься своими личными делами. Вот и получается, — сделал вывод для себя Максимчук, — что на этот визит с сомнительным эффектом может уйти неоправданно много драгоценного времени, столь необходимого для освобождения Губермана-младшего. Так стоит ли тогда огород городить? Не правильнее ли сразу рвануть в Грозный?»

Правда, имелся в таком варианте и большой минус. Появившись в Грозном без единой настоящей связи, без единого знакомства, без подлинной рекомендации к криминальным «авторитетам», Максимчук вполне мог потерять то же самое, столь драгоценное, время. Ведь выходы все равно придется искать! Неведомо еще, в самом ли деле так надежна и сильна та единственная связь, которую скрепя сердце дали ребята с Лубянки. Кроме того, если он совершит там какой-нибудь неверный ход, что, сознавал Александр, вполне возможно, даже слово замолвить за него будет некому.

И все же после некоторых колебаний оперативник решил визит к Аргуну из плана изъять. Максимчук находился сейчас в «свободном полете», а потому считал себя в полном праве вносить изменения, которые признает необходимыми.

Война войной, а обед по распорядку. Памятуя об этой старой, как мир, солдатской мудрости, Максимчук решил заскочить домой. Подкрепиться на дорожку, сделать несколько необходимых звонков, забрать заранее собранный чемоданчик. А там — пора в путь-дорогу, дальнюю, дальнюю…

Едва Александр вышел из лифта, как сразу же услышал сквозь двери своей квартиры знакомый шум. Дело привычное, не удивился Максимчук, вставляя в замочную скважину ключ, — опять, наверное, подружки собрались.

Так оно и оказалось. Из кухни густо стлалась смрадная смесь запахов чего-то подгоревшего, алкоголя и табачного дыма, гремела музыка, которую старались перекричать возбужденные спиртным голоса.

Александр, не разуваясь, прошел по коридору, заглянул в кухню сквозь стекло в двери. Сразу бросились в глаза стоявшие на загроможденном столе бутылки коньяка, ликера, шампанского, пепси… Между ними виднелись раскрытая коробка конфет, блюдо с пирожными, нарезанный лимон на тарелочке, бананы… Там же дымилась пепельница со множеством окурков… Короче, гуляли.

Максимчук очень не любил, когда женщины курят. Даже посторонние. И когда жена начала «посасывать» сигареты, чтобы не отставать от своих подружек, Александр пару раз крупно поскандалил с ней по этому поводу. Людмила сделала вид, что прекратила баловаться. Но Александр частенько чувствовал от нее запах табака, несколько раз случайно обнаруживал у нее сигареты. Всякий раз она отговаривались, что, мол, кто-то рядом курил, и дым прокоптил ее волосы и одежду, что это какая-то подруга пачку забыла… Но вот теперь, не ожидая его несвоевременного возвращения, жена сидела, небрежно стряхивая пепел в неопрятную груду окурков.

Всего на кухне их было четверо — жена, соседка, у которой муж находился в командировке, и двое мужчин. Одного из них Максимчук немного знал, он уже появлялся несколько раз у них в доме. Это какой-то старый знакомый жены, еще с детства, едва ли не в садик вместе ходили и на соседних горшках сидели. Второй гость был незнакомым.

Александру стало вдруг до боли обидно.

Вот сейчас он должен ехать черт-те в какие дали, чтобы помочь чужой семье. А в своей в это время что происходит? Об опасности, о возможности погибнуть или получить ранение обычно он особенно не задумывался. Но сейчас вдруг так кольнуло… Ведь и в самом деле, так ли не прав этот самый молокосос, когда спросил, а ради чего ты так поступаешь, капитан Максимчук? Каково сейчас тебе туда ехать, если за спиной остается такое вот застолье?

Может быть, все-таки правы те офицеры, кто говорит, что не нужно жалеть жен, скрывая от них опасности, которые грозят мужьям?

Максимчук хотел было незаметно пройти в свою комнату, не привлекая к своей персоне ничьего внимания. Но соседка заметила его, толкнула Людмилу, тревожно указала глазами. Взгляд этот заметили мужчины. На мгновение все за столом умолкли. Лишь в динамиках магнитофона продолжал бесноваться ритмичный рев.

— Максимчук! — подскочила с табуретки жена и распахнула дверь. — Как ты вовремя!..

— Не суетись, — хмуро буркнул Александр. — Я и сам вижу, как вовремя… Можешь не переживать, я ненадолго. Так что вашему застолью не помешаю.

Еще раз окинув тяжелым взглядом компанию и стол, он аккуратно прикрыл за собой дверь и прошел, по-прежнему не разуваясь, в большую комнату. Плюхнулся на диван. Подтянул к себе телефон, раскрыл блокнот.

Вошла жена.

— Ты что это себе позволяешь? — грозно надвинулась она на него. — Как ты себя ведешь? Как с людьми разговариваешь? Это тебе не полицейский околоток, где можешь хамить как вздумается! Это квартира…

— Что, подзарядка потребовалась? — бесцеремонно оборвал ее Максимчук.

Они как-то прочитали книжонку про людей — энергетических «доноров» и «вампиров». Одна из примет «вампиризма» в том и заключается, что время от времени такой человек, даже бессознательно, провоцирует скандалы, чтобы «подзарядиться» от другого. Людмила была чистейшей воды «вампиром», с чем и сама соглашалась.

Александр начал набирать номер справочной Аэрофлота. Людмила замолчала, какое-то время глядя на мужа, который демонстративно не обращал на нее внимания.