Киерленский изувер
Шрифт:
– Нет, ты скажи, скажи, это - страсть, как важно!
– Хорик-хорохорик, - недовольно произнёс Этли.
Вигда рассмеялся:
– Смешно, правда?
– Нет.
Вигда встал, все еще держась за горло.
– Жрать будешь?
– Буду.
Дамид поставил на стол миску с кашей и ломоть хлеба. Этли жадно накинулся на еду. С утра, маковой росинки во рту не было, а тут еще беготня и драка.
– Изменился ты, - между тем говорил Дамид, - возмужал, заматерел. Сильнее стал.
– Да ты тоже вроде не ослаб.
– Взгляд у тебя правда, жуткий.
– Ну, какой есть.
Вигда кивнул.
– Как там Альдан, вы же вроде вместе ушли, искать чего-то там.
Этли помрачнел.
– Не знаю, наши пути разошлись.
Вигда вновь кивнул.
– Ты уж прости, что не хотел признавать тебя. Тут дела такие...
– Кстати, напиши свое имя на бумаге. Что ручаешься, что я - это я.
– Подожди, хорохорик, успеется.
– В смысле?
– Да в таком смысле, вот ты мне тут из-за двери говорил: " Один строй – одна судьба!". Все это там осталось, - Вигда неопределенно махнул рукой, - под Рогом, под Альвионом. Там, да, одна судьба, у живых и у мертвых. У Гневира, Муфлона, остальных всех. А тут по-другому. Нет никакого братства, а прошлое быльем поросло.
– Куда клонишь, Муфлон?
– Подпишу я твою бумагу, завтра. Если живым останусь.
– Помирать собрался?
– Может быть, даже хуже.
Этли вопросительно посмотрел на Дамида.
– Ты Глыбу-то помнишь?
– словно не замечая, продолжил Вигда.
– Помню, Муфлон. Ты еще ерунду какую-то сморозил, когда Глыба стрелу глазом словил.
– Ага. А тело видел?
– Ты меня утомил. Сам знаешь, что нет. Решили, что собаки сожрали.
– А я вот недавно видел.
– Тело?
– Да, три дня назад. Тело это, на рынке меня за руку схватило и говорит: "Дамид Вигда, четвертого дня - ты умрешь".
Этли молчал.
– Думаешь, я сума сошел?
– продолжил Дамид.
– Видел его близко, как тебя сейчас. Бледно-желтый, словно труп, лицо кожей обтянуто, бррр!
– Может, ошибся, дурень какой-нибудь, просто показалось тебе.
– Лицо, неподвижное, ну вот как у тебя слева, - не реагируя на слова Этли, продолжал Вигда.
– А потом, аккурат на четвертый день - ты появился. Бесы это, душу мою забрать хотят.
Муфлон, тот самый Муфлон, что не страшился ничего и никогда, боялся. Боялся до дрожи, до помутнения сознания.
– Слушай, - сказал Этли.
– "Один строй – одна судьба!", это не в прошлом. Просто ты раскис от мирной жизни. Сегодня мы дадим отпор, хоть живым, хоть мертвым. Клянусь, либо мы переживем этот день, либо погибнем вдвоем.
***
В дверь постучали. Слабо, еле слышно. Вигда дернулся, словно от удара, Этли сжал рукоять ножа. Они аккуратно подошли к двери. Этли отодвинул Дамида в сторону и взялся за засов. Все еще сжимая нож он слегка приоткрыл дверь.
На пороге стоял мальчишка. Лет десяти, не больше.
– Чего тебе?
– спросил Этли.
При взгляде на лицо Этли глаза мальчишки полезли на лоб. Он опустил взгляд, отступил на шаг и произнёс слабым
голоском:– Мне нужен мастер Вигда.
– Я за него, говори, чего хотел.
– Мне...мне велели передать...
Этли молчал, ожидая, когда малец закончит фразу.
– Велели, если мастер Вигда не выйдет из дома, то...то он знает, где сейчас его жена.
– Кто он?
– Человек.
Этли начал терять терпение. Понятно, что мальчишка оробел, такую рожу-то увидев. Но и торчать здесь, мишенью для арбалетчика, вовсе не дело.
– Как выглядел человек?
– Высокий, в плаще.
Этли с грохотом захлопнул дверь и задвинул засов. Значит, Вигда не сошелся с ума, кто-то действительно хочет убить его. Но вот зачем?
– Не помню я, чтобы кто-то называл Глыбу "высоком". Он ведь, в пупок всем дышал, - произнёс Этли.
Уж не тот ли это незнакомец, спасший его от погони?
– Бесовщина!
– произнёс Дамид.
– Они отыскали мою жену, ублюдки.
– Кто они? И про жену я не понял, где она?
– Не знаю, кто эти они! Три дня назад я видел Глыбу, сдохшего у меня на глазах, давным-давно! Сейчас еще какой-то высокий жигудина*! Ты еще! Хорик, почему ты появился именно сегодня! Четвертого дня? Кто еще объявится, Альдан?
Вигду трясло. Он тяжело дышал, сжимая и разжимая кулаки.
– Не объявится, - спокойно ответил Этли.
– Я схожу за женой. Думал, ей безопасней будет там, но лучше со мной.
– Стой, Муфлон. Подумай, все для этого сделано - выманить тебя из дома. Твои враги, Глыба или кто там еще, скорее всего даже не знают где ты укрыл жену.
Вигда задумался.
– Знаешь, - процедил он.
– Когда-то, я готов был поставить свою жизнь на кон за деньги, или просто на кураже. Сейчас, нет. Ты прав, я размяк. Но никогда не прощу себя, если с Неллой произойдет несчастье. Да еще из-за меня.
Этли сжал челюсти, заиграли желваки. Если бы, ты знал, Муфлон, как я тебя понимаю. Если бы, ты только знал, что значит жить с тем грузом, о котором ты, сейчас, только задумываешься!
– Не кипятись, ведь ты должен дожить до утра, чтобы подписать бумагу.
– Давай свою бумагу! Подпишу и катись к бесам отсюда!
– Нет. Сделаем все по-честному, как договаривались. А пока, ты останешься дома, а за твоей женой схожу я. Так лучше будет.
– Не пойдет она с тобой, а вот, как рожу твою увидит, так заикаться начнет.
– И то верно. Так ты мне скажи, что-нибудь такое, о чем только вы вдвоем знаете.
Вигда насупился. Поиграл желваками и выдал:
– Бублик...мой.
Этли заржал, но тут же спохватился.
– Ладно, расскажи где твоя благоверная и не высовывайся на улицу.
***
Этли вновь пересек площадь с колодцем, служившую своеобразным центром Арсенала. Городского района, а не мастерских. От нее, словно лучи от солнца, разбегались улицы и переулки. В этот раз Этли свернул на широкую, прямую улицу, называемую Рыночной. Она стрелой тянулась добрых две лиги и разбивалась запутанным узором двориков.