Киерленский изувер

Когда они подошли к дому, купец сказал:

– В дом я пойду один.

Этли кивнул:

– Долго ли вас ждать, сударь?

В темноте ему показалось, что купец закатил глаза. Видимо, взмолился Триединому, чтобы тот поскорее избавил его от столь прилипчивого сопровождающего. Но вслух купец произнес:

– Не знаю, но к утру я должен непременно быть у себя.

– Хорошо, сударь, я дождусь вас и провожу до дома.

Купец подошел к двери и постучал. Его уже ждали, дверь приоткрылась, и купец протиснулся внутрь.

Как только захлопнулась дверь, Таштаг хохотнул:

– Вижу, твой план надежный, как ловушшка для гоблинов.

– Посмотрим, остряк.

– Знаешшь, ты можешь ждать этого, ссударя, - тут зеленокожий снова хохотнул, - ссколько угодно. А я пойду, на улице холодно, а дома меня ждут чудессные жаренные колбасски от Оттика.

– Удачи, - невесело откликнулся Этли.

– И-и да, не забудь отдать мне мою долю, когда получишшь деньги от «сссударя».

И мерзко хихикая орк направился домой.

Оставшись в одиночестве, Этли, немного поразмыслив, решил подойти к дому поближе. Неспроста же, богатей с Прихолмья так спешил сюда. Согласился даже с двумя головорезами, то есть с ним и Таштагом, прогуляться. Он аккуратно подошел вплотную к дому. Через наглухо заколоченные окна не мерцал свет от свечей и не раздавалось ни звука. С кем там купец, и чем они, сожри их бесы, занимаются? Он подходил то к одному окну, то к другому. Бесполезно. Мертвая тишина.

Оставив тщетные попытки, Этли решил честно дождаться купца. Он ходил, разогреваясь, приседал, дышал на руки. Да, нелегка жизнь схватника. Двое других, с разбитыми головами, сейчас идут домой, а он мерзнет здесь. Бес бы побрал этого купца, хоть бы сказал поточнее, когда появится, тогда бы Этли сбегал бы погреться или домой, или в один из ближайших кабаков. Затем, присев на ступени крыльца, он задремал.

Проснулся Этли от жуткого холода. Он вскочил, подпрыгивая и растирая руки, и тут заметил, что восток светлеет. Уже утро! А купца все не было. Пройти мимо Этли он не мог. Ему бы пришлось сталкивать своего «охранника» со ступеней.

Этли подошел к дверям и затарабанил. Но ответом была все та же тишина, что и ночью. Он стучал в дверь еще раз и еще. Но никто не спешил открывать дверь. Медленно, очень медленно до Этли доходило – купец исчез. А он, Этли, весьма поспособствовал этому. Интересно, те двое горе-схватников запомнили их? Ведь, что у Ташатага, что у него - физиономии приметные. И вот если они их разглядели в ночной тьме, а родственники купца поднимут шум… Этли скрипнул зубами и поспешил убраться. Пока местные не увидели, как головорез с исполосованным лицом ломится в дом, где, как скоро будет известно, пропал добродетельный купец с Прихолмья.

***

Один из богатейших купцов Прихолмья, член Внутренней Гильдии, имевший право продавать заморские товары в Киерлене, Атонил Саме пришел в себя. Он очнулся от недостатка воздуха и не сразу сообразил - во рту у него кляп, сложенный, казалось, из целой скатерти. Он попытался встать, но обнаружил, что крепко связан. Обнаженной спиной купец ощущал твердую, холодную поверхность стола.

А еще Атонил чувствовал – он здесь не один. Кто-то, невидимый для него, ходил, чем-то звякал, что-то переставлял и перекладывал.

– Ты уже очнулся?

Голос показался купцу смутно знакомым. Человек подошел, навис над ним. И это был тот самый человек, тот самый, что…

– Обладать огромными богатствами и понимать, что когда-нибудь умрешь и лишишься всего, - произнес человек. – Наверное, это невыносимо.

В руках человека показался тонкий, бритвенно-острый нож. Купец задергался, замычал, но путы удержали его.

– Поражаюсь я тебе и таким, как ты, - продолжил человек. – Вы пытаетесь купить бессмертие. Купить!

Человек хохотнул.

– Почему до вас не доходит простая истина? Бессмертие – оно не для избранных, оно для всех.

Острие ножа уперлось в живот Атонила.

– Но ты, можешь гордиться собой. Да, бессмертия ты не получишь, но твои потроха послужат компонентом для одного зелья, так необходимого мне. Твоя смерть не будет быстрой, но ради бессмертия можно и потерпеть, ведь так?

Человек улыбнулся и провел ножом сверху вниз, разрезая живот купца. Лицо Атонила исказилось от ужаса и боли. Непривычный холодок охватил внутренности, словно с него стянули одежду на морозе. Еще одно уверенное движение ножом, новая волна безумной боли и Атонил обреченно зарыдал.

***

– Пропал купец, - вполголоса сказал Этли.

Таштаг равнодушно посмотрел на него:

– Выходит, денег не будет?

Они сидели в полуподвале одни. Волган ушел в доки, Лавена хлопотала на кухне, а Руди пропадал как обычно, неизвестно где.

– Будут нам допросы с пристрастиями, дыба и петля. Мы ведь сами привели его в этот дом, отбили у охраны и привели.

– Ссбежал он проссто, сс другой сстороны дома. Его и так от тебя тряссло.

– А от тебя нет?

– А от меня-то сс чего?

Помолчав Этли предложил:

– Проверим сегодня эту хибару, как стемнеет?

– Лучшше ссейчасс, к вечеру труп уже унессут, ессли он вообщще там есть.

– Долго потом объяснят суду, что мы там делали. Да и не смогут его вынести днем, соседи увидят.

Может и вправду, жив купец. Заманили его, пообещав смуглолицую девочку или мальчика, вот он и пошел один, с двумя нанятыми на стороне охранниками. Потребуют выкуп лиходеи, да и отпустят.

– Вот, что, Этли, лучшший из телохранителей, мне к обеду надо быть на работе.

– На какой работе? А, ну да, борьба с жаренными колбасками.

– Труд нелегкий, поэтому я ещще поссплю, да и тебе лучшше высспаться. Ссходим вечером, поглядим, кто там в домике живет.

Таштаг упал на свою кровать и тут же засопел. Этли последовал его примеру, но в отличие от орка засыпал долго и мучительно. Он успел возненавидеть Таштага за его умение быстро засыпать. И даже решил уже бодрствовать весь день, как сон неожиданно победил.

Проснулся он далеко за полдень. Таштага в комнате не было, видимо не жалея себя, зеленокожий сражался со стряпней Оттика. Зато напротив сидела Лавена.

– Нашел заработок? – спросила она.

– Нет.

– Жаль, но в схватники тебе лучше не соваться.

– Чего это?

– Помнишь, я вчера говорила, что жених моей знакомой взялся купца с Прихолмья сюда, на Язык, проводить.

– Ну, еще бы.

– Так вот, плохо у них все закончилось.

Этли сел на постели:

– Да, ты что!

– На них восемь человек напали, недалеко от Старых ворот.

– Прям восемь?

– Если не больше! Жениху этому руку разрубили, а товарища его поколотили знатно.