Киерленский изувер

– А другого повода ты не нашел, кроме меня?

– Так он, аж подпрыгивает, как о тебе речь заходит.

Волган хохотнул. Затем помрачнев добавил:

– Не нравится он мне, хлыщ этот. С байками своими, делами какими-то темными, за занавеской вечно бумажками шуршит.

Он взглянул на жену. Лавена сидела с отстраненным видом.

– И с тобой мы, чужие.

– Да мы всегда и были чужими.

Волган печально кивнул.

– Может со мной съездишь, в Окицу? Вдруг понравится тебе, в общине-то нашей.

– Нет, - Лавена покачала головой, - кто я для них – чужачка, развратница. Что там меня ждет?

Волган помолчав, добавил:

– Страшно мне, страсть. Душа ведь бессмертная, на муки вечные, в Бездну-то.

Не ответив, Лавена поднялась, собрала грязную посуду и пошла на кухню.

***

Этли и Таштаг напряженно всматривались в окна заброшенного дома.

– Говорю тебе, там мелькнул свет, вон в ближнем окне.

– Шшутишш, я ничего не видел.

– Смотри внимательней, вон опять!

В щелях между досками на окне мелькнул свет.

– Точно, ну пойдем посстучимся.

– Ага, так они тебе и отворили. Нет, тут надо искать другой вход.

Стараясь не шуметь, они обошли дом кругом.

– Двери заперты, окна заколочены. Давай, дверь выссадим?

– Да тут вся улица сбежится, нам это ни к чему.

– Нам сскрывать нечего, уссложняешшь ты вссе. Тут нашш клиент пропал, вот и ищщем его.

– А клиента этого мы сами и приволокли сюда. Сложнее тут у нас все, это тебе не Оркейн, так что давай без шума.

– Вот и ищщи вход, как найдешшь, я не подкачаю.

Этли задумался. Ломиться в дверь или окна – шумно, мало того, что соседи сбегутся, так еще и тех, кто внутри спугнуть можно. Но если, для всех дом необитаем, значит есть у него и другой вход, которым пользуются те, внутри.

– Знаешь, - шепнул он. – Я с той стороны какую-то пристройку видел, пойдем глянем еще раз.

Таштаг пожал плечами. Хлипкая постройка притулилась у стены дома. Хлипкая, высотой едва ли Этли по пояс, напоминающая небольшой сарай. Этли потянул дверь, но она была тоже заперта. Он вынул корд, всунув оружие в щель между дверью и проемом провел вверх. На середине лезвие уперлось в засов. Этли попытался сдвинуть его, стараясь не шуметь, но ничего не вышло.

– Любишшь ты ковыряться, - прошипел Таштаг. – Дай мне.

Он отстранил Этли, всунул в щель какую-то палку и навалился на нее. Раздался треск и дверь с сорванным засовом отворилась.

– Бес тебя раздери! Не шуми!

– Поздно уже, - вынимая скимитар плотоядно ухмыльнулся Таштаг.

Несмотря на ночную темень было видно, сарай не имел задней стены и вел в глубину дома.

– Пойдем, пощщекочим хозяев.

Согнувшись пополам орк нырнул в лаз. Этли последовал за ним.

Судя по всему, они оказались в подвале. Темнота стояла такая, хоть глаз коли, но откуда-то сверху еле различимо мерцала слабая полоска света. Стараясь не переломать ноги, они двинулись к свету. Поднявшись по небольшой, в три ступеньки, лестнице Этли слегка приподнял крышку подпола. Там наверху, мерцало пламя свечи. Резко откинув крышку, Этли одним махом выскочил наверх.

Комната была пуста. В неровном дергающемся свете он разглядел два стола. На одном высилось нечто массивное и лишь спустя пару мгновений Этли понял - человеческое тело. На другом громоздились склянки, пузырьки и куча другой посуды.

– Да это нашш купчина, - произнес Таштаг.

Этли взял в руки свечу и шагнул к столу. Он скривился от отвращения, тело купца, выпотрошенное словно рыбина на кухне, удерживали веревки. Ноги ниже колен отсутствовали, видимо, злодеи, кем бы они не были, готовились избавиться от трупа.

– Там! – выкрикнул Таштаг и бросился куда-то во тьму.

Этли хотел уже последовать за ним, но краем глаза заметил движение в другой стороне. Сжимая в одной руке корд, а в другой свечу, он осторожно двинулся вперед. Пройдя узкий дверной проем, Этли оказался в большой комнате. Он встал замерев, такие комнаты он видел уже не раз. В богатых домах, лачугах, заброшенных строениях, темных подвалах. Везде они были одинаковы. Жертвенные места на стенах, обрамляли надписи на эльфике: высоком и низком. Здесь, несчастных рвали на куски, медленно потрошили, сдирали кожу и прочее, на что хватало больной фантазии жаждущих вечной жизни.

На низком эльфике, том языке на котором эльфы говорили сейчас, были написаны ритуальные фразы и гимны. На высоком. А на высоком, как и всегда - бессмыслица, символы, лишенные сути. По какой-то причине, культистами всегда оказывались профаны. Неизменно.

В дальнем углу послышался негромкий звук. Этли двинулся на него, готовый в любой момент полоснуть кордом любого, кто там скрывается. Но когда свеча осветила угол, он оказался пуст.

– Этли, ссукин ты сын! – раздался из глубины дома крик Таштага. – Он же ссбежит!

Этли поспешил на помощь. Позади что-то негромко хлопнуло, словно закрылись дверцы шкафа. Этли вновь обернулся и посветил свечой в пустую комнату.

– Этли, он в твою ссторону побежал!

Этли успел сделать несколько шагов, как перед ним выскочила темная фигура. Он успел заметить бледное лицо, распахнутый рот. Незнакомец визгливо вскрикнул и помчался прочь. Этли бросился за ним. Свеча погасла и преследование продолжалось в полной темноте. Впереди послышалась возня, щелкнуло и Этли увидел силуэт человека на фоне распахнутого дверного проема.

Ушел!

Но тут же, огромный силуэт заслонил и человека, и проем. До слуха долетел звук рассекаемой плоти. Что-то грузно упало на пол и дверь с силой захлопнулась.

– От меня еще никто не убегал!

Таштаг засмеялся.

– Зажжем огонь, посмотрим на этого шшусстряка.

Этли принялся высекать огонь из огнива. Когда свеча вновь запылала они оба склонились над трупом. Это был старик с покрытым струпьями лицом. Его лицо исказил страх, распахнутый рот смотрел темным провалом.

– И что, этот ссморчек завалил нашшего купца? – удивился Таштаг.

– Может опоил чем-то, - неуверенно произнес Этли.

Его не отпускало ощущение, что он уже видел этого человека. Он поднес свечу ближе к лицу покойника. Да это же…

– Я знаю его, - сказал Этли, - видел, еще летом. Но тогда он был нищим и жил в Норах.

– Он и ссейчасс, не магнат, - заметил орк.

Этли кивнул. Навряд ли, этот старикан мог быть изувером, убивающим девиц и избавляющимся от их тел. Да та девица, дочь ременщика, могла бы просто отдубасить его. Но, тело купца лежит в соседней комнате, и явно его разделывали, чтобы незаметно вынести. Так и действовать старик мог не один. Но теперь то он мертв, даже если его подельник сбежал, Этли вспомнил странный хлопок в комнате с эльфийским письменами.